Туи Сазерленд - Мракокрад [litres]

– Кто сказал, что я выделю ему отряд гвардейцев?

– Было бы странно поступить иначе, моя королева. Я знаю, что большая мудрость не позволит вам отправить члена королевской семьи, наделенного великой силой магии, в далекую державу без охраны, – заметила Индиго. – С ним может случиться что угодно. Вдруг новый дракомант убьет его?

«Вряд ли Жемчуг станет возражать, – подумал про себя Глубин. – Такой удобный способ избавиться от дракона, доставляющего неудобства всем… Уж если не вернется, то и пусть, проблема решится сама собой».

– Прошу, Ваше Величество. – Индиго сложила крылья и почтительно поклонилась. – Судя по всему, дракомант ночных – угроза. Я бы оценила ситуацию и доложила вам. Я его магии не страшусь.

– Она всех от него спасет! – выкрикнул кто-то из советников.

– Верно! – подтвердил другой. – Отправьте Убийцу Дракомантов!

– Если где-то есть опасный дракомант, Индиго там самое место! Она остановит его, пока он не стал угрожать нашему королевству!

– Вот-вот! Она обоих убьет, если придется!

Тут повисла неловкая пауза. Глубин намеренно не стал оборачиваться в поисках того, кто говорил последним. Он и так знал уйму драконов, разделяющих эту мысль.

«Думает ли так же Индиго? Считает ли, будто должна защитить мир от меня?»

Королева же, судя по выражению на ее морде, сильно сомневалась в том, что Индиго такое потянет. А еще она оказалась в ловушке: отказать Героине Резни, Убийце Дракоманта в единственной просьбе, да еще перед всем двором?..

– Мне не нужна охрана, – заставил себя сказать Глубин. – Сам справлюсь.

Под обиженным взглядом Индиго он ощутил себя последним морским слизнем.

Индиго выпрямилась и насилу отвела от него взгляд.

– При всем уважении, Ваше Величество, – сказала она, – Вашему дракоманту нельзя покидать королевство без надзора.

– Что ж, ладно, – произнесла Жемчуг с таким видом, будто съела испорченную устрицу. – Я выделю еще двух стражников, и можете сопровождать моего брата в Ночное королевство.

Она развернулась, распахивая крылья, и умчалась вон из тронного зала, яростно работая хвостом. Возможно, сейчас и правда выпал хороший момент, чтобы убраться от нее за полмира.

«А еще я буду рядом с Индиго, – подумал Глубин. – Хотя радоваться этому не положено. Этого надо страшиться».

Стража направилась к нему, чтобы выпроводить из залы, и на мгновение Глуби́ну удалось поймать взгляд Индиго. Злилась ли она? Правда ли не верила ему и потому желала сопровождать?

«Или она опасается того, другого дракоманта?»

Внезапно Глубин ощутил прилив вины: он отправляется навстречу новой, неизвестной и, вероятно, огромной опасности… и тащит за собой Индиго.

Первый раз Мракокрада пригласили во дворец спустя месяц после того, как Арктик раскрыл в нем дракоманта.

Мракокрад ждал этого момента, но не потому, что видел его в будущем как провидец. Он ждал его с того самого вечера, когда Арктик рассказал все Люте – за ужином после ухода Ясновидицы. Весь вечер Мракокрад слышал, как отец мысленно терзается выбором: говорить ли об этом кому-то. Он даже испытал капельку любви к отцу, когда тот наконец решил, что не сможет держать дар сына в тайне от Люты.

– А ты знала, – произнес он, впиваясь когтями в кролика, – что у сына от нас секрет?

– Знаю, что он приводил в дом девочку, – ответила Люта и с улыбкой посмотрела на Мракокрада. – Как ее зовут?

– Ясновидица, – улыбнулся он в ответ. – Она тебе понравится, мама.

Теперь о Ясновидице можно было говорить. Арктика слишком напугало ее пророчество, и он не стал докучать ей или пытаться разлучить ее с сыном.

– Она в точности правильная, – вставила Вьюга. – Определенно лазурная с изнанки. Мне нравится, как она вяжет.

Что бы это значило? Мракокрад ни разу не видел, чтобы Ясновидица вязала. Впрочем, сестренке она нравится, и то ладно.

– Ну, и когда же ты ее нам представишь? – спросила Люта. Ее глаза блестели.

– Секрет не в том, – грубо напомнил Арктик. – Мракокрад – дракомант. Знал об этом годами, а нам не говорил. Он вовсю пользуется магией.

Люта выронила кролика и уставилась на Мракокрада.

– Волшебный братик, – задумчиво проговорила Вьюга. Она потянулась чрез стол и, взяв Мракокрада за лапу, изучила рисунок чешуи на ладони. – Все хорошо. Он еще какое-то время не будет сыпать снегом.

– Спасибо, – широко улыбнулся Мракокрад, с трудом удерживаясь, чтобы не обнять сестренку. От родителей теперь накатывали волны нового страха, а вот в звездном пейзаже разума Вьюги ничего не изменилось. Он не знал, о чем она думает, но чувствовал, что она любит его, даже такого необычного.

Мракокрад пожал плечами, глядя на мать:

– Подумаешь, важное дело.

– Вообще-то, очень даже, – поправила Люта и потерла переносицу. – Ох, то-то матушка обрадуется.

Мракокрад и Вьюга редко видели бабку, которая некогда служила при дворе одной из ближайших советниц королевы. Ее понизили после позора с Лютой и дипломатическим визитом в Ледяное королевство, хотя самой Люте королева официально даровала прощение. Бабушка неизменно взирала на смешанных отпрысков дочери свысока, бормоча себе под нос, мол, такой бардак можно было бы оправдать, окажись хотя бы один из них по меньшей мере дракомантом.

«Неплохо так получается», – подумал Мракокрад. Бабушке придется признать, что, возможно, запретная любовь Люты – не самая большая ошибка ночного дракона в истории племени. Раз уж этот брак принес кровь дракоманта в племя ночных… это ведь стоило какой-то там небольшой войны с ледяными?

Мракокрад с удовольствием посмотрит на то, как станет наконец любимым внучком.

– Она язык проглотит, – согласилась Вьюга.

– Какая мерзость, – скривился, глядя на нее, Мракокрад, и сестренка хихикнула.

– Как, думаешь, нам его ограничить? – спросил у жены Арктик. Мракокрад видел, что его разум буквально пузырится идеями – что бы такого зачаровать, чтобы управлять сыном.

– Хватит думать об этом, – тихо, но с угрозой произнес Мракокрад.

Арктик резко взглянул на него:

– А ты не слушай, о чем я думаю.

– Тебе нельзя больше колдовать, – напомнил Мракокрад. – Не то уничтожишь сам себя. Кончишь как тот морской. Я знаю это, потому что вижу дыры в твоей душе.

Мракокрад даже удивился неподдельному испугу Арктика. Отец не просто опасался за душу неожиданно сильно – он правда верил, что сын видит глубину его испорченности.

Вьюга кивнула:

– Я как-то съела такое яблоко, – печально припомнила она.

Люта подалась к Мракокраду: