Вера Камша - Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню [litres]

– Ваше величество, я не знаю никого из преступников, которые могут сбежать из Талига в Гаунау, ведь мы больше не воюем.

– Ты не знаешь, а я найду! – король стукнул своей кружкой о стол, и гоганни по звуку поняла, что пива в ней больше нет. Это было опрометчиво, ведь прежде пива он пил крепкое. – Сколько нужно пробыть на побегушках у твоей подружки, чтоб выучиться по-людски жарить гусятину?

– Полагаю, – голос Монсеньора серьезен, а глаза веселы, – ответ на этот вопрос знает лишь баронесса Вейзель.

Чужие взгляды часто смущают, но в этот раз Мэллит была спокойна.

– Нич… Ничего не могу сказать, – гоганни присела так же, как приседала Сэль. – Если стоящий у жаровен чувствует огонь и мясо, он быстро поймет главное, а потом привнесет свое.

– Не поймет – прогоню, – пообещал большой король и встал. Он желал проводить сотрапезников, и с ним не спорили. Уже уходя, Мэллит окинула глазами исполнивший предназначенное стол и испытала законную гордость: ни одно из блюд не было отвергнуто.

– Все хорошо, – быстро шепнула Сэль, когда мужчины по талигойскому обычаю отстали, пропуская женщин вперед. По ту сторону порога уже ждали двое воинов, и у каждого на руках лежала гора темного меха. Нужно ли было примерить дар или всего лишь выразить восхищение, гоганни не знала, но регент взял первый из плащей и набросил на плечи Сэль.

– Слишком длинно, в темноте можно оступиться, – заметил он и поднял подругу на руки. – Ваше величество, доброй вам ночи.

– Куда уж добрей! – хохотнул король и ударил первородного Ли по плечу. – Лет сорок назад и я бы не сплоховал. Эй, там, пива в спальню и свечей. Вторую-то не забудьте, украду ведь! И учить никого не понадобится…

– Спасибо, ваше величество, – так всегда отвечала подруга, и так было правильно. – Я легко отыщу дорогу к воротам, и пусть завтра рядом со мной встанет ваш человек.

– Завтра , – откликнулся вместо гаунау первородный, и Мэллит ощутила на плечах тяжесть нового плаща. Он в самом деле был длинен и тяжел, но она опиралась на руку подобного Флоху и не могла ни упасть, ни споткнуться. Пройти так через всю Акону было бы величайшим счастьем, только у ворот ждали «фульгаты»«с лошадьми.

Гоганни слышала, что правнуки Кабиоховы при необходимости возят женщин, посадив их перед собой. Так названный Руппи вез Сэль, так полковник Придд хотел увезти с поля боя их с Роскошной, только знать о чем-то не значит уметь…

– Пусть граф Лионель скажет, что надо делать, – шепотом призналась Мэллит, – меня учили только мужской езде, это было в Сакаци.

– Зачем что-то делать ? – лица первородного было не разглядеть, но голос его смеялся. – Одну минуту, баронесса Мелания.

– Я готова ждать. – Недостойная всегда будет ждать, лишь бы он возвращался, лишь бы жил!

Первородный берется за гриву, вскакивает в седло, разбирает поводья. Мерцает лунное кольцо, серебрится расшитая инеем стена, тихонько звякает железо, всхрапывает конь. Его зовут Грато, и таких мало даже в Талиге.

– Уилер, подсадите девушку.

Руки «фульгата» сильны, ему верят первородный и регент, ему верит Сэль, и он знает многое. Бояться нечего, и Мэллит не боится. Вновь что-то звякает, первородный принимает ее у смелого Антала и устраивает перед собой, теперь впереди светлая грива и острые конские уши, а над ними – звезда, и свет ее ал, как лепестки маков, как маршальская перевязь. Сбоку какое-то движение: еще один всадник посылает вперед черного коня, это регент и с ним Сэль, да откроет ей луна этой ночью истинное. Что-то говорят одни воины, и им отвечают другие, ворота распахнуты, впереди ночь и дорога.

– Мэллит очень устала у своих жаровен?

Почти шепот, почти объятия. Так гладят кошек и касаются цветов, так… снятся.

– Я делала что надо. – Это не сон, они вместе, хвала алой звезде! – Король гаунау доволен, завтра с ним будет легче.

– С Хайнрихом легко, даже если он голоден и не в духе, но я рад, что ему перепало немного удовольствия.

– Куда мы едем? – Зачем спрашивать, ведь главное – дорога и подобный Флоху за спиной. Если бы только этот путь мог стать вечным.

– Вас с Селиной нужно проводить.

– А… дальше?

– По-всякому. Вам сны, нам с Монсеньором – шадди и разговоры. Нужно многое решить, но все будет хорошо. Попробуйте отдохнуть, попробуйте прямо сейчас.

« Все будет хорошо …» Он ни разу не солгал, он ничего не обещает, просто дарит радость, как жемчуга. Серый конь идет шагом, словно понимая и храня… Это и есть счастье, даже большее, чем то, что дарят поцелуи и объятия. Голод, когда он утолен, забывается, выпитое вино кружит голову недолго, а песня вплетается в душу и звучит, даже если смолкли струны. Именно этой песней живет Роскошная, именно ее не может расслышать капитан Давенпорт, а ничтожная… Она видела Юлиану и Курта и любовалась ими, не надеясь, что услышит зов любви сама.

Снег глушит цокот подков, вдали, отбивая время, звонит колокол, что-то объясняет Монсеньору Селина, что – не разобрать… « Все будет хорошо », а она в самом деле устала. Сперва было слишком много жара, а потом вопросов и ответов. Большой король призвал недостойную так внезапно: сперва ушла Сэль, она хотела всего лишь вернуть залог, но ее задержали. Мэллит ждала, а вместо подруги явился нареченный Лауэншельдом и передал приглашение своего короля. Мелхен… баронесса Вейзель ответила, как ее учили во дворце, и поспешила на зов. Столовую заливал золотистый свет, за столом сидело трое мужчин и с ними Сэль.

– Ваше величество, – сказала она, – вот моя подруга, все делала она.

– Чудо какое, – огромный человек с бородой сразу рычит и мурлычет, он больше, много больше, чем казался с бастиона. – Иди сюда и садись… Эй, вы там! Приборы девицам, и начнем!

– Его величество хочет узнать про Шар Судеб, – голос бесстрастен, но взгляд ловит взгляд. Первородному Ли нужно, чтобы она ничего не скрывала и не боялась, и Мэллит не боится.

– «Шар Судеб всесилен, неразумен и вечен, – древние слова страшны и правдивы, прежде она об этом не думала. – Шар Судеб не остановит никто, но путь его можно изменить…»

Сказка про Аполку была длинной и путаной. Арно малость охрип, но до счастливого для уцелевших конца добрался. Зловредную мармалюцу исхитрились вернуть породившему ее болоту, после чего затеяли разухабистую попойку. А что? Выжили же!

– Если ты что-то из этого выудишь, можешь пожать руку Ли, – виконт тоскливо глянул на торчащее из корзины бутылочное горлышко и решительно вгрызся в яблоко, к счастью, сочное. – Братец после Гизеллы дня три заставлял меня вспоминать эту прелесть.

– Неужели граф Савиньяк не знал сакацкой легенды?

– Да все он знает, но это же Ли! И потом, меня этой Аполкой пугали позже, чем старших. Кстати, тебя-то я напугал?