Ник Лаев - В поисках красного

— У меня нет внуков, а мой сын воплощение всех слабостей Голдуенов. Водилик ленив, мстителен и развратен. Называешь жестоким!? Возможно. Но выбор у меня не велик. На кону судьба империи и фиолетовой династии.

— Выбор есть всегда. Главное, что бы он был сделан вовремя и верно.

Император отмахнулся. — Так говорят лишь те, перед кем этот выбор не стоит. — император замолчал и отвернулся.

— Ты же знаешь мне осталось недолго, — голос Рена Голдуена внезапно осип. — Если бы не искусство твоих целителей и молоко единорогов, я бы покинул этот свет уже давно. Я не цепляюсь за свою жизнь. Слишком много накопилось усталости. Хочется покоя. — Он невесело усмехнулся. — Но я не могу даже умереть, потому что мой наследник уже пять лет не может завести ребенка. Он развлекается на стороне, и Торберт постоянно следит, чтобы ни одна из его многочисленных шлюх не забеременела. Конечно, Адала делает вид, будто ни чего не происходит. Но мне так больно видеть эти ее улыбки, они больше напоминают гримасы.

— Может их стоит развести, — предложила Матриарх. — Я тебе много раз говорила, что она здорова и вполне способна к деторождению. Очевидно, Водилик ее просто не хочет. Потомкам Триединых нужно всерьез постараться, что бы заиметь потомство. Но учитывая, что кронпринц посещает свою супругу раз в полгода, шансов у бедной Адалы немного.

— У него кто-то есть в Помойке. Он наведывается туда каждую неделю. Торберт обещал подключить этого проныру Гарено и все узнать, но пока безрезультатно. Ладно, хватит об этом. — Император опустил голову и тихо спросил: — Как Джита?

— Ей плохо. Очень плохо.

— Я могу к ней пойти и объясниться.

— Ни к чему Рейн. — Клеменция покачала головой. — Не думаю, что это поможет. Боюсь Водилику со следующим Матриархом придется несладко. Но, — она пристально посмотрела на императора, — во всем нужно видеть и хорошую сторону. — Быстро подойдя к нему, Матриарх нагнулась и, воровато оглянувшись, прошептала на ухо несколько слов.

Императора сложно было поразить. Но от услышанных двух фраз он замер и затем стремительно побледнел. Трясущейся рукой Рейн IV вытер внезапно выступивший пот и потрясенно посмотрел на Кузину.

— Это точно?

— Да. — Матриарх была взволнована не меньше. — Ты понимаешь теперь ее чувства. Ее отношения к тебе, Торберту, Аделинде, Водилику. Нам придется вместе расхлебывать всю ту кашу, что мы заварили. Но, в любом случае, у нас появился шанс. Призрачная возможность все исправить или, — она подняла глаза на императора, — окончательно все погубить.

«Своего супруга или супругу глава рода Голдуенов выбирает только лишь из числа обладающих фиолетовым Даром…».

Тужься милая, тужься. Давай, чуть-чуть осталось. — Матриарх склонилась над лежащей на широкой кровати обнаженной женщиной с огромным, будто надутым животом. Её широко разведенные бедра мелко дрожали.

— Ууууу, — тонкий, пронзительный голос безостановочно выл на одной ноте. — Бооольно. Почемууу так больно. О Триединые. Мама, разве нельзя сделать так, чтобы я ничего не чувствовала, — роженица вцепилась пальцами в край белоснежной перины.

— Мы не должны пользоваться Даром при рождении наших наследников. — Клеменция в отчаянии всплеснула руками. — Последствия могут быть непредсказуемые. Потерпи и продолжай тужиться. Скоро появится головка, а там мы с Хилдой ухватимся и вытащим нашу малышку. — Стоявшая рядом ширококостная женщина согласно кивнула. — Конечно. Ваша мама права, делайте так, будто у Вас запор, — она наклонилась и вытерла куском корпии щедро катившийся со лба роженицы пот.

— У меня нет запора. После твоей клизмы, все, что во мне было, я оставила в ночном горшке.

Матриарх рассмеялась. — Вот видишь дорогая, ты шутишь. Это хороший признак. — Однако молодая женщина ее не слушала. Она лишь стонала, кусая до крови бледные губы.

— Отойдите Ваше Милосердие, — Хилда попыталась деликатно оттереть Матриарха от кровати, — давайте я попробую.

— Не мешай. Я приняла добрую сотню родов. Неужели я не помогу рождению собственной внучки?

— Вы видите, у Вас не получается. Я принимала Джиту и уж ее ребенка и подавно приму. Просто, — Хилда кивнула в сторону запрокинувшей голову и тяжело дышавшей роженицы, — у Вашей дочери слишком узкие бедра.

— Ты никого не принимала пустомеля, а просто стояла четырнадцатилетней дурехой с тазом теплой воды. И еще путалась у сестры Амелии под ногами — Клеменция сердито отмахнулась. — Не слушай ее родная, у тебя замечательные бедра. Ты тужься, тужься.

Хилда обиженно отвернулась, но попыток отодвинуть Матриараха не оставила. В результате вместо родовспоможения женщины начали энергично отпихивать друг друга от кровати.

— Не мешай Хилда, — слышалось сквозь глухие толчки и частое пыхтение. — Угораздило же тетку на старости лет выйди замуж за фиолетового.

Между тем, из голоса Хилды исчезли последние нотки почтения. — Ты сестрица не так и не там давишь. Нужно левее. И не трогай мою мать, она в любом случае была счастливее твоего мужа.

— И чем же? — взвилась Матриарх. — И вообще, не смей мне не тыкать. Я тебе в матери гожусь.

— Если уже совсем по справедливости, ты мне сестрица в бабушки годишься, — в голосе Хилды слышалась непередаваемая смесь язвительности и почтения.

— Мерзавка. Если бы не Джита, поганой метлой выгнала бы тебя отсюда.

— Остановитесь! Ну, хоть на время прекратите эти семейные склоки, — роженица привстала, но тут же упала навзничь и вновь громко, тягуче заголосила. — Ууууу. Где сьер Арно?

— Стоит за дверью, — Хилда сердито смахнула с потного лица непослушную прядь медно-красных волос. — Нечего ему здесь делать. Пусть лучше охраняет.

Она замолчала, однако вскоре вновь начали привычно перепираться с сестрой. Взаимные упреки прекратились лишь тогда, когда очередной, протяжный стон, внезапно был прерван тонким, пронзительным визгом.

— Девочка. Какая красивая, — Матриарх не скрывала слез. — И глазки зеленые. — Она растроганно посмотрела на дочь. — Приложи ее к груди. Да, да. Вот так. Пусть у мамы на груди полежит, а потом покажем всем мою внученьку. А ты боялась, что что-то пойдет не так. Слава Триединым, победила твоя кровь. — Она испуганно закашляла и покоившись на Хилду тут же зачастила: — Все ждут этого ребенка. Даже кронпринцесса, хотела приехать, а ты знаешь, что в ее положении лучше сидеть дома. — Клеменция счастливо, хотя и сквозь слезы улыбалась.

— Что-то я ни какой зелени в ее глазах не вижу. — Хилда заглянула через плечо новоиспеченной бабушки. — По-моему, они у нее голубые или даже, — она задумчиво рассматривала новорожденную, — какие-то серые.