Гаянэ Степанян - Книга аэда [litres]

– Лавочники и поклонники здравого смысла не читали стихи Кханка. Его строки пьянили тех, кто был зол и весел, кто убивал слонов и людей, кто умирал от жажды в пустыне и замерзал на кромке вечного льда. Его книгу возили в седельных сумках и спасали, как свою жизнь, на тонущем корабле. В его словах вы не найдете душевной теплоты и домашнего уюта, и уж точно не к нему вы обратитесь за поддержкой в минуту душевной слабости. Но когда свистят стрелы, когда волны ломают борта, он учит, как не бояться. Не бояться – и делать, что надо.

Сафирет перевела дыхание.

– Его читатели – безумцы: те, кто без ума от жизни, от разговоров, кто жаждет всего и сразу, кто никогда не скучает и не говорит банальностей. Кто лишь горит, горит, горит, как вечные свечи в звездном небе…

Риемо слушал и слушал ее голос, сплетения ярких слов о запретной любви Кханка к карагартской царице, о Битве у Трех Рек, в которой бесстрашный воин узрел суть вселенной, о мучительной и бесславной гибели…

– Но Рагдар Кханк не нуждается в сочувствии. Он жил полно и разнообразно, стоял на вершине и наслаждался всем миром.

Закончив, Сафирет уже хотела спуститься со сцены, когда из темноты зала раздалось:

– Госпожа Шандэ, а вы могли бы показать что-нибудь с рунами? Мы ни разу не видели искусства аэдов.

– Друзья, – Риемо строго посмотрел в полумрак, откуда прозвучала просьба, – насколько я знаю, Агнеда и Лисантэ договаривались только о лекции, мы не можем злоупотреблять любезностью госпожи Шандэ.

– Нет-нет, господин Таэрдос, я рада показать небольшую часть нашего искусства, – поспешила вмешаться Сафирет. Ее подкупило внимание, с которым кэльвы слушали, и ей захотелось их чем-то порадовать. – Ведь вы проделали огромную работу, готовя клуб к моему приходу, он не рассчитан на прием аэдов! Это заслуживает небольшой демонстрации. Но мне понадобится ваша помощь, господин Таэрдос.

– Конечно! Что делать?

– Пожалуйста, поднимитесь ко мне.

Сафирет же торопливо сошла вниз, покопалась в своей сумке и достала маркер. Нарисовав им на левой ладони какую-то руну, она взяла из подсвечника на столе горящую свечу и вернулась с ней на сцену.

– Господин Таэрдос, – обратилась она к уже стоявшему рядом Риемо, – пожалуйста, встаньте слева и немного за мной. Так вам будет видно происходящее, и, если что, вы сможете поддержать меня.

– Поддержать?

– Я хочу показать работу одной любопытной, но энергозатратной руны. И боюсь, что потеряю равновесие в какой-то момент. Поддержка может оказаться кстати. Друзья, – обратилась она к залу, – прошу вас сохранять тишину и внимательно следить за пламенем свечи, которую я держу.

Сафирет подняла ладонь с начертанной руной над венчиком огня так, что тот почти ее касался, и начала говорить на неизвестном языке. Сначала ее низкий грудной голос тихо стелился по залу, но постепенно, как река, ширился и полнил собой пространство. Сафирет запрокинула голову, и Риемо показалось, что эта необыкновенная девушка состоит не из плоти, а из звука, наполненного страстью и нежностью одновременно.

Он забылся и смотрел только на нее – на узкую бледную руку, державшую свечу, на волнистые волосы, отливавшие в свете огня медью. Он вспомнил, что нужно следить за пламенем, когда по сумраку зала пролетел восхищенный выдох: венчик огня над свечой Сафирет превратился в сказочную птицу, горделиво изогнувшую длинную шею и расправившую красно-рыжие крылья. Еще через несколько мгновений огни всех свечей, расставленных по столикам в зале, превратились в цветы, птиц и танцовщиц. Танцовщицы кружились, птицы взмахивали крыльями, а цветы раскрывались из бутонов. Огненный мир двигался, менялся и мерцал, подчиняясь голосу аэда, его страсти и шипящим звукам незнакомого языка.

Голос оборвался внезапно, и все, что только что дышало и жило, снова стало просто огнем. Сафирет выдохом погасила пламя своей свечи и пошатнулась. Риемо успел ее поддержать, чтоб она не упала: она обессилела и с трудом стояла. Он заботливо помог ей спуститься со сцены и посадил за столик. Сафирет с благодарностью кивнула – говорить у нее сил не было – и поспешно достала из сумки плитку шоколада «Вдохновение аэда». Агнеда принес с кухни горячий черный сладкий чай.

Когда силы немного восстановились, дрожь в руках унялась и Сафирет снова могла говорить, кэльвы уже расселись вокруг нее.

– Госпожа Шандэ, – обратился Нирман, – а вы на каком языке заклинали?

– На древнеульмийском.

– А на современном всеобщем нельзя? Интересно, о чем вы говорите, а ничего неясно.

– Можно. Но вряд ли найдется аэд, который согласится публично заговаривать руну на всем понятном языке. Мы ведь произносим не готовые тексты. Мы приводим дхармы в движение нашими чувствами, и слова помогают обострить их, сфокусировать. А слова у каждого свои, иногда очень личные. Их неловко произносить при слушателях. Непонятный большинству язык позволяет не стесняться.

– Получается, слова – не главное? И можно даже без них, если ты не бесчувственное бревно? – уточнил Альдер.

– Можно. Но история знает только нескольких аэдов, сила чувств которых не нуждалась в словесном выражении. И за последние четыреста лет в Шести мирах родился только один гений, способный на это. – Взгляд Сафирет остановился на близнецах. – Его звали Агнеда Руквола.

Вопросы обрушились водопадом. Чем только ни интересовались: почему среди аэдов мужчин больше, чем женщин, какими маркерами аэды пишут на себе руны, правда ли, что для аэдов продается специальный шоколад, не такой, как для обычных людей, и прочая, прочая… Наконец пришло время прощаться.

– Друзья, – сказала Сафирет, вставая, – благодарю за внимание и интерес, они мне были очень приятны. Если вам захочется узнать о других поэтах эпохи Вальдераса, я с радостью приду снова.

– Мы вас проводим, госпожа Шандэ, – предложила было Лисантэ, но Риемо ее перебил:

– Агни, Лис, я думаю, правильнее, если я сам провожу нашу гостью. Госпожа Шандэ, вы не возражаете?

– Нет, конечно, нет. Спасибо большое за помощь!

Они вышли из «Цитадели».

– Госпожа Шандэ, мне тридцать лет, думаю, мы примерно одного возраста. Может, перейдем на «ты»? – начал Риемо.

– С удовольствием, – отозвалась она. – Мне двадцать шесть, и для друзей я Саф.

– А я Ри. И я впервые со школы увидел, как работают аэды.

Они шли и весело болтали, словно были знакомы уже десять тысяч лет. Впервые за два года существования «Цитадели» Риемо пожалел, что до терраполиса всего семь минут ходьбы. Он хотел бы еще идти и идти рядом с Сафирет, расспрашивать ее, слушать ее голос…

Наконец они остановились у стеклянных дверей станции.

– Ты через портал? – спросил он ее.

– Конечно, – улыбнулась она. – Одно из преимуществ аэда – бесплатное передвижение в любые места, где есть порталы.