Глен Кук - Гнев королей [книги 6-8] [сборник litres]

Корона не тратила денег, поскольку их у нее не было, как и способа получить какой-то доход. Не лучше обстояли дела и у баронов-нордменов. Но простые вессонские предприниматели залезали в свои тайные запасы, расходуя их на строительство. Вартлоккур обнаружил новые мельницы и зернохранилища, новые лесопилки и камнедробильни. Через ущелье Савернейк в обе стороны шли небольшие караваны. Марена-димура, хотя и не склонные участвовать в жизни общества, отправлялись на поиски горных инженеров, которые помогли бы вновь открыть спрятанные в глубинах гор Капенрунг рудники.

– Что ж, – задумчиво пробормотал чародей, – жители Кавелина не понимают, что жизнь становится лучше, но это так. Если не последует политический взрыв.

Как всегда, Кавелин больше всего нуждался в свободе от амбиций тех, кто был убежден, что должен находиться во власти.

– Варт?

Он не заметил, как подошла Непанта, и вздрогнул, когда она дотронулась до его плеча.

– Что?

– Ты уже два часа туда таращишься. Пора поесть.

– Ох…

– Ты не нашел Гаруна?

– Я в конце концов сдался и решил взглянуть на Кавелин. – Он слишком засиделся, и ему потребовалась помощь, чтобы встать. – Жизнь в Малых королевствах постепенно улучшается. Насколько – будет зависеть от Ингер и Кристен. Они могут все разрушить, начав гражданскую войну.

Имелся и еще один потенциальный источник неприятностей – Майкл Требилькок.

Большинство считали, что Требилькока нет в живых, хотя Вартлоккур вовсе не был в этом уверен. Он полагал, что Майкл залег на дно и сейчас наблюдает и ждет.

Требилькок не был чародеем, но обладал своеобразной личной магией. Возможно, теперь он являлся самым важным человеком в Малых королевствах – если был жив.

Вартлоккур жалел, что не знает, как с ним связаться.

Он мог найти Майкла, мог найти Гаруна – отправив на поиски Радеахара. Нерожденный мог оставаться невидимым, когда цель определена и известна, но во время спонтанных поисков привлекал немало внимания.

А Вартлоккуру не хотелось о себе напоминать.

– С чего бы это? – спросила Непанта. – Пусть Радеахар повесит флаг во все небо с предупреждением для Майкла. – Она питала теплые чувства к Требилькоку, который когда-то потратил несколько месяцев, рискуя жизнью, чтобы ее спасти. – Или того, кто занял место Майкла, если он мертв.

– Арал Дантис, – немедленно последовал ответ. – Дантис оберегает Кристен и ее детей. Стоит присмотреться поближе. Может, поставить под мои кресла подъемники, чтобы мне было не так тяжело вставать? – добавил он.

Фокусник перебрался в Сук-эль-Арбу, но не задержался там надолго. Он успел запомниться нескольким сотням человек, хотя не особо стремился к известности. Впрочем, для этого он выглядел чересчур честным.

Вскоре он двинулся на запад, проводя по несколько дней в каждом селении у подножия холмов и все дальше углубляясь в горы, пока не пришел в аль-Хафру – последнее место, где преобладал закон. Идти дальше одному было неразумно.

В окрестностях аль-Хафры ждали неприкаянные, надеясь получить работу погонщиков или охранников при идущих через горы караванах. Хозяева караванов нанимали их там, чтобы не платить тем, в ком не было нужды в мирных краях дальше на востоке.

Найдя самого молодого парня по имени Мума аль-Ики, Гарун нанял его присматривать за своими козами и ослом, после чего избавился от татуировок и нанялся сам охранником каравана. Хозяин с радостью взял человека, умевшего владеть мечом. Он сопровождал нечто очень ценное – или кого-то очень ценного. Гарун подчеркнуто не проявлял любопытства на этот счет.

Охранники и погонщики приняли его в компанию скорее за то, что он мог их развлечь, а не как мастера клинка – продемонстрировать данное умение ему так и не довелось. Злодеи, готовые завладеть добычей и рабами, им не встретились.

Хозяин каравана оплакивал впустую потраченные на охрану деньги.

Некий Непобедимый по имени аль-Суки давал жестокий урок мелким племенам, боровшимся за выживание в высокогорье. Путник вспомнил, что в детстве встречал представителей высокогорных народов – маленьких, жилистых и более смуглых, чем жители пустыни и побережья. Их языки, родственные друг другу, не имели ничего общего с языками народов за пределами гор, разве что отдаленно походили на язык марена-димура в горах Капенрунг.

Когда перед фокусником в промежутке между высокими округлыми холмами впервые предстал Себиль-эль-Селиб, увиденное его ошеломило.

– Первый раз тут? – спросил погонщик верблюдов.

– Нет, я был здесь один раз, в детстве, – солгал он. – Но тогда тут все было по-другому.

Тогда не было ни широко раскинувшихся полей, ни простиравшихся на мили зеленых пастбищ, стада на которых напоминали стаи чаек на гнездовьях. В то время здесь стояла лишь пара уродливых каменных крепостей, которые он сам лично не видел, поскольку был слишком мал, чтобы участвовать в набегах.

– За мою жизнь здесь многое изменилось. А я намного моложе тебя.

– Я не старше тебя, я просто женат.

Погонщик расхохотался столь громко, что подошли его товарищи узнать, в чем дело.

– Он с таким невозмутимым видом это заявил! – (Остальных, однако, это не особо развеселило.) – Жаль, что вас тут не было.

– Все дело в моменте, – сказал путник. – И в неожиданности. Я застиг Исака врасплох, и вы пришли выяснить, что тут случилось такого смешного, но ваши ожидания не оправдались.

Исака впечатлили его слова.

– Парень, да у тебя и впрямь есть мозги.

– Когда у тебя жена вроде моей, хватает времени на раздумья.

– Если ты женат, что делаешь здесь? – спросил кто-то.

– Решил немного отдохнуть.

Погонщики рассмеялись.

– Знаю, – заметил один. – Ты женат на собственной двоюродной сестре, и теперь тебе никуда от нее не деться.

Объяснение выглядело вполне разумным: жители пустыни обычно женились на близких родственниках. Но никто из этих людей всерьез ему не поверил: все знали о его сомнительной карьере до того, как он присоединился к каравану. Мума любил поболтать.

Впрочем, никого это особо не волновало.

Путник, может, и был негодяем, но вкладывал свою долю в общее дело. Он без споров брался за опасные поручения, помогал пострадавшим от невзгод пути и умел обращаться с животными. Лошади, нервничавшие в разреженном наэлектризованном воздухе высокогорий Джебала, быстро успокаивались в его присутствии.

Как ни странно, он ни разу не слышал, чтобы у кого-то возникали подозрения, будто он шпион. У него самого они возникли бы в первую очередь. Возможно, дело было в том, что каким-то непонятным образом он сам давал понять, что является кем-то иным.

– Пора возвращаться к работе, – сказал кто-то из погонщиков. – Свин заметил, что мы бездельничаем.