Дарья Иволгина - Степная дорога

А теперь она очень стара. И исполняет последнюю работу, за которую берутся самые дряхлые жрицы, когда силы их уже на исходе: сидит на пороге и смотрит на дорогу, чтобы нуждающийся в помощи Праматери Слез не прошел мимо.

Она созерцала камни, радовалась лазурному небу над головой. Изредка разговаривала с путниками, проходившими мимо по горной тропе, смеялась вслед птицам и диким козам, махала рукой облакам, пела долгие, тягучие песни, которые помнила еще со времен своего детства, – песни на языке, которого не понимал в этих краях никто, даже сама старуха. Иногда приходилось ей и встречать паломников. Тогда она предостерегала любопытствующих попусту и останавливала неосторожных, давала напутствия искренне чтящим Праматерь Слез, объясняла смысл и значение ритуалов Богини.

Ей нравилась ее жизнь. Старая привратница была одной из немногих, кто прожил свои годы именно так, как хотелось, никем не принуждаемая, свободная и радостная. Она забыла о том, что где-то далеко существует и другая жизнь. Зачем ей знать об этом? Люди, которые приходили сюда неизвестно откуда и зачем-то уходили обратно, в чужой, жестокий мир, полный боли, казались ей безумцами.

Поэтому она с сочувствием посмотрела на двух путников, которые остановились перед пещерой.

– Мир тебе, матушка, – проговорил один из них, мужчина. Он вышел вперед и почтительно поклонился ей.

Привратница прищурила глаза. Несмотря на преклонный возраст, глаза ее сохранили прежний синий цвет, удивительный на таком старом, морщинистом лице.

– И вам мир, странники, – отозвалась она, не спеша начинать беседу.

Тогда к ней приблизилась спутница вежливого мужчины – молоденькая девушка, почти девочка, с узкими черными глазами на скуластом лице, обезображенном шрамами.

– Спасибо на добром слове, почтенная, – молвила она чуть надменно. – Цель нашего пути – святилище Праматери Слез. Скажи, не достигли ли мы этой цели?

– Цель каждого пути своя, – сказала привратница, слегка пошевелившись. Цепь, которой она была прикована к стене, звякнула.

При этом звуке мужчина вздрогнул, точно от удара.

– Матушка! – вскричал он. – Да кто же приковал тебя к этой стене? Позволь, я освобожу тебя!

Он бросился к ней с явным намерением покуситься на цепь, но привратница остановила его резким окриком:

– Глупец! Не трогай того, что тебе непонятно!

Он остановился. В его взгляде медленно угасало бешенство.

– Я мог бы освободить тебя, – повторил он более сдержанно.

– Великая честь, – сказала привратница, – сидеть на пороге этого храма и охранять его. Цепь – это только знак нерушимой связи между Богиней и мной. Я могу снять ее в любое время, если захочу. Мне не нужны твои благодеяния!

– Прости, – пробормотал Салих. Он чувствовал себя сбитым с толку. Как же так? Разве не говорили, будто Праматерь Слез помогает обездоленным, спасает рабов от жестоких хозяев, слышит плач тех, кто уж и плакать-то боится? Неужели он и здесь ошибся и эта Богиня так же тиранит поклоняющихся ей, как Морана Смерть или Боги-Близнецы?

И тут раздался голос Алахи – холодный, рассудительный:

– Прости его, почтенная. По-своему он прав. Охранять храм лучше не старой женщине, да еще прикованной к стене, а десятку хорошо вооруженных, крепких воинов.

Салих видел, что его вспышка всерьез задела исполненную достоинства старую женщину, и не знал, куда деваться от стыда. Он попытался исправить свою ошибку.

– Прости меня, почтенная! – сказал он. – Я воистину глуп и мало видел в жизни. В ваш храм нас с госпожой привело одно важное дело, и…

– Значит, так, мои хорошие, – произнесла привратница. – Говорить теперь буду я. Вы же будете слушать. И молчать!

Она повернулась к Алахе и бестрепетно выдержала ее гневный взгляд.

– Это касается и тебя, милая.

– Я тебе не "милая"! – сердито возразила Алаха. Не хватало еще, чтобы ее тут взялись поучать, да еще в присутствии Салиха! От тети Чахи она еще снесла бы такое обращение, но больше – ни от одного человека! На всем белом свете – ни от одного! Девочка надула губы и нахмурилась.

Впрочем, на привратницу все эти гримасы не произвели ни малейшего впечатления. Весь мир давным-давно утратил для нее какое бы то ни было значение. Она знала только свою Богиню.

– Этот храм посвящен Праматери Слез, – нараспев заговорила старая женщина. – Ей служат те, кто решился посвятить свою жизнь обездоленным. Здесь много бывших рабынь, но много и знатных женщин. Состраданию открыт вход в любое женское сердце, даже в сердца падших женщин. Мужчинам же сюда вход запрещен! Поэтому пусть странница войдет и изведает милости Богини. Страннику же надлежит остановиться на пороге и дожидаться.

Салих поперхнулся.

– Не могу же я отпустить госпожу одну, без провожатых… – начал было он, но замолчал, смешавшись под яростным взглядом Алахи.

– Сядьте рядом и слушайте дальше. Вы явились сюда в священный десятиднев. Это то самое время, когда к Богине приходят юные девушки, чье самое заветное желание – посвятить свою жизнь служению. Из их числа она избирает себе жриц. Открой свое сердце, путница, и смело входи под эти своды. Кто знает, может быть, и тебе нынче откроются свет, путь и истина.

Салих видел, что привратнице доставляет несказанное наслаждение поучать вновьпришедших. В конце концов, никогда не следует входить в дом Бога или Богини, не разузнав хорошенько всех обычаев и законов вежливости, которые здесь приняты. Боги бывают обидчивы, а задевать Богов , да еще в их собственном доме – такое может себе позволить только безумец. Салих не считал себя настолько сумасшедшим, чтобы входить в чужой монастырь со своим уставом – как сказал бы брат Гервасий.

Да. Что-то частенько начал он вспоминать брата Гервасия. Но – и это тоже следовало бы признать – без советов старого Ученика Близнецов Салиху пришлось бы туговато. Да и сейчас бы не помешало с ним посоветоваться. Хотя бы мысленно.

– Скажи, премудрая мать, – заговорил Салих с привратницей, – означают ли твои слова, что моя госпожа войдет в эти пещеры одна?

– Именно это они и означают.

– Прости, если по скудоумию я неправильно тебя понял… Означают ли они также то, что она может остаться в этих пещерах навсегда?

– Разумеется.

– Каким образом это может произойти?

Старая женщина посмотрела на Салиха в упор. Судя по всему, она явно сочла его за слабоумного.

– Я же сказала: в эти дни Богиня избирает себе служительниц. Если твоей госпоже откроется истина, она…

– Да, это я понял, – перебил Салих. – Но ответь мне: заставят ли мою госпожу остаться силой, если Богиня вдруг вздумает избрать для служения именно ее?

– Согласие всегда бывает взаимным, – холодно проговорила привратница. – Впрочем, не тебе это понимать! Ты-то всю жизнь просидел на цепи, и не добровольно, как я, а по принуждению!