Александр Важин - Год Героя

Это заявление Педистрата окончательно внесло раздор между военачальниками объединенной армии.

— А наши степи эти твари уже захватили! Мы же сражаемся теперь за ваши селения. Черви никогда не были достойными воинами! — гневно выкрикнул Кудай-хан.

— Бранны умирают, защищая ваши деревни! — возмущенно орал Торн, беспорядочно крутя свой шлем в руках.

Алексей чувствовал, что перепалка вполне может закончиться обнажением оружия друг против друга. Он попытался вставить свои пять в назревающую ссору, но крик разошедшегося Педистрата перекрывал его голос:

— Нас всех взбаламутил этот пришелец! Мы все пошли у него на поводу. Да, может, он сам из тех златовласых, которые ведут тварей? Ведь он похож на них и появился здесь не так давно. И пришел, чтобы выманить нас, дабы эти проклятые хабби могли с нами расправиться. Князь, олавичи! Кто нами командует? Нужно прервать договоренность с монгами и браннами и отступать в леса.

Педистрат уже настолько завелся, что грозно двинулся к Алексею, продолжая злословить в его адрес.

К тому времени, когда воевода приблизился к нему, Алексей перебрал в уме все возможные варианты выхода из сложившейся ситуации. Ведь сейчас настолько напряженный момент, что вся коалиция распадается прямо на глазах. И всё благодаря несдержанности одного человека. Поэтому Алексей сделал то единственное, что еще могло спасти положение. Причем сделал это без всяких колебаний, не давая моральной оценки своим действиям.

— Или ты замолчишь — или я тебя убью, — хладнокровно просипел он Педистрату.

Воевода побагровел и тут же вытащил меч. Не раздумывая долго, он тут же кинулся на спокойно стоящего перед ним ненавистного чужака. Остальные военачальники замерли в ожидании развязки.

Не сходя места, Алексей лишь немного качнулся в сторону, ровно настолько, чтобы блестящее лезвие с закругленным концом слегка скользнуло по плечу. И тут же, вкладывая массу всего тела, ударил локтем по горлу Педистрата, вбив кадык внутрь глотки. Воевода захрипел и покачнулся, но устоял, продолжая хрипеть и выпучив глаза.

Следующим ударом Алексей вогнал указательный палец в правый глаз воеводы, вталкивая его поглубже в череп. После этого Педистрат завалился на спину, выронив меч из безвольных рук. Еще с минуту он корчился, дергаясь на сухой траве, а потом затих.

— Он был хорошим воином, — тихо произнес Алексей. — Теперь по делу. Обрии тоже сейчас будут перегруппировываться и восстанавливать силы. Мы должны сузить фронт, не распорашивая силы, и прикрыть подступы к Идежу, — заговорил Алексей, словно ничего не произошло и у его ног сейчас не лежал мертвый олавич. — Пушки нужно сконцентрировать на одном участке нашей обороны. Теперь я готов выслушать ваши предложения.

Ночью, в своей палатке, Алексей сидел в темноте, не зажигая свечи, и размышлял, как же он изменился за этот год. Сегодня он хладнокровно убил человека и не сожалел о том. Может быть, смерть воеводы-олавича спасет тысячи жизней. А сам Педистрат был всего лишь еще одним погибшим на этой войне, еще одной жертвой этого страшного противостояния. Что случилось, то и случилось, изменить уже ничего нельзя.

На прошедшем совете никто не возражал против плана Алексея. Только несколько сторонников Педистрата немного пошумели, но не решились больше выступать против. Близился час решающих боев.

Стремительность событий не позволяла Алексею близко пообщаться с загадочными и таинственными потворниками, которые вопреки своим принципам невмешательства приняли сторону объединенной армии и воевали вместе с ними. Много вопросов у него накопилось к этим всезнающим «колдунам», прикидывающимся обычными людьми. К примеру, они могли знать, каким образом и откуда Алексей прибыл в этот мир. Но задать этот вопрос потворникам во время их коротких бесед в перерывах между боями он так и не решился, предпочитая решать более насущные проблемы.

Например, о златовласых завоевателях. Алексей для себя всё еще не мог до конца определить, кто же они: человеки или нет. Потворники утверждали, что обрии — люди, пришедшие сюда с южной окраины Мира. Малочисленный народец, златовласые от рождения были наделены способностью управлять поведением как животных, так и других людей. Они паразитировали на других, соседних племенах и народах, заставляя их работать на себя.

Если верить потворникам, то обрии не гнушались употреблять блюда из мяса своих сородичей из других народов. И яства из человечины считались у златовласых изысканным деликатесом, пищей избранных. Обладая неограниченной властью над теми, кем они заправляли, обрии принуждали окрестные народы приносить им человеческие жертвы. И люди покорно справляли эти кровавые обряды, дабы умилостивить всемогущих златовласых «богов».

И вот обриям стало мало власти над близлежащим людом. Златовласые задумали покорить весь Мир, превратившись в живых богов для всех обитателей этой земли.

Тогда и началась экспансия жестоких «богов» по всему свету. На своем пути они столкнулись с другими народами, как человеческими, так и не очень. И не все из тех, кто встретился обриям на их дороге, легко подчинялись владычеству золотоволосых людей. Находились и те, кто сопротивлялся силе новоявленных «богов».

Где-то пересеклись пути обриев и кочующего Роя, который как раз начал набирать силу и наращивать численность. Люди, обладающие Силой, смогли подчинить странствующих тварей своей воле. Хабби и стали той армией, которая начала прокладывать дорогу златовласым к установлению их царствования над миром. Целенаправленно используя неуемную жажду Роя убивать и пожирать всё живое, обрии уничтожали тех, кто не покорялся их воле.

Вот такая сила сейчас вторглась в Самьнавию, и печальной будет участь здешних народов, если они потерпят поражение.

Охотнее всего с Алексеем общалась Свеайе, единственная женщина из тех семи потворников, которые сопровождали армию Самьнавии. Ничтоже сумняшеся Алексей задал ей вопрос: могут ли потворники зрить в будущее и если да, то чем закончится противостояние с Роем и с обриями, ведущими тварей. Свеайе в ответ лишь усмехнулась, продемонстрировав крупные белые зубы, и ответила в стиле фильма «Матрица»: «Всё будет так, как будет», отбив у Алексея охоту дальше задавать подобные вопросы.

Но он всё же не удержался и задал вопрос подобного толка Велизару: кто сильнее — потворники или обрии? Чем тоже вызвал улыбку на благодушном лице «колдуна»-олавича.

— Обрии умеют пользоваться Силой от рождения. Легкость, с которой они овладевают Силой, не позволяет им узнать истинную цену ее познания. А мы… мы постоянно, набивая себе шишки и синяки, учимся обладать Силой. На этом пути мы проходим множество преград и барьеров, прежде всего — в своем сознании. Поэтому мы гораздо больше ценим то, чем обладаем.