Владимир Привалов - Важное время [litres]

Олтер

Школьные друзья ходили вокруг на цыпочках, бросая озабоченные взгляды. Только их заботливых лиц не хватало! Мало того что вчера мы весь вечер просидели, словно на похоронах! Хорошо, Либурх прислал Тумму. Хоть кто-то занимался делом: лекарь поколдовал над плечом дядьки и заявил, что вскорости все пройдет. Стрела продырявила безрукавку, раздвинула кольчужные кольца и застряла в гверхском валяном поддоспешнике. Дело ограничилось здоровенным синяком. Темнокожий гигант понюхал короткую стрелку, пожал плечами и убрал к себе. Я покосился на свой заплечный мешок – там покоились еще две стрелы. Окинув быстрым взглядом хмурые лица, я промолчал про стрелы. Мало нам тревожных новостей?

А добрые новости отсутствовали – Йолташ не вернулся, а Барат ожидаемо рвался под землю, искать брата. Остах с учеником даже спорить не стал – лишь показал кулак, и мой друг-охранник забился в угол, незрячим взглядом смотря перед собой. Так я и уснул, сидя за столом, не почуяв даже, как меня перенесли в кровать.

А с утра все началось как обычно – тренировка, построение, бег и прыжки под крики Хака Стурра. Все как обычно. Только Йолташа нет. Юркхи пару раз пытался пошутить, что я перетаскал вчера слишком много птичьего дерьма и оттого такой потерянный. Но шутку не поддержали, и она увяла. Кстати, с мешками управился Тумма: он по просьбе Либурха ночью оттащил-таки «голубиную» ношу в подвал. Тогда библиотекарь и поведал темнокожему другу про пропавшего горца.

Обед прошел в тягостном молчании. Приятели не понимали причины грусти, а уныние оказалось заразным. Даже Булгуня без всякой охоты ковырял ложкой в тарелке. Мы направились обратно в школу на занятия Либурха.

«Как там старик? – подумал я. – И на обед в трапезную не явился. Ему ведь вчера тоже здорово досталось – немолодой уже, чтобы носиться по тоннелям от погони. Сходили, называется, в подземелье на лекцию!»

Перед входом образовалась небольшая толкучка. Бареан, идущий впереди, вдруг встал столбом, и я недовольно глянул на него. Друг весь побелел, сжал кулаки и уставился на старого учителя. В глазах плескался ужас. Что такое? Я перевел взгляд на Либурха. Тот сидел за столиком, бездумно уставившись на дальнюю стену. Темные круги под красными глазами, мятое лицо в резких глубоких морщинах. В руках старик вертел вчерашний подарок – простенький амулет из проволоки.

– Что случилось, друг? – Я силком вытащил Борю в коридор, не обращая внимания на возмущенный гул одноклассников, которым мы мешали пройти.

– Я же говорил! Говорил! – Бареан схватил меня за грудки и встряхивал при каждом слове. – Ему нельзя верить! Говорил!

– Кому? Либурху? – спросил я, высвобождаясь из хватки приятеля.

– Он слуга Безносого, – упавшим голосом поведал Бареан. Вид у островного царевича был немного безумным.

– С чего ты взял? – попытался отшутиться я, не совсем понимая, о чем речь. А после вспомнил своего преследователя, обезображенное лицо с отрезанным носом и вчерашних нападавших, укутанных в тряпье. – Безносый? Ты сказал – Безносый? Кто он такой? И что за слуга Безносого? – Теперь пришла моя очередь трясти Бареана.

– У него в руках амулет! Амулет слуги Безносого! – выдавил Боря, махнув рукой в сторону дверного проема.

– Ф-фух. – Я отпустил друга. – Амулет. Это я дал ему амулет, дружище! А побрякушку я снял с твоего убийцы, который гнался за мной в подземелье, – медленно сказал я другу, глядя в лицо. Постепенно смысл слов дошел до Бареана, и ужас покинул его. – Стой здесь.

