Наталия Московских - Нити Данталли (СИ)

— Мальстен, я должна спросить, — серьезно произнесла она. — Вы не чувствуете боли?

Несмотря на истощение у данталли хватило сил удивиться.

— Почему вы так решили?

— Разве не ясно? — немного раздраженно произнесла Аэлин, осторожно прижимая тряпицу к кровоточащей ране. — Я помню, как этот отвар действует. Я считала себя терпеливой, но сама, используя его, от боли чуть с ума не сошла. А вы… вы даже не поморщились! Я бы не спрашивала, просто… по синему цвету раны не могу понять, не является ли это признаком… омертвения.

Мальстен снисходительно улыбнулся.

— На этот счет можете не переживать, я все прекрасно чувствую, — заверил он, и в голосе его на миг прорезалась призрачная обманчивая бодрость. — Просто это не та боль, на которую стоит обращать внимание.

Аэлин скептически приподняла бровь, расценив слова данталли как браваду.

— И на какую же тогда стоит? — криво улыбнулась она.

Лицо Мальстена вдруг подернулось тенью, он отвел взгляд.

— Лучше вам не знать, — только и произнес он.

Охотница отчего-то виновато потупилась и приступила к работе с нитью и иглой молча. Через некоторое время дыхание раненого стало глубже и реже. Аэлин подняла на него глаза и с облегчением поняла, что он уснул. Лишь тогда молодая женщина почувствовала, насколько обессилела сама, однако работу не бросила. Она предпочла не будить раненого, пока не закончила зашивать порез. Лишь после этого охотница потревожила сон данталли и помогла ему приподняться.

— Простите, Мальстен. Приподнимитесь ненадолго, так будет проще перевязать вас надежнее, чем в прошлый раз.

Раненый рассеянно посмотрел на нее и повиновался. Аэлин закончила с перевязкой и помогла данталли добраться до кровати.

— А теперь вам не помешает поспать.

— Леди Аэлин, это нечестно, — беспомощно улыбнулся Мальстен. — Я не имею права занять единственную кровать в комнате в присутствии дамы. Мне хватит и кресла.

— Это не обсуждается, — покачала головой охотница. На лице ее появилась кривая усмешка. — Моя перевязка — мои правила! Вам нужен отдых.

Выдержать спор данталли не сумел. Его глаза закрылись, стоило ему коснуться подушки.

Аэлин принялась убирать следы темно-синей крови со стола и пола. Когда она закончила, ее собственные веки стали чугунно тяжелыми. Охотница присела в кресло, надеясь отдохнуть несколько минут, и тут же провалилась в глубокий сон без сновидений.

Бенедикт Колер проводил взглядом удаляющуюся группу из пятнадцати последователей Культа, в уголках его губ застыла чуть насмешливая улыбка. Он внимательно посмотрел на своих братьев и вопрошающе кивнул, сладко потянувшись на пороге трактира «Сытый Хряк».

— Что скажете о них?

— Желторотики, — пренебрежительно фыркнул Ренард, длинные, но редкие светлые волосы которого теперь почти полностью закрывали лицо. — Ни один из них не участвовал в реальной схватке с данталли.

Иммар вернул слепому усмешку.

— Хорошеньких же «бойцов» нам отрядил жрец Леон.

— Но на борьбу с марионетками их должно хватить, — тут же отозвался Ренард, осклабившись.

Бенедикт хмыкнул и задумчиво уставился в сторону берега реки Мотт. Явно неприятные раздумья смыли улыбку с его лица. Слепой жрец первым почувствовал изменение настроения своего командира по звуку его дыхания.

— Фалетт? — коротко осведомился Ренард.

Колер не сумел сдержать восторженной улыбки.

— Похоже, ты и мысли умеешь читать, мой друг! — воскликнул он, тут же вновь нахмурившись. — Верно подмечено: группа Фалетта уже больше суток не выходит на связь.

Иммар прищурился, также устремляя взгляд в сторону реки.

— Предлагаешь поискать их, пока наши «помощники» потратят сутки на сборы? — спросил он, перекрикивая ржание лошадей, доносящееся из загонов. Похоже, олсадские скакуны сегодня вели себя особенно неспокойно. У Бенедикта мелькнула и тут же испарилась мимолетная мысль на этот счет — он отвлекся от нее, отвечая на вопрос Иммара.

— Не вижу смысла. Они мертвы.

Ренард приподнял брови, невидящими глазами «посмотрев» на старшего жреца.

— Откуда такая уверенность?

Колер невесело усмехнулся.

— Демон легко справился с наемниками из Малагории. А ни для кого не секрет, как хорошо там готовят людей. Группа Фалетта — такие же «желторотики» в борьбе с данталли, как и те, которых нам отрядил жрец Леон, так что, если они еще не вышли на связь, их можно счесть мертвецами. И эревальну, похоже, тоже, иначе она прилетела бы к нам, так ее выучили. Если бы с Мальстеном Ормонтом было так легко справиться, он уже поджарился бы на нашем костре.

Иммар недовольно нахмурился. Бенедикт кивнул и продолжил.

— Я видел множество отчетов с поля боя при дэ’Вере, когда обсуждал с Рерихом его… международную проблему. Король Анкорды многое порассказал мне об этом данталли, и я понимаю теперь, с каким монстром мы имеем дело.

Ренард вновь удивленно вскинул брови.

— Постой, ты хочешь сказать, Рерих знал, кого привел в свой военный лагерь?

На лице Колера появилась нехорошая усмешка. Прежде ему никогда не приходилось обсуждать это с братьями. Они — одни из немногих — знали лишь то, что казнь анкордского кукловода в Чене была подставной, но других подробностей Бенедикт им прежде не разглашал.

— Удивляешься, почему я его за это не отправил на костер? — хмыкнул он. Ренард и Иммар выжидающе молчали. Бенедикт вздохнул. — Конечно, Рерих знал обо всем. Его сведения оказались мне весьма полезны. Что до костра… чего бы я этим добился? Спалил бы короля Анкорды и стал бы легендой? Вы давно меня знаете и понимаете, что мне нужно не это.

Иммар изучающе склонил голову.

— Но пособничество данталли недопустимо…

— Я знаю это не хуже тебя, — строго оборвал Бенедикт. — Но иногда полезно забывать о своей фанатичной преданности делу ради высшего блага. Я мог предъявить Рериху обвинение в пособничестве данталли и продлить Войну Королевств, ознаменовав ее еще и сожжением монарха Анкорды, но гораздо лучше для всех было то, что на Арреде, наконец, воцарился мир. Что до души Рериха… она развращена, все верно, но демон-кукольник здесь совершенно ни при чем. Данталли никогда не контролировал его, ему было не до того: в его распоряжении находилась сотня человек. И эту сотню Рерих выменял на свою жизнь, так что пускай чистота его совести рассматривается теперь на Суде Богов. Мое дело — обезвредить демона, и это у меня получилось шесть лет назад, пусть речь и шла о другом данталли. Мальстен Ормонт же сделался изгнанником и преступником, а Анкорда оказывает Культу посильную помощь в его поимке. Пусть смерть истинного кукловода и оттянулась, я считаю это достаточной платой за мир на Арреде.