Гаянэ Степанян - Книга аэда [litres]

Сафирет расстегнула три верхних пуговицы пальто и посадила воробья за пазуху под кофту. Надо было спешить, чтобы успеть к Риемо до конца приемных часов…

Отделение неизвестных симптомов при 11-й городской больнице находилось сразу за Яблоневым бульваром. Раньше это здание принадлежало мастерам аэдической медицины. Но пациентов у аэдов было намного меньше, чем у медиков-логиков, и руководство больницы решило, что помещения под неясные симптомы правильнее забрать у них, чем у логиков и универсалов. В этом имелось разумное зерно: как правило, все загадочные болезни происходили от криминального использования рун, то есть врачи-аэды, по сути, ничего не потеряли.

Руководство 11-й городской больницы предпочитало закупать новое оборудование и своевременно проводить ремонт в плотно заселенных отделениях логической медицины, поэтому здание отделения неизвестных симптомов выглядело ветхим и неухоженным. Изнутри все тоже говорило о денежной нехватке: протершийся во многих местах полинялый линолеум, старые деревянные оконные рамы вместо современных пластиковых стеклопакетов, стены, покрытые ядовито-зеленой масляной краской, с намалеванными красным рунами Света.

– Здравствуйте, дорогая коллега! – вышел навстречу Сафирет молодой аэд-медик.

– Здравствуйте, господин Ристан! Я очень надеюсь на добрые новости!

Господин Ристан грустно покачал головой:

– К сожалению, госпожа Шандэ, мне нечем вас порадовать или обнадежить. Мы задействовали руны Сарт, Руф и несколько еще – и не обнаружили никакого рунического влияния. Универсалы в очередной раз привозили оборудование – и тоже ничего не нашли. Мы по-прежнему не понимаем, что происходит с господином Таэрдосом, но его состояние ухудшается…

– Спасибо, господин Ристан, я верю, что вы делаете все возможное.

Сдерживая слезы, Сафирет сдала пальто в гардероб и поднялась по лестнице на второй этаж.

Палата Риемо была наполнена свежим весенним воздухом и руническим светом. Сам он лежал на больничной койке, и лицо его выглядело бледнее постельного белья.

– Тебе не холодно? Закрыть форточку? – забеспокоилась Сафирет.

– Нет, – слабо улыбнулся он, – так хорошо. Мне все время душно, все время воздуха будто не хватает, задыхаюсь, как рыба. Что нового?

Она подумала, что Риемо спрашивает о «Цитадели». Но его лицо так осунулось, кожа была такой бледной, а взгляд – тусклым, что ей страшно не хотелось рассказывать дурные новости, чтоб не причинить ему лишней боли. Она замялась.

– Саф, – Риемо слабо сжал ее руку, – Саф, не бойся. Я знаю, что все плохо, ко мне уже приходили… Нирман, потом Агни с Лис… Нехорошо это говорить, но проблемы с клубом так мало меня тревожат, что даже не расстраивают. Сейчас важным мне кажется другое… Я пытаюсь подвести итоги, пытаюсь понять, зачем жил…

– Довольно! – перебила она его. – Даже слышать ничего такого не хочу!

Одновременно с ее возмущенным возгласом раздался писк, и из-за пазухи выпорхнул воробей. Он деловито приземлился на тумбочке у изголовья койки Риемо.

– Ох, – только и выдохнула Сафирет. Все это время воробей сидел так тихо, что она даже умудрилась о нем забыть.

Но теперь он, словно решив, что заслужил право хозяйничать, деловито сделал несколько прыжков по тумбочке и остановился на лежащем паспорте Риемо. На несколько мгновений замер, а потом начал остервенело его клевать.

– Что же ты делаешь! – Сафирет взмахнула рукой, чтобы согнать наглеца с документа.

Воробей ловко увернулся, снова замер, мгновение – и по обложке паспорта потек птичий помет.

Наверное, впервые за время болезни Риемо расхохотался.

– Ри, прости, я думала, это больная птица, которой нужна помощь! Кто же знал, что он такое начнет вытворять! Я сейчас все исправлю, сейчас отмою! – Сафирет так разнервничалась, что совсем забыла о том, что обложку можно просто протереть, и стала ее снимать. – Я даже не представляю, откуда в такой маленькой птичке столько помета!

Из обложки паспорта что-то с тихим стуком выпало на тумбочку.

– Это еще что? – Сафирет подняла крошечную руну из странного зеленого материала. – Ри, а что это за руна? Никогда в жизни таких не видела…

На раскрытой ладони она поднесла было вещицу к глазам, чтоб лучше рассмотреть. В этот момент воробей спикировал коршуном, выхватил руну – и вылетел в форточку.

– У него же… у него же крыло было повреждено, я сама видела! – Сафирет растерялась, ее обуревали одновременно удивление и разочарование.

– Воробей-симулянт? – снова рассмеялся Риемо. Он еще не осознавал всей необычности произошедшего.

– Это все очень странно, Ри, – серьезно ответила Сафирет и достала из сумки блокнот, пытаясь вспомнить узор руны.

– Нет, слишком сложная, слишком много черт! Как будто руна из колоды Шести! – с сожалением сказала Сафирет после нескольких безуспешных попыток начертить ее. – Но знаешь что?

– Что?

– Она альгирдовая.

– Как ты так легко определила? Я-то даже взглянуть не успел, что именно утащил этот твой воробей.

– Осенью случилось большое несчастье. Пропал без вести мой учитель и друг господин Тарус Силлагорон.

– А при чем здесь материал этой загадочной руны?

– Дослушай. Все началось с того, что один дознаватель Саргата обратился к господину Силлагорону за помощью по какому-то расследованию. Мы отправились в предполагаемую Ксантию и остались там ночевать. Я хотела посоветоваться по своему вопросу с господином Силлагороном, но в номере его не оказалось, а стол, за которым он работал в ту ночь, перестал быть деревянным.

– Что значит «перестал быть деревянным?»

– Он состоял из того же материала, что и руна, которую утащил этот… симулянт… Из альгирда. Сейчас, рассказывая об этом, я полностью уверена, что не ошибаюсь!

В дверь постучали.

– Время посещения закончилось, просим гостей удалиться! – раздался голос медсестры.

Сафирет встала.

– Я еще не понимаю, что произошло сегодня. Но та руна оказалась в твоем паспорте по умыслу, знать бы чьему. И не случайно руны обнаружения не сработали. Я почти не сомневаюсь, что теперь тебе станет лучше. И мы спасем и твою жизнь, и «Цитадель».

Риемо действительно стало лучше, и уже через неделю его выписали. Но «Цитадель» спасти не удалось: Нордрек сменил замок во входной двери и не отвечал на телефонные звонки. Когда же Риемо после выписки пришел к нему в офис, секретарша вежливо, но безапелляционно сообщила, что господин Нордрек не принимает.

Риемо обратился за помощью к сопартийцам из «Антарионского подъема», которые договаривались с Нордреком о помещении. Но те изобразили полную беспомощность: Нордрек по-своему прав, у него возникли проблемы из-за вопросов пожарной безопасности. Несомненно, эти недоразумения можно было бы уладить, если бы Риемо присутствовал лично во время проверки, но, к сожалению, он лежал в больнице. Что теперь делать с клубом? Искать новое помещение. Да, конечно, партия «Антарионского подъема» приложит все усилия, чтобы «Цитадель» возобновила свою работу. И нет, Риемо ошибается, господин Нордрек предан делу возрождения Антариона: он официально вступил в партию и теперь платит членские взносы.