Стивен Эриксон - Дом Цепей (litres)

Карса презрительно ухмыльнулся:

— Я из племени уридов. Думаешь, шлепок от нижеземца мне помешает?

Он выпрямился. Потолок представлял собой одну цельную плиту известняка, которая слегка выходила за стены. Чтобы убрать её, нужно было сбить раствор на стыках, а затем просто столкнуть в сторону — и глыба, свалившись, раскололась бы у подножия башни. Раствор на крупных каменных блоках был вычищен до самого края лесов. Карса прислонился плечом и толкнул.

Оба человека схватились за перевязь кровного меча, когда теблор повалился вперёд — перед ним исчезла больша́я часть стены. От оглушительного грохота снизу башня вздрогнула. На миг показалось, что вес Карсы стянет всех троих с платформы, но Хранитель обвил ногой один из столбов и закряхтел, когда ремни перевязи натянулись. Целый удар сердца все трое висели неподвижно, а затем напанец медленно согнул здоровую руку и вытащил Карсу обратно на площадку.

Теблор ничем не мог ему помочь — он чуть не потерял сознание, когда столкнул глыбу, и боль ревела у него в голове. Теблор медленно опустился на колени.

Торвальд судорожно вздохнул и отпустил ремни, потом с глухим стуком плюхнулся на кривые доски. Хранитель расхохотался:

— Ну, тут легко управились! Это хорошо — вы оба заслужили завтрак.

Торвальд закашлялся, затем сказал Карсе:

— Если вдруг тебе интересно, на рассвете я вернулся на берег за Сильгаром и Дамиском. Но их на месте не оказалось. Не думаю, что работорговец собирался путешествовать с нами: рядом с тобой, Карса, он опасался за свою жизнь — и, ты должен признать, не без оснований. По их следам я добрался до прибрежной дороги. Направились они на запад, это значит, что Сильгар знал куда больше о том, где мы очутились, чем говорил. Пятнадцать дней до Эрлитана, а это крупный порт. Если бы они пошли на восток, до ближайшего города добирались бы больше месяца.

— Слишком много болтаешь, — заметил Карса.

— Да, — согласился Хранитель, — это точно. Путешествие у вас двоих было знатное — я о нём знаю уже больше, чем хотел. Но не беспокойся, теблор. Поверил я где-то половине. Дескать, акулу убил. Знаешь, в местных водах акулы большие, великоваты даже для дхенраби. Маленьких повыели всех. Я здесь ещё не видел такой, чтобы была меньше двух твоих ростов в длину, теблор. А ты, значит, одним ударом ей голову разрубил? Деревянным мечом? На глубине? А ещё что? Сомы? Такие большие, что человека целиком глотают? Ха! Вот это уже ни в какие ворота.

Торвальд возмущённо уставился на Хранителя:

— Но это всё правда! Такая же правда, как и затопленный мир, и полный корабль с безголовыми тисте анди на вёслах!

— Вот в это всё я верю, Торвальд. Но акула и сомы? Ты меня за дурака держишь? Ладно, давайте спускаться и готовить еду. Позволь-ка я тебя подвяжу, теблор, на случай, если вдруг уснёшь на полпути вниз. Мы за тобой.

Хранитель резал и бросал в похлёбку из крахмалистых клубнеплодов копчёную и засоленную камбалу. Когда Карса доел вторую миску, его охватила отчаянная жажда. Хранитель указал им путь к роднику рядом с башней, из которого даруджиец и теблор с наслаждением напились.

Торвальд плеснул себе воды в лицо и уселся, прислонившись спиной к упавшей пальме.

— Я тут подумал, друг мой, — начал он.

— Вот этим и следует заниматься вместо болтовни, Торвальд Ном.

— Это семейное проклятье. Папаша мой был ещё хуже. Как ни странно, некоторые линии в семействе Номов — наша полная противоположность: из них даже под пыткой слова не вытянешь. Есть у меня один кузен, наёмный убийца…

— Ты, вроде бы, о чём-то подумал.

