Глен Кук - Гнев королей [книги 6-8] [сборник litres]

Но ничего не произошло, и когда он проснулся в следующий раз, то уже не был уверен, не приснилось ли ему чудовище в ночном кошмаре.

Нерожденный не мог не исполнить отданный ему приказ – в свое время Вартлоккур позаботился об этом, подчинив чудовище своей воле. Но сидевшее в нем зло проявляло себя в любом случае.

Радеахар пытался измываться над императрицей по пути в Фангдред, роняя ее и подхватывая после падения на тысячу футов. Она лишь в первый раз удивленно вскрикнула, но затем не издала ни звука.

Нерожденный так и не ощутил магию и лишь на третий раз обнаружил, что женщина падает молча. В том не было никакого удовольствия, зато страданий было достаточно – чем дальше она падала, тем хуже ему становилось.

Радеахар был неспособен к сложным рассуждениям, но обладал сильным инстинктом самосохранения, который быстро сработал. С этой минуты он сосредоточился на том, чтобы как можно скорее исполнить свою задачу.

За воротами Фангдреда имелся небольшой внутренний двор. В низинах уже приближалось лето, но зима все еще упрямо цеплялась за Зубы Дракона. Серые стены Фангдреда внутри и снаружи покрывал лед. Черный лед виднелся и на серых камнях двора. Мгла поскользнулась, как только Нерожденный опустил ее на землю, и выругалась – подобная неуклюжесть нисколько ей не льстила.

Холод тоже не добавил настроения. Она не ожидала столь заметной разницы в погоде, как и влияния большой высоты.

Ей навстречу вышли Вартлоккур, Непанта, Скальца и Екатерина. Дети уставились на нее, словно на сказочное животное. Они не побежали к ней – Екатерина даже отступила за Непанту, робко выглядывая одним глазом.

Чувство потери вонзилось острым когтем в сердце самой могущественной женщины в мире и рвануло изо всех сил. Она могла сокрушить империю из сотни миллионов душ, но не сберегла любовь собственных детей.

Осторожно ступая, она направилась к ним, напомнив себе, что и до возвращения в Империю ее нельзя было назвать хорошей матерью – по крайней мере, по понятиям простого народа, на чьих спинах держались империи.

Мгла приблизилась к ним, и ее увели в теплое помещение. Скальца, как и подобает идеальному солдату, низко поклонился и сказал:

– Добро пожаловать, мама. – В голосе его не было любви.

Екатерина что-то пробормотала и снова спряталась за Непанту. Непанта и Вартлоккур, похоже, несколько удивились, из чего следовало, что Екатерина обычно вела себя намного смелее.

– Ужин скоро будет готов, – сказала Непанта. – Если тебе нужно сперва привести себя в порядок…

– Да, нужно.

Служанка проводила Мглу в подготовленные покои. Женщина делала вид, будто не понимает языка Империи Ужаса.

На ужине были и дети Непанты. Малышка спала, свернувшись на левом плече матери. Этриан сел справа от Непанты. Взгляд его был устремлен в пустоту.

Трудно было поверить, что он угрожал самому существованию империи.

Ощущая себя неуютно в компании Вартлоккура, Мгла сосредоточилась на Непанте – ее золовке, младшей сестре Вальтера. Именно Непанта больше всего значила в этой семейной драме, арбитром в которой предстояло стать Вартлоккуру.

Слуги принесли простую еду, как и следовало ожидать в угрюмом замке в самых отдаленных горах. Ужин проходил в мрачном настроении – молчание нарушала в основном Непанта, мягко давая указания Этриану: «Ешь репу, Этриан. От нее ты станешь здоровее. Хороший мальчик, Этриан. Вынь палец из носа, Этриан». И так далее. Юноша вяло отзывался.

На вид он напоминал скелет. Несмотря на прекрасный аппетит, он оставался столь же худым, как и тогда, когда появился из восточной пустыни.

В какой-то момент он встретился взглядом с Мглой и что-то быстро спросил. Она не поняла.

– Он спрашивал, куда ушла Сааманан, – сказал Скальца. – Он все время об этом спрашивает.

– Ему становится лучше, мама, – словно мышка, пискнула Екатерина. – Он теперь может говорить.

– Но только все время одно и то же, – добавил Скальца.

Этриан повторил свой вопрос. На этот раз Мгла узнала слова «Сааманан» и «уйти». Фраза звучала не слишком грамотно.

– О ком он спрашивает?

Все, похоже, удивились.

– О женщине, которая была с ним в пустыне, – ответил Вартлоккур.

– Женщине-призраке?

– Да. Но не только. Какое-то время она была настоящей, во плоти.

Мгла почувствовала, как у нее по спине пробежали мурашки.

– Они любили друг друга, – сказала Непанта. – Хотя вряд ли в телесном смысле. Она пожертвовала собой, чтобы Этриан остался в живых.

Непанта уставилась на свой ужин, но Мгла успела заметить слезы на ее щеках.

– Куда уйти Сааманан? – снова спросил Этриан.

– Ей пришлось уйти далеко, Этриан, – ответила Непанта. – И надолго.

Мгла поняла, что дети не сводят с нее взгляда, ожидая каких-то слов, но она не могла даже представить, что именно сказать.

Это были не те дети, с которыми она пришла повидаться. Она надеялась увидеть чудесных малышей, но Скальца повзрослел и стал холоднее, а Екатерина, похоже, была убеждена, что еще немного, и мир обрушит на нее очередной жестокий удар, каковы бы ни были его причины и последствия.

Как такое могло случиться? Вартлоккур не слишком годился на роль отца, но Непанта вполне могла заменить мать.

– Брошенным детям всегда нелегко, – сказал Вартлоккур. – Но с каждым днем становится все лучше.

Не значили ли его слова, что ее визит мог разрушить всю проделанную Непантой работу?

«Любые наши поступки влияют на других, – подумала она. – Зачастую самым неожиданным образом».

– Ужин куда лучше, чем я ожидала, учитывая ваше уединение.

– Спасибо, – ответила Непанта. – Повар будет рад.

Все, казалось, по-прежнему ждали каких-то слов от Мглы, кроме Этриана, который снова спросил про Сааманан, а потом сказал:

– Великий бум-бум.

Молчание затягивалось, и Мгле стало не по себе. Дети не проявляли желания с ней общаться, и она не знала, что делать. В ее собственном детстве не было примеров доброй родительской заботы.

– Раз уж я здесь, могу я увидеть своего отца? – спросила она. Вартлоккур насторожился. – Я знаю, что мои отец и дядя погибли здесь в ловушке, которую поставил ты или Старец.

– На самом деле – некто повыше в пищевой цепочке. Они в Башне Ветров. Мы туда особо не ходим, но – ладно. Риск минимален. Я бы сказал, его вообще нет, но я видел, как вернулась Сааманан во всем своем могуществе.

Чародей встал. Мгла тоже встала и посмотрела на Скальцу.

– Я помогу тут прибраться, – сказал мальчик. – Не люблю эти жуткие древние мумии.

– Туда высоко подниматься, – предупредил Вартлоккур, выходя из общего зала. – Еще одна причина, по которой мы редко там бываем. К тому же Башня Ветров хранит множество дурных воспоминаний.