Туи Сазерленд - Мракокрад [litres]

– Ловко, – похвалила Ясновидица. Мракокрад защелкнул браслет у нее на запястье, и она посмотрела, как сверкают лунные камни в свете факела. Улыбнулась. – Думаю, Затмение он понравится. Ей он будет нужнее.

Мракокрад удивленно ахнул. Прежде Ясновидица не заговаривала об их будущих драконятах, и уж конечно, не называла их имен.

– Мы уже определились с этим именем? – спросил он, немного погодя. – Я подумывал об имени Тенегончая.

– Это будет одна из старших, – ответила Ясновидица и снова рассмеялась, глядя на его физиономию. – А ты не знаешь?

– Еще как знаю. Затмение, Тенегончая и Лютокогти.

– Нет, нет, нет, – возразила Ясновидица, засмеявшись пуще прежнего. – Лютокогти? В этом споре тебе точно не победить.

Она явно изучала варианты будущего дольше, чем Мракокрад.

– Уж одну из дочек можно назвать в честь моей мамы, – чуть застенчиво предложил Мракокрад. – Она ведь просто потрясающая. Да и Люта прекрасное имя, разве нет?

– Все так, – улыбнулась Ясновидица. У нее было странное ощущение, что в каком-то из потоков времени они и правда назвали дочь Лютой, и на то было множество сложных причин. Не хотелось их сейчас выяснять, портить момент.

– Давай еще что-нибудь сотворим, – предложил Мракокрад, радостно виляя хвостом. Схватил одно из одеял и написал в свитке:

Пусть любому дракону под этим одеялом будет не холодно и не жарко, но в самый раз.

И с широкой улыбкой накинул его на плечи Ясновидице.

– О-о-о-о-о, – протянула та. Пока ее не окружило волшебное тепло зачарованного пледа, она даже не замечала, как ей холодно. – У меня есть желание! Можешь зачаровать скучный свиток по истории, чтобы он сам себя читал?

– Не вопрос! – Мракокрад вытащил из сумки свиток «Древние войны Пиррии» и разложил его на столе. Затем осторожно макнул коготь в чернила, на этот раз синие, и написал:

Пусть этот свиток читает сам себя вслух всякий раз, как ему скажут: «Хочу уснуть со скуки!», и умолкает при слове: «Пощады!».

– Ты безумен, – с любовью сказала Ясновидица.

– Готова? – Он устроился рядом с ней под одеялом, держа перед собой свиток. – Хочу уснуть со скуки!

– Древние войны Пиррии, – монотонно произнес учебник. – Введение. Каждому дракону известна история Пожара и последовавших за ним переменах и новых порядках племен, но мало кто сознает, что и пятьсот лет спустя на Пиррийском континенте не стихали войны.

– Воришки-крикунишки, – произнесла Ясновидица. – Говорит совсем как профессор Пытливая!

– Сама скука и смотрит на всех нас с подозрением! – согласился Мракокрад.

Они смеялись так громко, что не услышали, как открылась парадная дверь.

Не услышали приближающихся шагов.

Не заметили дракона в дверях, а он посмотрел на них, на говорящий свиток и произнес потом голосом, похожим на грохот раскалывающегося ледника:

– Что у вас тут творится?!

Мракокрад вскочил и встретил взгляд отца, хлещущего по воздуху хвостом. Ясновидица тем временем свернула свиток по истории, шепнув ему: «Пощады», и монотонный голос смолк.

Во всем доме повисла холодная и жуткая тишина.

– Это моя комната, – резко напомнил отцу Мракокрад. – Тебе тут не рады.

Арктик вошел в комнату. На глазах у Ясновидицы он словно бы увеличился в размерах. Она еще ни разу не видела ледяного так близко. Не знала, что они в буквальном смысле излучают холод, словно живой шипящий и зубастый ледник. Чешуйки Арктика имели белый цвет с оттенками голубого, но сверкали не так ярко, как она себе представляла. Арктик как будто… потускнел, и ему нужно было хорошенько вываляться в снегу.

Взгляд его глаз цвета безоблачного неба был пронзительным и одновременно скучающим. Ему, наверное, тяжело спать вдали от родного королевства, там, где ночью все бодрствуют и спят день напролет. И ему наверняка не хватает льда и снега. Не хватает семьи, племени, родного окружения. Ясновидица не смогла бы жить вдали от дома, в окружении драконов, совершенно на нее не похожих.

В мозг вонзились видения: Арктик держит портрет Люты, написанный дочерью, и из его глаз катятся слезы-льдинки. Ясновидица моргнула, стараясь не углубляться в видения. Они порой накрывали ее при встрече с незнакомым драконом – особенно с тем, кто сыграет важную роль, кому уготовано тревожное будущее. Однако здесь, в одной с этими драконами комнате, она старалась привлекать к себе как можно меньше внимания.

– Ты зачаровал свиток, чтобы он разговаривал? – спросил Арктик, глядя на сына сверху вниз.

– Да, – с вызовом ответил Мракокрад.

– Выходит, – Арктик выпустил легкий ледяной выдох, – ты все же дракомант.

– Выходит, что так.

Неужели дети и родители могут так беседовать? Столь мало слов и столь много сильных и невысказанных чувств! В этот момент Ясновидица радовалась, что не умеет читать чужих мыслей. Оставалось гадать, какие свирепые страсти сейчас бушуют и рвут друг друга когтями в воздухе.

«Свиток!» – внезапно вспомнила она. Не свиток по истории, а колдовской. Тот, в который Мракокрад вложил свою силу. О котором Арктик не должен ни в коем случае прознать.

Свиток лежал на столе, являя взору заклинания Мракокрада, написанные его неровным и неразборчивым почерком.

Арктик пока еще не заметил его. Ясновидица бочком продвинулась к столу. Потом еще на шаг, пока никто на нее не смотрел. Двое самцов тем временем смотрели друг на друга так, словно решали, нельзя ли заморозить соперника взглядом.

– Ты не слышал моих наставлений? – прорычал Арктик. – О том, как опасно использовать магию направо и налево?

– Мне и не надо ничего слушать, – ответил Мракокрад. – Все видно по тому, как гниет твоя душа. Но за меня не волнуйся, я таким, как ты, не стану.

Ясновидица вздрогнула и поморщилась. Сказано было слишком жестоко.

В голове пронеслось очередное видение: Арктик перерезает горло незнакомому ночному дракону, а в тени у него за спиной притаились еще двое ледяных.

Это так… тревожно.

– Я при помощи магии спас твоей матери жизнь, – прошипел Арктик. – При помощи чар помог ей сбежать от ледяных, желавших ей смерти. Магию применял только по необходимости, а не для того, чтобы создавать забавы и впечатлять маленьких драконих.

Он метнул взгляд в Ясновидицу, застывшую у стола и раскрывшую крылья в надежде заслонить свиток.

– Ложь, – возразил, распаляясь, Мракокрад. – Я знаю, что ты сотворил для мамы, когда вы только познакомились. Она до сих пор ту серьгу носит.

Арктик зашипел:

– Это другое.

– Отчего же? Потому что у вас с мамой большая любовь? Ради которой стоило развязать войну? – Он помолчал. – Ого, ты так и думаешь.