Сергей Юрьев - Вечность сумерек, вечность скитаний

С верхней галереи посыпались крупные камни, которые сметали со стены объятых пламенем мертвецов, и Уте казалось, будто она слышит их стоны и хруст раздавленных костей, но теперь это не внушало страха – просто на душе было гадко оттого, что её враг оказался способен на любую мерзость. Но, с другой стороны, если всё-таки удастся одержать победу, будет меньше причин для жалости.

Коридоры и лестницы были пусты, всё ветхое строение сотрясалось от грохота камней, падающих со стены, и казалось, что весь замок вот-вот рухнет, похоронив под собой и защитников, и нападающих. Но это не имело никакого значения – отец не раз говорил ей, что к смерти надо относиться спокойно, и к своей, и к чужой – иначе не выжить…

Она пыталась уснуть, но сон не шёл. Грохот падающих камней давно прекратился, но к ней никто не пришёл, чтобы доложить о победе или о том, что пора бежать отсюда, из этого проклятого места. Оставалось только с тревогой смотреть на дверь, которая в любой момент могла разлететься от удара снаружи, и тогда на пороге появятся обугленные чудовища, которые ещё вчера были людьми. И ещё она хотела, чтобы снова появился её гномик, но надеяться на это после всего, что произошло, было глупо.

За дверью раздались осторожные шаги, а потом – негромкий стук. Едва ли мертвецы стали бы стучаться…

– Кто?! – спросила она, преодолев желание забиться куда-нибудь в тёмный угол.

Дверь скрипнула, и на пороге появился тёмный человеческий силуэт. Только по лысому черепу и торчащим ушам она узнала Айлона.

– Приступ отбит, Ваша Милость, – сообщил мажордом. – Франго с половиной дружины отправился сгребать останки.

– Зачем?

– Во-первых, воняет, а во-вторых, надо же хоть то, что осталось, предать земле по-человечески – с жертвоприношением и песнопениями, как положено, а то нам до конца жизни от них покою не будет. Они такие, они кого хочешь достанут.

– А где Крук? – спросила она, удивившись тому, что карлик не воспользовался случаем принести добрые вести.

– Они с Луцом, ещё штурм не кончился, отправились в капище под горой. Им Франго приказал доставить сюда толкового жреца. Чтоб, как следует, провёл обряд.

– Обряд… – как эхо повторила Ута. Из глубин памяти всплыли чьи-то слова о том, что битва только тогда завершена, когда погребён последний из павших. – Наши все живы?

– Слава богам, все убереглись, хоть никто и не щадил себя.

Слава богам… Тронн, владыка времени и судьбы, Гинна, царица жизни и смерти, Таккар, даритель радостей и скорбей… Да, они приняли жертву, да, они благосклонны к маленькой наследнице Литта, да, они милостивы ко всем, кто помогает ей. Но на долго ли это? Отец завещал ей никогда не скупиться на милости преданным слугам, за верность платить верностью. Но каких милостей можно ждать от неё? Чем она может наградить тех, кто только что спас её жизнь, не дал погибнуть её надеждам? Золотом, что хранится в кладовых Ан-Торнна? Но они открыты – любой из них может просто зайти туда и набить свой кошель. Золото Ан-Торнна не принадлежит ей… Ей вообще ничего не принадлежит, кроме милости богов, но они на то и боги, что по своему усмотрению менять милость на гнев и наоборот. Теперь они свободны, но последнюю волю Уты ди Литт, то, о чём она просила, стоя перед алтарём и слыша за спиной дыхание настоящего зай-грифона, они должны исполнить. Они вывернут наизнанку этот мир, только бы она получила свой замок и свой трон, потому что, когда это свершится, они станут воистину свободны. Слава богам… Сегодня Тронн обратился к ней тёмным ликом, и тёмный лик его был к ней благосклонен, сегодня Гинна пронесла мимо своё крыло, несущее смерть, сегодня Таккар не поскупился ни на радости, ни на скорбь. Эта ночь будет полна радости, а утром придёт скорбь по павшим врагам. И так будет повторятся снова и снова, пока она не вернёт себе то, что по праву должно ей принадлежать. А что будет потом?

– Имя?! – рявкнул Геркус Бык, и у Хенрика, решившего лично поприсутствовать на вербовке добровольцев, заложило левое ухо.

– Тука Морковка! – в тон ему отозвался очередной кандидат. Вид у него был вполне бравый – дорогие чешуйчатые доспехи, рогатый шлем, сверкающий тщательно надраенной бронзой, чёрные глаза привычным злым прищуром блестели сквозь густые чёрные заросли на лице. Он явно знал, куда и зачем пришёл.

– Чем занимался?

– Вольный охотник, – уклончиво ответил Тук, продолжая поедать глазами командора.

– А вот слово «вольный» мне не нравится, – заметил Хенрик, продолжая вертеть пальцами отравленный дротик в два вершка длиной. Все, кого принимали в армию лорда Великого Литта, выходили отсюда в левую дверь, а остальных рабы в ошейниках выносили в правую – там, в конце коридора, стояла печь, и в ней ревело жаркой пламя, в котором тела тех, кто не приглянулся лорду и командору, сгорали без остатка.

– Странное у тебя прозвище, охотник, – произнёс Геркус, ожидая, что дротик вот-вот вонзится в шею бородача.

– Мой кинжал всегда в крови, и похож на морковку. Потому так и прозвали, – сообщил Тук, с сожалением глядя на пустые ножны – и меч, и кинжал пришлось оставить за дверью.

– Ну, и что же тебе и дальше не охотилось? – спросил Хенрик вместо того, чтобы просто убить подозрительного типа.

– Братков почти всех перебили, казну спёрли, сам едва копыта не отбросил, – честно признался Тук. – А тут, я слышал, великие замыслы, и всё такое… И Вашей Милости услужу, и свои дела поправлю, а заодно, и поквитаюсь кое с кем… Со мной, кстати, ещё полдюжины молодцов. За всех ручаюсь – лихие ребята.

– А за тебя кто поручится? – Геркус ехидно усмехнулся, полагая, что участь Морковки уже решена, и лорд лишь играет с ним, как кошка с мышкой.

– За меня поручится ваше золото. Чем выше плата, тем вернее слуга.

– Браво! – Хенрик воткнул дротик в подлокотник кресла и два раза лениво ударил в ладоши. Ему почему-то сразу вспомнился Раим Драй, который больше верил в магию золота, чем в магию заклинаний. – Сотником? – обратился он к командору.

– Можно и сотником, только командовать ему пока некем.

– Я и сам могу людей набрать. Меня от Литта до Каппанга каждая собака знает! Только свистни. Если дело верное, братва сбежится, – поспешно заявил Тук. – Только скажите, почём…

– Платим, как в имперской гвардии, – прервал его Геркус. – За каждый подвиг во славу нашего лорда – награда особая. А теперь иди, собирай своих головорезов.