Кэрол Берг - Сын Авонара

Безмолвные слезы катились по испачканному лицу Терезы.

— Все, о чем я думала, как найти Нэн. И она выбежала из дома во двор, крича, словно дикая кошка. Я хотела перехватить ее, но увидела рядом с собой Кэт. Закрыла ее собой и заставила молчать, и не успели мы глазом моргнуть, как от дома отъехали четыре всадника, они увидели Нэн… ах, госпожа, они сбили ее с ног. Когда всадники ускакали, мы с Кэт бросились к Нэн, она смотрела на нас дикими глазам и повторяла: «Кто вы?» Не узнавала собственного ребенка и сестру. — Женщина не сумела подавить рыдание.

— Бедная Нэн. — Я обхватила ее за плечи, и слезы хлынули рекой.

— Она умерла прямо там, — бормотала она мне в плечо. — Мы с Кэт отнесли ее в яму у ручья, где зимой режут лед. Мы положили ее туда, засыпали и молились, хотя я плохо знаю молитвы. Но что делать потом, я не знала, я подумала — хозяин убит, в живых осталась только я. Никто мне не поверит, и еще скажут, что я всех убила. Но хозяин был добрым и справедливым, я бы ни за что…

Вытянувшиеся тени деревьев показались мне зловещими. Я крепче обхватила плечи Терезы и с подозрением оглядела сад.

— Конечно, ты не делала этого. Мастер Тенни сейчас очень болен, но он поправится, и мы спросим его совета. А пока вы с Кэт оставайтесь в доме. Мои друзья все-таки какая-то защита для вас.

Тереза распрямилась и утерла слезы ладонью.

— Я так вам благодарна, госпожа. Я сейчас же приступлю к своим обязанностям и буду делать все, что потребуется. Как хорошо, что мастер Тенни жив. Мы уж думали, те злодеи добрались и до него.

— Хорошо. Решено. Все, о чем я попрошу, чтобы ты никому не пересказывала разговоров, которые могут показаться тебе… несколько странными. Но если профессор Феррант доверял тебе, значит, мы тоже можем доверять.

— Мне можно верить, госпожа. Клянусь.

Все происходящее казалось нелепым. Почему на нас ни разу не напали? Если зиды так легко расправились с Феррантом и слугами… Наверное, сказались усилия Д'Нателя. Я снова задумалась о Мацероне, Роуэне и зидах, но мне так и не удалось соединить разрозненные части головоломки.

Позже, когда приободрившаяся Тереза перемыла посуду и вытерла со стола, я снова попросила ее кое-что уточнить. Тенни рассказывал нечто похожее, и я не сомневалась в правдивости ее слов.

— Ты говоришь, от дома отъехали четверо.

— Да, госпожа.

— Расскажи мне о них. Трое были жрецами, так?

— Да. На троих были одежды жрецов. А на лейранине был мундир.

— Лейранине?

— Я решила, что он лейранин, потому что он говорил только по-лейрански. Меня научила Нэн, у хозяина часто бывали гости лейране, и она говорила, что все слуги должны хоть немного знать язык. На нем был темный мундир с блестящими пуговицами.

— Блестящие пуговицы… — Я сунула руку в карман, где лежала медная пуговица, найденная на ковре. Присмотревшись, я увидела то, что не заметила сначала. На слегка потемневшей поверхности пуговицы была гравировка, дракон, лейранский дракон.

— Как выглядел этот лейранин, Тереза? Ты успела его разглядеть?

— Нет, госпожа. Они так быстро уехали. Он был не такой высокий, как жрецы. Светлые волосы. Крепкий. Но лица я не видела, шел дождь, и я была очень напугана.

Конечно. Я знаю светловолосого лейранина, который носит темный мундир с символикой Эварда, однажды он уже имел дело с зидами — Грэми Роуэн, праведный шериф.

Настал великий день, когда Тенни смог сесть и самостоятельно, хотя и дрожащей рукой, донести до рта несколько ложек похлебки. Даже Д'Натель улыбнулся и сказал, что рад выздоровлению нашего больного.

— Сколько времени прошло? — спросил Тенни.

— Девять дней. Мы уже думали, ты будешь спать до самой зимы, — ответила я.

— Спасибо всем вам. Что еще сказать?

— Скажи, что тебе лучше.

Он слабо улыбнулся.

— Само собой. — Он указал на толстую повязку на боку. — Не понимаю, как какой-то жалкий нож мог сделать такое. Какой-то кошмар. Жутко. Странно.

— Баглос считает, там был яд зидов. У Д'Нателя была такая же рана.

Тенни как-то странно посмотрел на принца.

— Вы очень сильно помогли мне, сударь. Провели меня сквозь самое страшное. Сложно вспомнить, как именно, — голос его дрогнул, — но я так благодарен вам.

Д'Натель молча склонил голову.

Кэт выказывала Тенни свое особое расположение. Она приносила ему еду и чистое белье, болтала с ним, когда он просыпался, тихонько сидела рядом, когда он спал, и сосредоточенно щупала его лоб, нет ли жара. Она ругала его, когда он слишком долго оставался на ногах, требуя, чтобы Д'Натель или Баглос помогли ей уложить пациента в постель, и держала его за руку, когда он засыпал, «чтобы господину не снились плохие сны». В свою очередь, Тенни был пленен Кэт и зачарован ее своеобразным взглядом на мир.

Но как бы быстро он ни поправлялся, я не могла строить предположений о том, когда он будет в состоянии ехать. Должно быть, он почувствовал мое беспокойство в то утро, когда я поделилась с ним догадкой, что путь к Воротам Изгнанников запечатлен на той самой схеме, над которой мы с Кейроном бились больше года.

— Тогда ты должна ехать за ней.

— Как только…

Он приложил палец к моим губам.

— Нет. Как бы мне ни хотелось снова стать двадцатилетним, одного желания не достаточно. Мы в Виндаме много говорили о чувстве реальности, и я помню одну молодую особу, заявлявшую, что она совершенно не понимает, как люди отказываются любить себя такими, какими их задумала природа. «Нужно радоваться мудрости преклонного возраста, — говорила она, — ведь она гораздо важнее природной силы юности».

— Нечего вспоминать юношеские глупости.

— Она была права. Пока вы путешествуете, я буду сидеть здесь. Тереза с Кэт окончательно испортят меня. У меня будет еда, вино, изобилие книг и бумаги и громадный запас чернил. О чем еще мечтать? Когда все прояснится, пошлите весточку моему отцу. Недавнее доказательство моей смертности убедило меня, что я должен его навестить. А потом я снова найду вас. И ни бог, ни демоны не остановят меня.

— …Погиб уже десять месяцев назад. Наш единственный ребенок. Я должна рассказать мужу. Прошу, ваша милость.

— Ты говоришь, муж служит в арсенале? — Стражник покосился на черную ленту у меня на рукаве и понимающе кивнул. Судя по числу черных лент на рукавах жителей Монтевиаля, каждый потерял на войне сына, брата или мужа.

— Да, сударь. Он ремесленник. С честью служит самому королю. А наш Тевано был легионером, не просто солдатом. — Я разрыдалась и закрыла лицо передником, чтобы юный стражник не заметил обмана. Один из его товарищей, человек средних лет с густой рыжей бородой, внимательно смотрел на меня со своего поста с другой стороны приземистой дворцовой башни.