Светлана Графная - По закону перелетных птиц

Наговорил всякой чуши, чего только не приплел: и шпионка, мол, она (ага, на кого, интересно, если она за все время жизни во дворце со двора не выходила и к послам не приближалась?), и убийца, ко мне специально подосланная (что же тогда, скажите, ей мешало подпустить меня поближе к себе в первый же вечер - и ткнуть кинжалом под ребро?), и вертихвостка… Словом, навешал лапши на уши с полфунта - и доволен собой.

Отправил я его, конечно, куда подальше, чтоб не порол чепуху и в монарших глазах беззащитную женщину не чернил. А толку?

Если этот паскудный маг что-то решил, то так просто уже не оставит.

Через полчаса ко мне приходит маменька. Начинает жаловаться, врать, требовать, чтобы я отправил Уганду куда подальше. Дескать, не вписывается она в стайку её фрейлин: и красивая слишком, и самовольная, и всех рыцарей словно бы приворожила - теперь все остальные дамы без кавалеров скучают, ритуальные брачные порты вышивают, да только всучить вот некому.

– Ваша, - говорю, - фрейлина. Вы и отсылайте её.

– Ага, - отвечает, - и какие же тогда обо мне слухи по всей Митьессе полетят? Что старая стерва не терпит подле себя симпатичных конкуренток.

В кои-то веки правду сказала!

– А вы, сын мой, - король. Вам положено быть строгим.

– Но, видите ли, эта женщина лично мне очень даже нравится! Зачем же я стану её отправлять куда-то?

– Вот именно!!! Она и вас словно околдовала! Стыдитесь, Ваше Величество: как верный пес с неё третью неделю глаз не спускаете!

Словом, маменьку я тоже несолоно хлебавши назад отправил, да только толку чуть.

Если уж королева на пару с придворным магом объявили не кого-то травлю - то тут не спасет никто и ничто.

Уганда молчит, не жалуется, только ходит бледная, словно тень, Леагра вообще по широкой дуге на цыпочках обходит, на Её Величество головы не поднимает. По вечерам мы теперь тоже не видимся: королева её специально от себя не отпускает. Так что теперь у этой фрейлины не жизнь, а мука.

И ведь правда отошлю! Отошлю куда-нибудь в провинцию, в фамильный замок, со всеми почестями - но всё же в ссылку. Потому что оставь её, вопреки всему, здесь - эти сволочи её ведь до того доведут, что она и руки на себя наложит.

И самое отвратительное: с тех пор мы ни разу наедине не виделись и не разговаривали. Значит, она считает, что и я её предал. А может - и вообще отдал приказ на ушко королеве о, собственно, травле.

Зараза…

Никудышный из меня монарх. Даже собственный двор не могу к порядку призвать - куда уж там сопредельные королевства?!

… (неделей позже)

Уехала.

В золоченой карете, запряженной тройкой великолепных лошадей.

Оказывается, невозмутимые синие глаза способны сверкать ненавистью почище магических молний"

– И Совет магов пребывал в большом расстройстве, - съязвила Ристания, решительно отодвигая подальше ворох прочитанных свитков.

– Причем тут Совет? - невнимательно переспросила Лерга, думая о другом. О том что, оказывается, и у королей бывают драмы в личной жизни.

– Притом, что он лишился талантливой осведомительницы, - потянувшись с мягкой грацией лесной ласки, пояснила чародейка.

Лерга засмотрелась на плавно стекающую от её локтей к запястьям ткань воланов на рукавах - вишневый тончайший шелк, даже не электризующийся от остаточной энергии ушедших заклинаний, - и общий смысл сказанного дошел до неё несколько позже.

– Что? Какой ещё осведомительницы?

– Своей, - отмахнулась Ристания, поднимаясь с дивана и прохаживаясь туда-сюда по библиотеке. Два из оставшихся пяти огарков в канделябре уже потухли, так что комната погружалась в таинственный полумрак. По четко очерченному лицу чародейки плясали жутковатые тени.

– По-моему, Совет не стал бы пользоваться услугами какой-то фрейлины, - покачала головой Лерга. - Тем более, что при дворце и так был маг - Леагр - так что мешало Совету использовать его?

– То, что у нашего милого мага по каким-то мне неизвестным причинам имеются серьезные разногласия с Советом магов - поэтому, полагаю, и король с Обителью на ножах. Леагр, при всех своих недостатках, нужным образом расположить Региса умеет. Ну а на магов только ленивый не вешал всех собак.

– И все равно - человек…

– Не человек, а ведьма, - решительно поправила Ристания. - Причем весьма неслабая ведьма. Сильнее меня - это точно.

– Почему - ведьма? - пораженно откинулась на спинку покорно скрипнувшего дивана Лерга.

– А разве ты не заметила, долена?

– Король об этом не писал.

– Писал. Просто он и сам не понимал, о чем говорят многие "странности" его избранницы. Но ты-то, ведьма, могла бы догадаться!

Лерга смущенно промолчала, и Ристания, не тратя времени на дальнейшие охи-ахи, принялась объяснять:

– Во-первых, с какой бы вдруг вообще стати фрейлина стала интересоваться королевскими делами, если она не шпионка?

– Чтобы создать видимость участия в жизни короля.

– Ага. И какая обычная дурочка из придворных смогла бы так разобраться во внутренней проблеме - как хотя бы с тем романом? Нет, Лерга, это не обычная серая пташка под ярким платьем - во дворец залетела совсем другая птичка.

– Ну, предположим. Но это же ещё ничего не доказывает!

– Конечно, - невозмутимо подтвердила чародейка, со вздохом развешивая под потолком несколько огненных светлячков взамен сгоревших свечей. - Но наводит на подозрения и не дает взгляду проскочить мимо уже непосредственного и неопровержимого доказательства: она была в кабинете Леагра. Причем тогда, когда его там не было.

– А что в этом особенного?

– Да то, что, пусть этот маг и не гений, но уж оградить частную собственность от посягательств он умеет! Иначе бы я не просила вчера его разрешения, а залезла в кабинет сама. Она же сумела нейтрализовать все амулеты и защитные заклятья, что, поверь мне, о многом говорит!

Лерга пораженно молчала. Глупость какая: читать все то же самое, что и Ристания - и ничего не заметить! А ещё ведьма называется!

Чародейка тем временем продолжала, но уже не объяснять, а просто рассуждать вслух, словно приглашая и Лергу поделиться соображениями:

– Стихию я так сразу определить затруднюсь, но скорее всего - вода. Алмаз на цепочке - если и не их цеховой символ, то уж во всяком случая весьма верный признак. Воздушник скорее носил бы бирюзу, огневик - янтарь.

– Зачем Совету понадобилось вообще затевать этот спектакль? - опомнилась Лерга.

– Ну, как я догадываюсь, отношения между Советом и королем испортились примерно год назад, верно?

– Не знаю…

В Обители дисцитиев старались держать подальше от внешних политических и прочих вопросов. Их решал Домн Директор, изредка созывая на совет Магистров, но камерной обстановки директорского кабинета новости такого порядка не покидали.