Алексей Кривошеин - Фабрика волшебства (СИ)

— Вдвоем без специального оборудования лезть в логово сморкунов! — гремел Ветер. — Да за такое в карцер сажать надо на хлеб и воду. Минимум на неделю!

— Ну уж нет, — перебил его Рой. — Отдайте их мне, я заставлю их чистить ту пещеру. Они настолько все забрызгали, что нам за месяц не управится.

Ветер замолчал, нахмурив брови. Лоб его пошел складками, отчего раздался хруст, словно сдвигались каменные плато, потом начальник охраны просиял.

— Точно! Дадим им по зубной щетке и пусть чистят пещеру от восхода и до… Рой закатил глаза, пожевал губами, что-то подсчитывая и заявил:

— Это невозможно. Если они станут чистить зубными щетками это займет тридцать шесть лет, два месяца и три дня.

— И это без учета усталости, — хором закончили Рой с Ветром. Ветер нахмурился и продолжил. — Понятно. Все время ты хорошие идеи испортишь. Что делать будем, Изида?

До сих пор начальница аналитического отдела стояла молча. Ее тонкие губы изогнулись в полуулыбке, она сказала своим правильным голосом:

— Чтобы подобное не повторилось, я думаю нужно выявить корень проблемы и нейтрализовать его.

— Корень? — вытаращился на нее Ветер. — Вырвать? Что за ботаника, я не понял.

— Это гипербола! — пояснил ему Рой. — Или аллегория. Впрочем, это может оказаться метафорой или….

Ветер побагровел и рявкнул.

— Ты мне тут умностей не разводи. Изиде, ей можно, она аналитик, да еще и женщина. Но ты ведь мужик! Щас как врежу промеж ушей, прыщи опадут, будешь знать, как лишние слова выучивать и меня ими кормить!

Ивор не выдержал и прыснул. Рядом пытался сделать серьезным лицо Рудольф.

— А вы чего ржете? Щас как врежу промеж ушей, прыщи… гм, это я уже говорил впрочем. Изида, а ты уверена, что не стоит их наказывать?

— Я такого не говорила. Накажем мы их по всей строгости, — в голосе женщины блеснула сталь, Ивору сразу расхотелось улыбаться. — Но я говорю о другом. Бесполезно их наказывать, если мы не решим суть проблемы. А суть проблемы…

Она повернулась к дверям и громко проговорила:

— Алина, зайди, моя девочка.

Дверь открылась, вошла робкая девушка. Глаза ее были опущены, щеки пылали румянцем.

Ветер и Рой удивленно поглядели на девушку, потом на друзей, затем на Изиду.

— А она тут при чем? — спросил Рой.

— Неужели организатор?! — воскликнул Ветер недоверчиво. — Ну ты девка даешь. А лицо-то лицо, какое невинное. А такие дела творишь. Главарь преступной группировки. Да ты у меня языком всю пещеру…

— Ветер! — повысила голос Изида, но начальник охраны тут же замолчал. — Она никакой не организатор. Скорей она жертва. Жертва любви.

Девушка покраснела еще сильнее, хотя секунду назад Ивору казалось, что это невозможно. Ветер и Рой замерли, разинув рты. Изида продолжала:

— Любовь — это хорошо. Любовь это чистое и возвышенное чувство, несущее только добро, — Изида резко повернулась к друзьям, голос ее грозно загремел. — Но бывает так, что любовью прикрывают свой эгоизм и гордыню. Свое себялюбие и непрофессионализм. За любовью прячут ребячество и бестолковость. Вы скажете, что сделали это ради любви? Вы хотели просто покрасоваться перед Алиной? А теперь подумайте и скажите, что почувствовала бы бедная девушка, если из-за нее погибли двое таких славных ребят? Когда вы соперничали друг с другом, вы даже не думали о ее чувствах Алины. Она для вас лишь объект соперничества, причина, с помощью которой можно покрасоваться друг перед другом. Это очень по детски, поверьте моему слову.

Друзья пристыжено молчали, после разъяснений Изыды правда открылась им с пугающей четкостью, и от этого сделалось так стыдно, что захотелось провалиться под землю и сидеть там целый год, не показываясь. Алина напротив вскинула глаза и робко попросила:

— Не судите их строго. Они не хотели плохого.

— Нам не нужны новые инциденты, — сказала Изида. — Все должно решиться здесь и сейчас.

Женщина повернулась к Алине.

— Вот два кавалера. Они утверждают, что любят тебя, в чем я сомневаюсь конечно…

— Нет, не говорите так! — воскликнул Рудольф. — Ивор он любит, по настоящему. А для меня Алина просто сестренка. Мы это еще в пещере решили. Не наказываете Ивора, наказывайте меня.

— Вот как?! — брови Изиды красиво изогнулись. — Мне нравится это решение. Вы оказались дружнее, чем я думала.

Она задумчиво покачала головой, потом моргнула, словно очнувшись.

— Но все равно, нужно решить этот вопрос раз и навсегда. Алина, вот они двое перед тобой. Выбирай! Ради твоего блага и блага фабрики. Изида сложила руки на груди и ждала ответа. Друзья робко подняли головы, страшась поймать взгляд девушки, но и не в силах опустить глаза. Алина вспыхнула и молчала.

— Но… как мне выбрать? — пролепетала она.

— Не знаю, — пожала плечами Изида. — Может быть, тебе не нравится ни тот ни другой.

Ветер смотрел то на нее, то на руководительницу аналитического отдела.

— Изида, мы впустую тратим время, — сказал он. — По моим данным к Алине ходит Клемент. У него папаша вон кто. Сомневаюсь что этим двоим что-нибудь светит!

Ивору показалось, что в сердце вонзили кинжал. Алина вспыхнула, из глаз девушки брызнули слезы.

— Вы бессердечный бесчувственный чурбан! — выкрикнула она и бросилась из комнаты.

— А чего?! Разве я не прав?! — Ветер оскорбленно повернулся к Изиде. Та с жалостью глядела на Ивора. Впрочем эмоции тут же слетели с ее лица.

— Что ж! — проговорила она, игнорируя слова Ветра. — Считаю инцидент исчерпанным. Вы можете быть свободны.

На негнущихся ногах Ивор покинул отделение охраны. Следом выскользнул Рудольф.

— Не парься, мы что-нибудь придумаем! — воскликнул он в коридоре.

— Объясни мне, чего я чурбан? Да еще и бесчувственный?! — донесся обиженный голос из-за двери.

Алина сидела в любимом кресле и глядела, как огонь лижет поленья в камине. Она попросила Пешу, дворецкого, сделать так, чтобы они выглядели обгорелыми, и чтобы на решетке обязательно лежали раскаленные угли. Теперь девушка любовалась игрой огня на боках поленьев и рубиновым светом углей.

Дверь распахнулась, и вошел Прохор. Он как всегда был одет в строгий рабочий костюм, который не снимал даже дома. Впрочем, дома он бывал крайне редко. Оглядев комнату, отец поморщился и произнес слово Света. Вспыхнули светильники на стенах, разом лишив обстановку таинственной привлекательности.

— Папа! — воскликнула девушка.

— Алина, мне нужно с тобой серьезно поговорить, — сказал Прохор. Девушка притихла, когда отец говорит подобным тоном, перечить ему нельзя. По крайне мере сразу. Нужно сперва выслушать. Девушка вздохнула и встала с кресла.

— Я слушаю тебя, отец, — сказала она. Алина всегда выбирала строгое слово «отец», когда была чем-то недовольна. И Прохор это знал.