Гаянэ Степанян - Книга аэда [litres]

Сарна зачитывала доклад настолько монотонно и отстраненно, что человек, незнакомый со звенящей чеканкой стихов Кханка, решил бы, что этот поэт древности был на редкость занудным и остался в истории по недоразумению. Скучая, Сафирет наблюдала за студентами.

Двое самозабвенно рисовали. Агнеда и Лисантэ Тариэны…

Они носили фамилию матери, но при их поступлении весь университет имени великого стратега Каоры Риццу встал с ног на голову: близнецы были детьми самого Агнеды Рукволы. Их приняли на факультет прикладного аэдического мастерства, хотя они вовсе не блистали на вступительных экзаменах. Ректорат в нарушение всех правил закрыл глаза на то, что брат и сестра состояли на учете в психоневрологическом диспансере после нескольких неудачных попыток самоубийства.

С началом учебного года все преподаватели и даже студенты старших курсов обратили взоры на отпрысков Рукволы. Шумиха поднялась такая, что первого числа тайного канорта приехало несколько средней руки телеканалов, чтоб отснять репортажи о преемственности поколений и о том, что «хоть гении уходят, однако их дело живет не только в книгах, но и в их детях». Все ожидали, что дети Рукволы будут находить по две-три новых руны в день, даже еще не получив университетского образования.

Однако дети величайшего аэда Шести миров вели себя как обычные бездари: они не только не открывали новые руны, но и не демонстрировали ни малейшего интереса к уже известным, прогуливали занятия, никогда не готовились ни к семинарам, ни к коллоквиумам, а ко всем незачетам и низким баллам оставались демонстративно равнодушны.

Близнецы ни с кем не сдружились и всегда держались вдвоем, как будто им не были нужны ни друзья, ни подруги, ни любовники.

На первой зимней сессии они не сдали ни одного зачета, и Сафирет потеряла бы к ним всякий интерес, решив, что дети Агнеды из числа ничем не интересующихся посредственностей, если б не случай на экзамене по введению в аэдическое искусство.

Сафирет тогда помогала жене пропавшего осенью господина Силлагорона принимать ответы студентов. Лисантэ достался билет о типах воздействия на дхармы в Кэлидарре, одной из возможных вселенных. Во время своего очень неуверенного и по-школьному наивного ответа Лисантэ назвала Кэлидарру «единственной возможной для нас вселенной».

– Госпожа Лисантэ, Кэлидарру принято называть одной из возможных вселенных, – мягко поправила девушку госпожа Силлагорон, уже порядком уставшая и поначалу не обратившая внимание на оговорку, за которую оценку обычно снижали на балл.

– Кэлидарра – вселенная, единственно возможная для нас, – упрямо повторила Лисантэ.

И Сафирет, и госпожа Силлагорон обомлели: Лисантэ и ее брат совсем не походили на людей, имеющих свои взгляды на научную картину мира и готовых их отстаивать.

– Вы где-то прочитали о таком наименовании человеческого космоса? Я впервые слышу эту терминологию. – Госпожа Силлагорон, как всегда, давала студентам возможность объяснить свою позицию.

– Нет, госпожа Силлагорон, мы с Агнедой сами пришли к этой, как вы изволили заметить, терминологии, потому что сочли, что общепринятая безобразно ошибочна.

– Но именно на таком термине сошлись и аэды, и логики, потому что он отображает вариативность бытия и учение о множественности вселенных, госпожа Лисантэ. И это была тема нашей первой лекции.

– Я помню вашу первую лекцию. – Если бы Лисантэ заявила, что собирается стать ректором университета имени Каоры Риццу, она б не смогла поразить госпожу Силлагорон и Сафирет больше. – Но еще я помню вашу вторую лекцию. В ней вы рассказывали про теорию осознания Кэлидаррой себя через нас. Но если Кэлидарра осознаёт себя через нас, то разве здраво называть ее одной из возможных вселенных?!

Госпожа Силлагорон, никак не ожидавшая, что Лисантэ помнит содержание не только первой, но даже второй лекции, на мгновение растерялась, однако взяла себя в руки:

– Госпожа Лисантэ, ход вашей мысли любопытен, и вы имеете право при желании развить свою идею в курсовой работе. Но сейчас я не могу ее расценить иначе как фантазию, а следовательно, засчитать как правильный ответ тоже не могу.

– Ну и не засчитывайте, мне-то что! – Не добавив больше ни слова, Лисантэ взяла рюкзак и вышла, даже не забрав зачетную книжку.

Агнеда встал и, молча положив свой билет на преподавательский стол, последовал за сестрой.

– И как это прикажете понимать? – растерянно обратилась госпожа Силлагорон к Сафирет. – Даже не знаю, как реагировать! Жалко сирот, но, похоже, они считают, что им все можно и имя отца их защитит. Пусть деканат делает, что хочет, после такого хамства я не желаю их видеть на своих занятиях!

Сафирет понимала и даже разделяла возмущение госпожи Силлагорон, но участвовать в кампании против близнецов не стала. Резкость Лисантэ и ее готовность отстаивать свое мнение в ничего на первый взгляд не значащем вопросе, ее неожиданное знание лекций заинтриговали Сафирет. Близнецы представились ей кем-то вроде принцев, скрывавших царственное одеяние под ветхим рубищем. Однако внешне она по-прежнему вела себя с ними спокойно-сдержанно и своего интереса ничем не выдавала.

Занятие кончилось. Близнецы, которые обычно убегали раньше всех, оставались сидеть за последней партой и продолжали рисовать. Но когда все вышли, Агнеда подошел к Сафирет:

– Госпожа Шандэ, можно спросить?

– Да, конечно. – Сафирет постаралась ничем не выдать своего удивления.

– Госпожа Шандэ, мы с Лис состоим в клубе детей кэльвы и ставим там пьесу про жизнь господина Кханка. И мы хотим, чтобы наши зрители лучше понимали вложенный в нее подтекст. Нам кажется, что вы могли бы рассказать нашим друзьям про господина Кханка так, чтобы они прочувствовали его гений в полной мере. Например, в следующую субботу…

– Только есть одна неувязка, – подхватила слова брата Лисантэ. – Наш клуб очень небогат, и я боюсь, он не сможет оплатить ваш труд. Но если для вас это принципиально, мы попросим ребят скинуться…

– Нет-нет, госпожа Лисантэ, что вы! – перебила ее Сафирет. – Я буду только рада рассказать о Кханке тем, кто им интересуется! В следующую субботу мне удобно. Куда и когда приехать?

– Наш клуб называется «Цитадель». Он находится недалеко от станции имени Ардаласского Легиона. Мы вас встретим около выхода из терраполиса. Вам удобно к полудню?

Сафирет согласилась прочитать лекцию в клубе для кэльвов вовсе не потому, что в свой выходной хотела нести свет поэзии господина Кханка. Она не могла сопротивляться запаху тайны, исходившему от близнецов; ей думалось, что, выполняя их просьбу, она чуть приблизится к разгадке. За полгода учебы близнецы ни разу не подошли ни к одному преподавателю ни с просьбой, ни с вопросом. Их жизнь за пределами университета оставалась тайной для всех, и самолюбию Сафирет льстила сама возможность стать тем единственным человеком, который приоткроет завесу.