— Ах, да. Верно. Эрлитан. Нам нужно отправиться туда.

— Зачем? Ни в одном большом городе в Генабакисе я не видел ничего стоящего. Вонь, шум да нижеземцы бегают туда-сюда, как мышки-подгорки.

— Там порт, Карса. Малазанский порт. А значит, оттуда уходят корабли в Генабакис. Не пора ли вернуться домой, друг мой? За проезд расплатимся работой. Лично я готов возвратиться в лоно любящей семьи: блудный сын — помудревший, почти перевоспитавшийся. Что до тебя, думаю, племя твоё будет, м-м-м, очень радо твоему появлению. Ты теперь многое знаешь, а им эти знания необходимы, иначе то, что случилось с сунидами, грозит повториться для уридов.

Карса хмуро посмотрел на даруджийца, затем отвёл глаза:

— Я вернусь к своему народу. Однажды. Но Уругал направляет мои шаги и поныне — я его чувствую. Тайны имеют силу лишь до тех пор, пока остаются тайнами. Это слова Байрота Гилда, над которыми я в то время даже не задумался. Но теперь всё изменилось. Я изменился, Торвальд Ном. Недоверие пустило корни в моей душе, и когда я вижу перед внутренним взором каменный лик Уругала, когда чувствую, как его воля борется с моей собственной, я ощущаю свою слабость. Власть Уругала надо мной лежит в том, чего я не знаю, в тайнах — секретах, которые мой собственный бог скрывает от меня. Я прекратил бороться с ним в своей душе, и ныне Уругал ведёт, а я следую, ибо странствие наше — к истине.

Торвальд бросил на теблора взгляд из-под полуприкрытых век:

— Тебе может не понравиться то, что ты узнаешь, Карса.

— Подозреваю, ты прав, Торвальд Ном.

Даруджиец ещё некоторое время разглядывал урида, затем поднялся на ноги и смахнул песок с изорванной туники.

— Хранитель почему-то уверен, что рядом с тобой небезопасно. Он говорит, ты волочешь за собой тысячу невидимых цепей, а создания, прикованные ими, полны яда.

Карса почувствовал, как кровь холодеет в жилах. Торвальд заметил, что выражение лица теблора изменилось, и поднял обе руки:

— Постой! Он просто мимоходом это сказал, ничего серьёзного, друг! Просто советовал мне быть поосторожней рядом с тобой — будто я этого сам не знаю. Ты ведь словно Худов магнит — для своих врагов. В любом случае, Карса, я бы тебе не советовал злить этого парня. С кем ни сравнить, он — самый сильный человек, какого я только встречал, — в том числе сильнее тебя. К тому же, хоть ты и набрался сил, у тебя полдюжины рёбер сломано…

— Довольно слов, Торвальд Ном. Я не собираюсь нападать на Хранителя. Его видение меня тревожит, только и всего. Ибо я сам получил подобное — во снах. Теперь ты понимаешь, почему я должен открыть истину.

— Хорошо, — Торвальд опустил руки и вздохнул: — И всё равно я бы советовал отправляться в Эрлитан. Нам нужны одежда и…

— Хранитель сказал правду: рядом со мной находиться опасно, Торвальд Ном. И скорее всего, станет ещё опаснее. Я пойду с тобой в Эрлитан. Затем прослежу, что ты нашёл себе корабль и смог вернуться к семье. Затем пути наши разойдутся. Но я сохраню в сердце истину нашей дружбы.

Даруджиец ухмыльнулся:

— Значит, на том и порешим. В Эрлитан. Идём, вернёмся в башню и поблагодарим Хранителя за гостеприимство. — Спутники вместе зашагали по тропе. — Не сомневайся, — добавил Торвальд, — что я тоже сохраню в душе истину нашей дружбы, хотя никто в неё, скорее всего, не поверит.