Алиса Элер - В погоне за солнцем (СИ)

— Первого Сумеречного в Лесу заметили полгода назад, — помедлив, начала Миринэ. Голос ее был ровным и каким-то пустым, странно скованным, ненастоящим. Словно она не желала испытывать ничего и запрещала себе об этом думать. — Но тому, кто рассказал о них, отказались верить: воспоминания были слишком зыбки, чтобы служить доказательством. Второй появился месяц назад, и тот, кто его видел, приметил лишь смутную тень среди ветвей. Мы решили, что это один из Отрекшихся: они порой спускаются из Atris Oerfen к подножию гор. Решили — и ошиблись. Третьего дня посол Отрекшихся и его сопровождение, отправившись на охоту в северные владения, столкнулись с отрядом Сумеречных.

— Чем закончилось… столкновение? — напряжение звенело в голосе Эрелайна натянутой струной. — И сколько A'shes-tairy было в отряде?

— Десятеро. Как обычно, — сухо сказала Миринэ и, выждав несколько мгновений, продолжила: — Отряд уничтожен. Восьмеро убиты, один ушел. Настигнуть его не удалось, как не удалось обнаружить и следы. Мы потеряли троих Shie-thany и четверых thas-Elv'inor. Лорд посол жив, но ранен.

— Девять. Вы назвали только девять.

— Десятый взят под стражу Отрекшимися, — слова Внимающей звучали по-прежнему ровно, но на какую-то долю мгновения за тонким ледком спокойствия открылась черная бездна.

— Надо полагать, для допроса? — нахмурился Эрелайн, невольно забарабанив по столу. Пленных не брали ни Сумеречные, ни Зарерожденные — кроме, разве что, случаев, когда получить сведения иным образом не представлялось возможным. Как, например, сейчас. — Что-то уже стало известно?

— Без понятия, — по губам Shie-thany скользнула странная полуулыбка, придав ей на этот раз не очарование, а хлесткость и ироничность. По изменившемуся, полнящемуся обертонами голосу можно было сказать, что произнесла она это с удовольствием.

— Будьте любезны, проясните свою позицию.

Теперь заледенел уже голос Эрелайна. Дробь, неосознанно отбиваемая им в такт раздумьям, оборвалась.

— Леди Кайлирия не сочла необходимым поделиться с нами результатами допроса. Есть основания полгать, что A'shes-tairy вывезен в Eneid ri-Vie.

— Вы обвиняете Верховную Жрицу, Eneid ri-Vie и Отрекшихся в сокрытии сведений — или в измене?

— Я ни в чем не обвиняю Отрекшихся и их госпожу. Пока не обвиняю, — жестко сказала Миринэ, подчеркивая шаткость этого «пока». — Я сама умею играть словами, и прекрасно вижу, когда кто-то занимается тем же. A'shes-tairy подступаются к Лесу и его сердцу, нис-Эвелону, а Отрекшиеся, из-за которых мы вынуждены были вмешаться, теперь пытаются разыграть обманном полученную карту за нашей спиной! В Лесу Тысячи Шепотов не должна проливаться кровь бессмертных. Ваш замок, лорд-хранитель, пришел из Часа драконов, а Лес — из времен, когда никто не считал дни и годы, потому что в этом еще не было необходимости. Лес помнит aelvis юных и безмятежных, когда мы не знали вражды, и пламя Тысячелетней Ночи не разделило нас. Ему невыносимо видеть, чувствовать нашу ненависть и нашу смерть. Его боль вплетается в песнь мироздания, искажая ее, порождая диссонансы. Этого мы не можем допустить.

— Что вы хотите от меня? — спокойно спросил Эрелайн, дослушав ее речь, одновременно звонкую и страстную, переполненную силой и чувствами.

— Поговорите с Кайлирией и потребуйте от нее ответа.

— Вы думаете, мне она сочтет необходимым ответить, раз отказала вам? Я не лорд-правитель и не вы. У меня нет ни вашего влияния, ни права говорить от имени Холмов.

— Ошибаетесь. Есть. Вам она не посмеет отказать, потому что вы единственный, против кого она не посмеет идти. К тому же все то, что касается Сумеречных, находится под вашей ответственностью и не касается лорда-правителя.

— И если начнутся военные действия, власть перейдет к лорду Эрелайну, — продолжила невысказанную мысль Внимающей Висения. — Разумная стратегия. Вы умеете правильно выбирать союзников.

В голосе ее, впрочем, не было и тени довольства.

— Разумная, — легко согласилась Shie-thany. — Но не стратегия, а тактика. Мы не играем в ваши придворные игры и не замышляем переворотов. Не нужно ждать от нас подвохов.

Золотистые искорки, вспыхивающие во взгляде леди-распорядительницы, говорили о том, что она думает о Слышащих и их «тактике», но высказаться она не успела.

— Хорошо, — неожиданно согласился Эрелайн. Обе спорщицы, уже скрестившие взгляды, вздрогнули. — Я выполню вашу просьбу. Да, совсем забыл: вы начали собственное расследование? И по вопросу столкновения, и по вопросу возможной измены.

— Разумеется.

— Буду премного благодарен, если вы будете держать меня в курсе.

— Как вам угодно, — Миринэ склонила голову в поклоне.

— Это все, что вы хотели сказать?

— Да. То есть, нет. То есть… — леди эс Ллиэ, перебив саму себя, закусила губу.

— Есть — или…

— Есть, — поколебавшись, решилась Внимающая, на мгновение прикрыв глаза. — Но я хотела бы поговорить с вами наедине. Всего пара минут, лорд. Пара минут.

Эрелайн обернулся к Висении. Под его взглядом леди-распорядительница, уже готовая разразиться гневной тирадой, развернулась, чтобы покинуть Малый зал. Во вспыхивающих в глазах золотистых искорках, в болезненно-прямой спине и в каждом безупречно выверенном жесте читалось ее недовольство и уже сказанное прежде: «Я вас предупреждала».

— О чем вы хотели переговорить? — обратился к Внимающей Эрелайн, когда дверь Малого зала закрылась.

Почувствовав его взгляд, леди эс Ллиэ, отвернувшись, отошла к распахнутому окну. Холодный ветер, идущий с гор, вплеснул ее легкое, как пенную волну, платье; всколыхнул темно-каштановые пряди. Эрелайн не торопил ее, дожидаясь, когда aelvis начнет разговор сама. И не ошибся.

— У северных предгорий мы встречаем fae, отравленных сладостью безумия, — сухо сказала она, не оборачиваясь. — Полагаю, и вы встречали их — изменённых, сломленных, лишенных себя — у Сумеречного перевала.

— Верно. Встречал, — односложно ответил Эрелайн, не торопя разговор — и не торопясь делать выводы.

— Так не должно быть. Мы не знаем и не должны знать безумия. Но fae сходят с ума, и это происходит все чаще: за последние двадцать лет — больше, чем за все предыдущие столетия.

— Мир меняется, и не всегда к лучшему.

— Это не мир меняется, — в голосе Внимающей впервые за их разговор промелькнуло подобие улыбки. Только улыбка эта отчаянно горчила полынью. — Это просыпаются драконы.

Тишина зазвенела в Малом зале, и напряженного ожидания в ней было больше, чем беззвучия.

— Вы говорите от имени Совета? — когда пауза затянулась настолько, что, казалось, ее не нарушат, негромко спросил Эрелайн.

— Я доношу его точку зрения.

— Но нет от имени Совета?

— Совет, — помедлив, начала Миринэ, обманчиво ровным голосом, — не считает возможным высказывать свои предположения, не имея к тому достаточных оснований.