Владимир Ленский - Странники между мирами

Она наконец шевельнулась, колыхнулись все складки её одеяния разом, слышен был даже легкий стук туфелек, когда ножки переступили с места на место и скрестились.

— Но я — не чистая Эльсион Лакар, — продолжала королева. — С каждым новым поколением мы стареем все быстрее. Меня это не огорчает... А вас?

Вопрос прозвучал внезапно. Адобекк вздрогнул: слишком много горечи таилось за этими словами. Боясь, что голос предаст его, он безмолвно покачал головой.

— Хотите, чтобы я стала вам ровней? — спросила она.

— Нет... — выговорил он.

— Тогда в чем же дело?

Королевский конюший наконец решился.

— Мне безразлично, молоды вы или стары, — сказал он. — Красивы или безобразны. Умны или глупы. Я люблю вас, ваше величество... Счастье — находиться рядом с вами. Поблизости. В отдалении. Но только так, чтобы видеть вас.

Она отвернулась. Тихо простучала пальцами какую-то мелодию по ручке кресла. Адобекк неожиданно подумал: «Эмери бы сразу узнал тему и написал бы несколько вариаций... У Эмери превосходно получалось делать такие вещи. Настроение эльфийской королевы — всегда музыка, и сегодня это ноктюрн...»

Неожиданно она резко развернулась в его сторону. Одеяние стремительно смялось, перекрутилось на гибком теле женщины — так вытягиваются складки застывшей вулканической лавы, обозначая путь разрушительного потока: мантия бушующей стихии.

— Я знаю, что говорят о моем сыне! — сказала она. — Консорт, его отец, был прекрасным человеком, знатным и отважным; не моя вина, что он погиб так рано... Его дитя не может быть таким, как мне рассказывают.

— Каким? — тихо спросил Адобекк.

— Вам, полагаю, лучше знать — разве вам не докладывают обо всех сплетнях, что бродят вокруг «малого двора»? И ваш хваленый искренний племянник ничем не помог — корчит из себя шута, шляется по трактирам и разводит нежности с любой согласной на это особой противоположного пола... Талиессин по-прежнему одинок, никому не доверяет, никого не слушает. И его жизнь по-прежнему в опасности.

— Возможно, слухи только помогут уберечь его высочество, — осторожно высказался Адобекк.

Она вздернула брови.

— Поясните.

— Если будут считать, что принц — вовсе не Эльсион Лакар, что он не в состоянии иметь потомство, что он... почти не человек, но лишь испорченная эльфийской кровью причуда природы, то не будет смысла и в его устранении.

— О! — Брови королевы, по-прежнему поднятые, дрожали от напряжения. — Вот как вы рассуждаете! «Устранение»... Какое чудное слово! Какое... холодное.

— Это всего лишь слово, любимая, — сказал Адобекк.

— Да. — Она опустила брови, опустила плечи, осела в кресле. — Ты все еще стоишь? Сядь. Ты можешь сесть.

Других кресел в комнате не было — это была туалетная, поэтому Адобекк устроился прямо на полу.

Она сняла туфли, положила ступни ему на колени. Адобекк с удивлением увидел, что королева не лукавит, когда говорит о приближающейся старости. Ее лицо могло сделаться серым от усталости и долгой непреходящей тревоги. Но такими же увядшими были и ее ноги: они перестали быть упругими, кожа на них чуть обвисла, и, как показалось Адобекку, особенно мизинчики приняли печальный вид. Наклонив голову, он поцеловал их.

Королева, казалось, догадалась обо всем.

— Ты понял, — вздохнула она. — Теперь ты мне веришь.

— Как я могу тебе не верить? Но поверь и ты мне. Мы можем воспользоваться клеветой, чтобы уберечь Талиессина...

— Нет, — сказала королева решительно. — Пусть лучше нападут на него с ножом в темном переулке, чем будут распускать подобные слухи. Рано или поздно Талиессин займет мое место. Люди не должны считать, что ими правит недоумок.

— Никто не говорит о его умственных способностях...

— Ты понимаешь меня, так что не притворяйся... Неспособность зачать ребенка — серьезное обвинение для наследника престола.

— В таком случае, пусть Талиессин докажет обратное, — сказал Адобекк.

— Ещё один брак с простым человеком уничтожит Эльсион Лакар, и тогда нам придется поневоле идти на союз с герцогом Вейенто, а такой союз будет означать на самом деле подчинение, — сказала королева.

— Никто не предлагает брака, — возразил Адобекк. — Пара добрых бастардов никогда еще никому не мешала.

— У Талиессина нет возлюбленной.

— Ну так пусть появится! — с жаром продолжал Адобекк. — При дворе полным-полно прекрасных дам, и многие из них с радостью согласились бы оказать нам такую услугу.

— «Нам»? — Королева улыбнулась.

— Вам так хотелось бы, чтобы я отделял свою жизнь от вашей, ваше величество? — осведомился Адобекк.

Она хмыкнула, на мгновение сделавшись прежней.

— Иногда подобное разграничение имеет смысл.... Впрочем, не в данном случае. Полагаю, тебе тоже не хочется видеть своих потомков под властью Вейенто.

Адобекк пощекотал подъем королевской ножки. Стопа тотчас выгнулась куполом, пальцы растопырились и снова сомкнулись.

— Нет ничего лучше старого любовника, — сказала королева, глядя куда-то вдаль с таким отрешенным видом, словно речь шла о посторонних предметах. — Все помнит — и ничего не требует.

— Так уж и ничего...

Она наклонилась к нему, образ ее лица смазался у него перед глазами — вблизи он видел теперь куда хуже.

— Ты можешь хотеть, требовать — понадобится, и я тебе дам. Другое дело — новые возлюбленные. Ты предлагаешь устроить так, чтобы Талиессин завел любовницу?

Адобекк кивнул.

Королева прижалась щекой к его макушке, губами мягко коснулась волос.

— Родив принцу бастарда, любая знатная девушка тотчас начнет желать для себя привилегий...

— Ничего страшного, — ответил Адобекк. Он надеялся, что его голос не дрожал. Эта игра королевы была для него самой опасной: он мог потерять сознание от ее близости. — Привилегии положены любой знатной девушке.

— А также земель и владений...

— Можно изыскать и земли.

— И еще должностей для своих многочисленных родственников.

— Ну...

— Но хуже всего то, что подобные особы имеют обыкновение вмешиваться в политику, — сказала королева и наконец выпрямилась. Адобекк с трудом перевел дыхание, но она даже не замечала, в какое состояние привела собеседника. Говорила сухо, зло: — Если даже не сама любовница, то кто-нибудь из ее родни. Опасно.

— Не столько опасно, сколько противно, — вздохнул Адобекк. — Придется ставить их на место, возникнут ссоры, начнутся упреки, размолвки...

— Знатная девушка — не выход из положения, — заключила королева. — Мне кажется, — добавила она, чуть помолчав, — что и Талиессин все это понимает. Потому и сторонится женщин.

— Мир женщин велик и многообразен, — изрек Адобекк. — Он состоит не только из знатных девиц. Имеется целое море незнатных. Горожанок, служанок и даже крестьянок.