Роберт Ньюкомб - Пятая волшебница

Фейли перевела взгляд карих глаз с Забарры на остальных сестер, чувствовалось, что ей из последних сил удается держать себя в руках.

— Маги должны заплатить за все. — Еле слышный голос волшебницы дрожал от ярости. — Я считаю, что это не будет лишним — слегка позабавиться над ними и уничтожить кое-кого еще до основной битвы. Это мое решение окончательно и дальнейшему обсуждению не подлежит. — Опираясь руками на стол, Фейли наклонилась вперед, ее губы искривила презрительная усмешка. — Ну что, продолжим давать объяснения капитану или мне показать вам кое-какие возможности Каприза, которые могут оказаться не слишком-то приятными для кое-кого из присутствующих?

Как будто предыдущие ее слова вообще не были произнесены, Забарра выжидательно посмотрела на Клюге и наклонилась вперед, обнажив глубокую ложбинку в вырезе богато расшитого платья цвета опавших листьев. Капитан отвел взгляд. «Она далеко не так проста, как кажется на первый взгляд», — подумал он, Клюге по прошлому опыту было известно, что Забарра любит играть в опасные игры, а настроение у нее в мгновение ока может непредсказуемо измениться. Без улыбки глядя в зеленые глаза волшебницы, он постарался дать ей понять, что в данный момент совсем не склонен к шутливому тону. Забарра выпрямилась, недовольно надув губки.

— У тебя, как я вижу, сугубо деловое настроение, — с притворной разочарованностью протянула она. — Ну что ж, тогда слушай очень внимательно, потому что дважды я повторять не буду, — повернувшись к стене, волшебница указала на золотой сосуд, покоящийся на мраморном алтаре. — Это специальный сосуд для церемонии отречения, он содержит воду из Пещеры Парагона. Парагон Евтракии, кроме заключенного в нем могущества, отличается тем, что на самом деле живет своей собственной жизнью. И, как любую жизнь, ее тоже нужно поддерживать. Пока его носит человек с «одаренной» кровью, Камень питается его энергией, одновременно возвращая ее своему носителю увеличенной во много раз. Вот почему его не доверяют никому из магов Синклита — чтобы в руках одного человека с «одаренной» кровью, обученного магии, не сосредоточилось слишком большое могущество. Человек же, не постигший магии, не может представлять особой опасности.

— Никто, даже волшебница, не может убить человека, на шее которого висит этот камень, — продолжала она. — И отнять у него Парагон тоже невозможно. Только он сам может снять с себя цепь вместе с камнем.

Опершись о стол, Забарра наклонилась к капитану, придвинувшись почти вплотную. Он даже почувствовал исходящий от волос волшебницы запах жасмина.

— Теперь понимаешь, капитан? Не зная, как подступиться к этому, ты не выполнишь поставленной перед тобой задачи. — Она протянула руку и стиснула его предплечье. Стиснула очень крепко. Клюге и сам обладал исключительной силой, но все же почувствовал боль, и это напомнило ему о почти невероятной физической силе этих женщин. — Боюсь, когда дело дойдет до того, чтобы отнять у Николаса Парагон, от твоих крепких мускулов будет мало толку. В этом случае нельзя использовать грубую силу, составляющую главный предмет твоей гордости. — Забарра отпустила его руку и откинулась назад, насмешливо улыбаясь.

— В таком случае, госпожа, каким же образом можно отобрать у короля камень? — делая вид, что не замечает ее издевки, почтительно осведомился Клюге.

Волшебница сокрушенно покачала головой, как видно, не оставляя желания задеть капитана.

Разумеется, самому тебе до этого никогда не додуматься, — протянула она. — Но я тебе объясню: если никто не в состоянии заставить Николаса отдать камень, значит — и это единственный выход, — король должен снять его по доброй воле. — По-видимому, желая подчеркнуть значение сказанного, Забарра кончиком указательного пальца по стучала по носу Клюге, точно делая выговор непослушному ребенку. Потом снова перешла на серьезный тон. — Во время церемонии Николас снимет с себя Парагон и отдаст его Вигу, Верховному магу Синклита. — Последние слова она буквально выплюнула. — Как уже было сказано, Парагон живет собственной жизнью, питаясь силами своего носителя. Поэтому в тот момент, когда он его снимает, камень начинает умирать. — Она сделала пренебрежительный жест в сторону Клюге. — Однако я не собираюсь тратить время, объясняя то, что выше твоего разумения.

— А почему бы Николасу просто не повесить Парагон Тристану на шею, чтобы Камень сразу же начал питаться энергией нового носителя? — спросил капитан.

В глазах Забарры вспыхнули злые огоньки — на мгновение она забыла, что Фейли позволила ему говорить, не спрашивая позволения. Она тут же взяла себя в руки, но кончик рта Клюге, не упустившего этого из виду, дрогнул в еле заметной улыбке.

— Если бы ты хоть что-нибудь понимал, то знал бы, что твое предположение абсолютно бессмысленно, — деланно вздохнула волшебница. — Дело в том, что Камню требуется какое-то время, чтобы подготовить себя к новому носителю. Вернуться к состоянию «девственности», так сказать.

Капитан задумался. Ну и головоломка! Однако он в самом деле должен досконально в ней разобраться.

— В таком случае, госпожа, почему Парагон не умирает, оказавшись в отрыве от носителя?

Забарра кивнула на золотой сосуд.

— Парагон кладут в этот сосуд, наполненный водой из Пещеры. Между этой водой и Камнем существует особая связь. Животворные способности этой воды обнаружены уже очень давно, и с тех пор множество людей пыталось воспользоваться ими. — Взгляд волшебницы стал рассеянным, словно она унеслась мыслями в другие времена. По молчав, она продолжила: — Вода в сосуде не позволяет Парагону погибнуть. Когда она изменит свой цвет с красно го на прозрачный, Камень готов к тому, чтобы сменить владельца. — Забарра вперила взор в Клюге. — В этот момент ты и должен завладеть им. Как только Парагон окажется в сосуде, Синклит и королевская семья станут уязвимы. Маги смогут рассчитывать только на самих себя, Камень им помочь не сможет. Но стоит тебе поторопиться или опоздать — и ты пожалеешь, что вообще появился на свет. Даже без помощи королевской гвардии маги, используя могущество Парагона, уничтожат тебя вместе с твоими крылатыми бестиями на месте. Причем можешь поверить — смерть ваша будет поистине ужасной.

Клюге снова проигнорировал скрытую в словах волшебницы издевку и, слегка повернув голову, бросил взгляд на Сакку. Странно, на ее лице возникло выражение тревоги, что было для нее совершенно необычно. Только что у капитана мелькнула мысль, что, может быть, больше никаких распоряжений не последует, но тревога на лице Сакку подсказывала, что до конца еще далеко.

Забарра вернулась на свое место, и тогда вновь поднялась первая госпожа Шабаша. Она приблизилась к мраморной стене с изображением тронного зала и некоторое время взирала на радостно взволнованные лица собравшихся там людей. Потом, повернувшись лицом к капитану, произнесла: — Вместе с тобой в поход отправится госпожа Сакку.