Туи Сазерленд - Мракокрад [litres]

– Мама сегодня в дозоре у границы, а отец во дворце, – сказал Мракокрад. – Участвует, наверное, в допросе морского, которого мы с тобой вчера встретили. Домой их можно не ждать. Ну, идем? Я тебе тако-ое покажу!.. Точно понравится. Только не заглядывай в будущее! – Он ткнул ее в мордочку. – Пусть будет сюрприз.

Ясновидица и так уже почти догадалась, что за сюрприз ее ждет. И все же не могла удержаться и заглянула в ближайшие ответвления потока времени для этого момента и для Мракокрада.

– Хорошо, – сказала она. – Если ты и закуски приготовил.

Улетая вместе с ним, она подумала, не почудились ли ей шепотки за спиной. В школе пока еще никто не знал, как они вдвоем важны – да и откуда бы, ведь никто не умел предвидеть будущее искусней ее. Однако чувство было такое, будто на них оглядываются чаще, чем на другие парочки, и вслед им, когда они прогуливаются по коридорам школы, летит больше шепотков.

Может, все из-за дурной славы родителей Мракокрада? Мало кто решился бы сказать открыто, что война между племенами ночных и ледяных разразилась по вине Люты и Арктика, однако в этом никто почти не сомневался.

Летевший рядом Мракокрад отмахнулся крылом.

– Что такое? – спросила Ясновидица.

– А, так, ничего. Просто мыслишка…

«Моя? – спросила про себя Ясновидица. – Он слушает мои мысли?»

– Гляди, – сказал Мракокрад, указывая на дворец. – Королева Зоркость выставила напоказ нового узника.

«Это он меня так отвлекает?»

Ясновидица вытянула шею, приглядываясь к высочайшему шпилю дворца, где королева устроила клетку для особых пленников. Внутри, за прутьями мерцали белые чешуйки дракона, что свился, ежась под лучами палящего солнца.

– Ужасно, наверное, – произнес Мракокрад. – Такое унижение, враги на тебя пялятся.

– Может, его на кого-нибудь обменяют? – предположила Ясновидица. Как хорошо, что ее кроткие родители не состоят в рядах королевской армии. На спокойных и низких должностях им ничего не грозит.

Дом Мракокрада располагался ближе к школе, чем ее, и был устроен выше в склоне каньона. Пикировал к порогу Мракокрад немного со смущенным видом.

– Мы сюда переехали, когда отец принял должность при дворе, – пояснил он. – Среди плюсов – тут просторнее и виды шикарные, из минусов – мы стали ближе к моей бабке, которая ненавидит всех нас. Зато соседи про нашу семейку знают пока еще не всё.

Он указал крылом на уровень ниже, где из окна торчала чья-то морда. Кто бы это ни был, после этих слов он поспешил спрятаться.

– Нашим предыдущим соседям жутко не везло с клумбой под окнами, – подозрительно весело сказал Мракокрад. – Вместо хризантем, картошки и груши у них так и перла репа. Странно, с чего бы?

– Ты подстроил!

– Они заслужили, – сказал он, приземляясь у порога. – Как быть с этими, я пока еще не решил.

Ясновидица с тревогой посмотрела Мракокраду в спину, но он был снова так возбужден, что не заметил этого. Он отпер бледно-голубую дверь, и вдвоем они проскользнули в дом, в залитую солнцем комнату, украшенную белыми коврами и сверкающими кристаллами. Интересно, думала Ясновидица, это Арктик выбрал декор или Люта пыталась воссоздать для него Ледяное королевство?

Пещера была куда просторнее ее родного дома, и прежде Ясновидица не бывала в столь больших помещениях – если не считать школы и библиотеки. Вдоль одной из стен тянулся поделенный на небольшие ниши стеллаж со свитками, а в невообразимо чистой кухне обнаружились приборы, о существовании и назначении которых Ясновидица не могла и догадываться. Ее-то отец представлял себе кулинарию так: обжарить рыбу на огне да проглотить вместе с целым лимоном.

Над очагом висел семейный потрет: по бокам Мракокрад и Арктик, а в центре, вместе, Люта и Вьюга. Написан он был во всех оттенках синего: от полуночно-темного, цвета чешуи Мракокрада, до бледного и переливающегося – как шкура Арктика. Выбор цвета создавал интересный эффект, заставляя изображенную на картине семью казаться ближе, чем они были в жизни. А еще художник придал их глазам и улыбкам удивительно много тепла – куда больше, чем мог проявить иной дракон, и, уж конечно, куда больше, чем вообще дарил домочадцам Арктик.

– Это Вьюга написала, – сказал Мракокрад, проследив за взглядом Ясновидицы. – Картина из серии других работ, которую я про себя назвал «Хорошо бы, если…» – Он указал на комнату дальше по короткому коридору, и Ясновидица, заглянув туда, увидела еще картины: ледяные и ночные драконы летают вместе – написанные в той же манере, что и портрет, во всех оттенках синего. Комната Вьюги напоминала миниатюрную параллельную вселенную, где дружно жили два племени, в реальности ненавидевшие друг друга.

Увидела Ясновидица и другие полотна: три полные луны на фоне разнообразных звездных пейзажей. Хотелось пройти внутрь и поближе присмотреться к художествам, но Мракокрад так и приплясывал, изнывая от нетерпения. Он улыбался от уха до уха, и только что не наступал Ясновидице на хвост.

– Во имя великих королевств, угомонись ты, – Ясновидица отпихнула его в сторону. – На завтрак кенгуру, что ли, съел?

– Идем-идем-идем. – Мракокрад метнулся в конец коридора, где отпер последнюю дверь. Ясновидица на ходу взглянула на замок. Она бы у себя нипочем не подумала ставить такой. Вот бы родители испугались! Они никогда не заглядывали в ее свитки, да и не поняли бы ничего из записей о будущем, даже если бы подсмотрели.

На первый взгляд, комната Мракокрада не напоминала хранилище тайн. В спальном уголке лежала аккуратная стопка пурпурных и белых одеял. На столе стояли лишь три небольшие чернильницы: черная, васильковая и изумрудно-зеленая, – да лежала тряпочка для когтей. Свитки на полках были тщательно помечены ярлычками: тексты из школьной программы и те, которые есть в домашней библиотеке всякого юного ночного: «География Пиррии», «Мифы о затерянном континенте», «Баллада о десяти маленьких воришках (включая рецепты)», «Доброй ночи, луны».

У изножья лежанки стоял запертый сундучок, но Мракокрад направился вовсе не к нему, а к полке со свитками – и сдвинул ее в сторону. Осторожно вытащил из стены неплотно лежащий в кладке камень, за которым обнаружился тайник, а в нем – лист бумаги и черный кожаный футляр.

– Вот, – сообщил он, доставая из футляра свиток. Обернулся и с надеждой посмотрел на Ясновидицу, а у нее в голове мягко встало на место одно из видений.

– Что на втором листе? – спросила она.

– О… твой портрет, – застенчиво ответил Мракокрад. – Я его нарисовал еще до встречи с тобой, и он не очень хорош. Я не хотел, чтобы отец увидел его или узнал о тебе… но портрет был нужен мне. Я смотрел на него, вспоминал о тебе и понимал: все наладится.