Подбежав к Либурху, я наспех сообщил, что нам с Бареаном нужно отойти. Либурх поднял брови и медленно кивнул. По-моему, он не понял, что я ему сказал. Стараясь не встречаться глазами с любопытными взглядами учеников, я вышел из класса. В голове послышался голос Сплетника: «Рядом с козопасом свой человечек есть»… Наверняка этот человечек только что пялился на меня. Ничего, будет время – раздадим всем сестрам по серьгам.

– Идем. – Я потащил Бареана за собой. Когда здание школы осталось позади, я пояснил: – Беда у нас. Йолташ пропал под землей… Слуги Безносого напали.

Бареан вновь застыл, и я слегка подтолкнул друга вперед.

– Идем, идем. Помощь твоя нужна. Расскажешь, кто такой Безносый и что у него за слуги такие.

Йолташ

Йолташ пришел в себя. Голова гудела, глаза слезились, а во рту все ссохлось. Казалось, даже дыхание, и то царапает горло. Первым, что Йолташ увидел, были толстенные, в два пальца толщиной, железные прутья решетки от пола до потолка. Пленник дернулся, но тщетно. Руки заведены за спину, а сам горец валяется на каменном полу. В голове мягкими толчками затихает боль. Вставать не хотелось, но Йолташ подтянул колени к груди. Ноги не связаны. Уже хорошо. Оружие, меха и походные мелочи сняты вместе с поясом. Сапоги с засапожным ножом тоже отсутствуют. И кольчуги нет – оставили одну рубаху и штаны. Кое-как развернувшись, горец увидел кандалы на запястьях и ржавую цепь. Короткая цепь змеилась к стене, оканчиваясь широкой пластиной, вмурованной в кладку. Помимо кандалов руки плотно примотали друг к другу обычной веревкой.

«Как будто оков мало», – криво ухмыльнулся Йолташ.

Он еще раз поворочал головой туда-сюда, разминая шею, не обращая внимания на гул в ушах. Глаза по-прежнему немилосердно слезились, и пленник долго моргал, прогоняя сполохи и желтые круги. Вскоре смог разглядеть за прутьями решетки широкий коридор. Дневной свет лился откуда-то сверху и после темени подземелий казался благословением.

«Спасибо, Мать Предков, что хранишь своего сына», – вознес хвалу Йолташ и понял, что провалялся без памяти всю ночь. Голова загудела, но горец упрямо тряхнул шевелюрой, прогоняя боль.

Через проход он увидел еще одну решетку, такую же, как и его собственная. За ней Йолташ наткнулся на внимательные взгляды нескольких пар глаз. Взгляды походили друг на друга. Жалостливые. Испуганные. Забитые. Потухшие. Дети разных возрастов, худые, изможденные, с впалыми щеками и длинными тонкими шеями, одетые в грязные обноски, сидели на полу, прижавшись лицом к решетке, и молча разглядывали нового пленника. Йолташ попытался улыбнуться, но сухие губы треснули. Выступила капля сукровицы.

Вдруг послышались громкий скрежет двери и тяжелая поступь. Дети, как вспугнутые птенчики, мигом отпрянули от решетки и забились по дальним углам. Вскоре из-за поворота показалась грузная фигура, вся замотанная в темное. Сейчас, при дневном свете, Йолташ смог хорошенько разглядеть незнакомеца, с головы до ног укутанного широкими полосами ткани. Пришедший в ответ тоже молча разглядывал Йолташа – из узкой прорези сверкнули карие глаза.

При появлении незнакомца дети чуть слышно заскулили, и он повернулся в их сторону. Послышался тонкий детский всхлип, и из темного тряпья раздался довольный клекот. Надзиратель смеялся. Отсмеявшись, он отцепил от пояса большой ключ и отпер дверь в комнатушку Йолташа. Приблизившись, небрежным пинком перевернул горца на живот. Нагнулся, ухватил узника за шиворот и рывком поставил на колени. Руки за спиной вывернулись, а цепь натянулась. Йолташ отметил, что замотанный толстяк силен, и покорно повис на цепи.