К. Паркер - Натянутый лук

— Они все еще спорят об этом? — прервал Геннадий. — Спустя семьдесят лет?

— Конечно, — ответил Могре. — Фактически только в последнее время спор принял довольно интересный оборот.

…таким образом, опасно склоняя чашу весов в споре о присоединении в пользу традиционалистов, которым в общем-то наплевать на присоединение, но у которых теперь значительный перевес над выкупщиками в подкомитете, занимающемся присоединением.

Прежде чем Геннадий успел спросить о поправках к Декларации, не говоря уже о проблеме стандартизации, главный швейцар стукнул по полу своей дубинкой из слоновой кости, и все встали, приветствуя входящих глав факультетов. Все ужасно старые, некоторые были настолько слабы, что не могли передвигаться без помощи, как пьяницы, которых друзья ведут домой. Но все в летящих алых одеяниях под позолоченными кольчугами, доходящими до колен, которые, наверное, весили не меньше сорока фунтов, и каждый держал церемониальный меч и большую копию свода законов в серебряной трубке размером с водосточную трубу в Перимадее. Швейцары осторожно забирали у них трубки, когда те садились, а потом аккуратно укладывали в кучу позади трибуны.

— Клоуны, — пробормотал Геннадий, — даже мы никогда до такого не опускались, и посмотрите, что теперь с нами стало?

Дебаты начались с удара гонга и с каждой минутой продолжали накаляться. Трое старцев пытались перекричать друг друга.

— Кто это? — спросил Геннадий, указывая на высокого человека, размахивающего кулаками и вопящего что было мочи.

— Хейн Депоф, — ответил Могре.

Так продолжалось несколько минут, пока на трибуну не поднялся очень старый ученый, чей громкий голос перекрыл всех остальных, потом встал еще один старик, он разговаривал скрипящим шепотом, но благодаря замечательной акустике зала каждое слово доходило даже до последних рядов. Так как вся его речь состояла из яростных нападок на другого члена совета (не того, которого он перебил), слушать ее было не особенно интересно. Не смешно ли: благодаря специальному устройству залы Геннадий мог услышать так много и понять так мало. В тот момент, когда он почти заснул, кто-то назвал его имя, и в следующий момент все уставились на него. Это было ужасно, сначала Геннадий даже не мог подняться на ноги от неожиданности.

— Я хотел лишь сообщить, — голос разнесся по залу, отдаваясь эхом, как гром в каньоне, — что Алексий, бывший патриарх Перимадеи, сейчас на Сконе.

Геннадий моргнул и огляделся. Все продолжали смотреть на него, а ему больше нечего было сказать. Усилием воли он продолжил:

— Причина, по которой я считаю, что это важно, заключается в следующем. Я знаю Алексия много лет и ума не приложу, по какой причине он мог приехать сюда по собственной воле. Можно предположить, что его заставил кто-то из членов правительства. А теперь, — продолжал он, постепенно успокаиваясь, — возникает вопрос, зачем Банку Сконы понадобился семидесятипятилетний философ. Меня это тоже озадачило, пока я не вспомнил кое-что о семье Лорданов.

Он сделал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом: фамилия Лордан определенно привлекла всеобщее внимание. Геннадий набрал в легкие побольше воздуха и продолжил:

— Насколько вам известно, братья Ньессы жили в Перимадее, фактически именно Бардас Лордан командовал защитой Города от жителей равнин. Необходимо упомянуть, что в отличие оттого, что вы, возможно, слышали, он великолепно справлялся со своей работой, учитывая неравные шансы, значительный перевес на стороне противника, ужасное состояние оборонительных сооружений Города и преступное нежелание сотрудничать со стороны властей. Перед этим он обучался мастерству военного под руководством своего дяди Максена, прославленного генерала. Знайте, Бардас Лордан — хорошо подготовленный и талантливый солдат, не хотелось бы мне иметь такого противника. Геннадий снова сделал паузу, затем продолжил: — К сожалению, такое не исключено. Всем известно и на Сконе, и здесь, что Бардас Лордан поссорился с сестрой и братом много лет назад и теперь не хочет иметь с ними ничего общего, даже несмотря на то что живет на Сконе с падения Города. Вам, возможно, неизвестно, что одним из близких друзей Бардаса в последние дни Города был патриарх Алексий, и если кто и мог напомнить о Бардасе его сестре, так это Алексий. Речь, конечно, идет об обычном убеждении, а не о метафизическом побочном эффекте при использовании Принципа, позволяющем менять будущее и влиять на действия индивида. Как бы то ни было, если вы верите во все это, вам будет интересно узнать, что Алексий, как, впрочем, и ваш покорный слуга, оказались участниками странной и довольно пугающей цепи событий, касающейся Бардаса Лордана и манипуляции Принципом, и Алексий был, скажем так, главным средством работы Принципа. Я хочу обратить ваше внимание на то, что необходимо как следует подумать, прежде чем прибегать к услугам солдата такого калибра, как Бардас Лордан, или вступать в борьбу с ним. Я не изучал военное дело, но, видит Бог, даже я понимаю, что война со Сконой принесет нам много несчастий, независимо от того, победим мы или проиграем. Бардас Лордан может ухудшить и без того тяжелое положение; так что, как мы всегда говорили в Городе, поразмыслите.

Тишина, последовавшая за его речью, несколько выводила из себя, но они ужасно раздражали его, раздражали с самого начала, и он тоже хотел их позлить. На секунду Геннадию показалось, что он выставил себя круглым дураком и никто не обратил на его слова ни малейшего внимания. Потом поднялся кто-то в третьем ряду и сказал, что он все понял, ни в коем случае нельзя больше посылать людей на Скону сейчас, когда у них появился новый командир — очевидно, он работает на них, иначе как им удалось одержать победу два раза подряд. Прежде чем он закончил, вскочил кто-то еще и сказал, что наоборот, именно поэтому Шастел должен наступать именно сейчас, удвоив силы, чтобы подавить врага в зародыше, прежде чем Лордан успеет натренировать свою армию и сделать ее непобедимой. И через несколько минут стены зала начали вибрировать, сотрясаемые сотнями голосов. Геннадий закрыл глаза, съежился в кресле и застонал.

Он стоял над ней, озадаченно глядя снизу вверх, будто пытаясь вспомнить, кто она. Легкий изгиб бровей… Вспомнил! Интересно, что она здесь делает?

— Это я, — попыталась сказать девушка, — Ветриз. Помните, мы встречались в Городе, первый раз после того, как вы боролись с кем-то в суде и должны были проиграть, а мы сидели позади вас в таверне, обсуждали борьбу и говорили всякие гадости, а потом мы столкнулись с вами, а потом, когда вы были командующим и Венарт собирался заключить сделку на продажу веревки…