Гаянэ Степанян - Книга аэда [litres]

Ей снилось, что некто могучий в кирасе и закрытом рогатом шлеме направил на нее ладонь, на которой была начертана горящая красным светом руна из футляра. Человек произнес слова из незнакомого ей языка – и из ладони с руной вырвался яркий красный луч. В этот момент острая, насквозь прожигающая боль пронзила ее грудь. Она закричала – и проснулась.

– Что, что с тобой, милая? – переполошился разбуженный криком Риемо.

Боль в груди не проходила.

– Невралгия, наверное, – едва переводя дыхание, ответила Сафирет. – И кошмар приснился. Пожалуйста, принеси успокоительное, мне так больно, что ни встать, ни даже вздохнуть.

Риемо включил свет и вышел на кухню за лекарством, а она снова и снова с содроганием во всех деталях вспоминала приснившийся кошмар.

Она обвела взглядом их с Риемо комнату – переполненные книжные шкафы, широкий стол на двоих, гардероб, принтер, стену, завешанную ориентировками на пропавших без вести… Сафирет не могла отделаться от чувства, что она проснулась не так, как просыпалась день за днем последние шесть лет, а по-настоящему. Ей казалось, что только сейчас их общий с Риемо мир открылся в истинном свете: маленькие, игрушечные вещи в кукольной комнате. Она чувствовала себя стремительно повзрослевшим ребенком: еще вчера мир этой комнаты виделся таким настоящим, таким надежным, таким бесспорно вещным и единственно возможным в одной из возможных вселенных… А теперь кажется, что если крепко зажмурить, а потом открыть глаза, то исчезнут и уютный желтый свет торшера, и постель, и салатовый ковер; еще мгновение – и растают в воздухе стены, оставив ее на темном каменистом берегу ревущего океана, один на один с разъяренной стихией, с реальным безжалостным мирозданием, таящим шевелящийся хаос взрывающихся звезд, сталкивающихся в безмолвном пространстве космоса.

Сафирет резко тряхнула головой, пытаясь прогнать морок, но комната даже как будто стала более ненастоящей и ненадежной, чем построенный из соломы домик сказочного поросенка.

– Саф, вот, – Риемо протянул ей рюмку с каплями успокоительного.

– Спасибо, мне уже легче. Давай спать.

Он кивнул, лег рядом, и скоро его дыхание вновь сделалось ровным и медленным. А Сафирет заснуть никак не могла, сколько ни пыталась: ее не оставляло осознание того, что прежняя жизнь кончилась, что ледяной ветер из реальности широко распахнул двери в уютную комнату, что поперек синара вторгся ханнитх и пришло время прощаться с прошлым.

– Господин Силлагорон, по одной гипотезе, в Битве у Трех Рек Вальдерасу противостояли Тени Запределья, призванные Воплощенной…

– Господин Мартиас! Вы же обещали избавить слушателей от исторических спекуляций! Научно доказано, что за пару лет до решающего сражения Ассанта перехватила аэда Ракхима и заставила или убедила его (и это, заметьте, единственное темное пятно в данной истории) научить аэдическому искусству карагартцев. Вальдерас не ожидал, что собственное оружие обернется против него. Ну а что касается так называемых апокрифических рассказов… Они плод мифопоэтического мышления.

– Я ни в коем случае не подвергаю сомнению науку, но ведь Ракхим в переводе с древнеульмийского означает Преображенный…

– Даже в некоторых современных языках встречаются имена с прямым значением. Для древних языков, включая древнеульмийский, это обязательное правило. Так что́ вас удивляет?

Свобода и легкость наполняли каждую дхарму тела, и от восторга хотелось кричать. Раскинув руки и ловя то восходящие, то нисходящие потоки, Ассанта неслась над землей. Родная Ханшелла спала в голубом сиянии звезд. Великая Ульма стремила неспешные волны к Асфалийскому морю, возделанные поля чередовались с бесплодными степями, а монументальные дворцы карагартской знати сменялись изящными башенками Тильзана.

Ассанта устремилась ввысь. Нарастала тревога: земля удалялась, воздух разреживался и голубоватый свет мерк. Звезды протянули ядовито-липкие лучи, а светящаяся миллиардами солнц глубина ночи перерождалась в однообразно-зеленую плоскую равнину.

Внезапно мир перевернулся, как песочные часы, и полет превратился в стремительное падение. Далеко-далеко внизу, в долине Трех Рек, ульмийцы преследовали карагартцев.

– Ты разобьешься, если ничего не предпримешь, – предупредила птица с человеческой головой и лицом Ассанты. Глаза создания зеленели альгирдом.

– Кто ты? – Ассанта не понимала, от чего ей страшнее: от падения или от сходства существа с ней.

– Сначала правильно ответь мне на этот же вопрос. Тогда поймешь, кто я и как спастись.

– Я Ассанта из династии Тарниф, царица Карагарта…

– Такой ответ не спасет тебя от падения, а твою армию – от поражения.

– Ты сильная птица. Почему бы тебе просто не взять меня к себе на спину?

– Невозможно принять мою помощь, не признав свою природу… Так кто ты?

Ассанта уже догадалась, каких слов ждет существо, но повторила упрямо:

– Я Ассанта из династии Тарниф, царица Карагарта…

Падение ускорилось, и бесплодная степь у Трех Рек с уже истлевшими знаменами Карагарта приближалась еще неотвратимее.

– Кто ты?

– Я Воплощенная Защитницы, я сосуд ее мысли, выдох ее вдоха, лезвие ее меча… – Привычные слова давались Ассанте так, словно она пыталась вдохнуть под водой.

Падение замедлилось, долина Трех Рек затянулась зеленоватым туманом, скрыв от глаз происходившее там.

– Такие слова могут помочь, – отозвалась птица. – Но ты все равно падаешь, и будущее не определено. Согласись быть мной! Согласись!

– Я буду…

Лик птицы, нестерпимо схожий с лицом Ассанты, стремительно приблизился, и она растворилась в безжизненных глазах своего двойника. Жгучая боль пронзила позвоночник, в сознание щупальцами асфалийского спрута проникла чуждая воля. Рука, движимая ею, потянулась за Рогом Пятой Битвы, который оказался прицеплен к поясу, и поднесла его к губам.

Ассанта ожидала услышать звук, но вместо него увидела вспышку. Всполох высветил воробьев. Бесчисленные птицы поднесли колесницу. Встав в нее, Воплощенная подобрала поводья и направила упряжь к земле. Туман рассеялся – и Ассанта увидела, что карагартские отряды преследуют ульмийцев. Воды обмелевшей Дарнмы покраснели от крови врагов.

– Жди воробьев, призванных сегодня, – услышала Ассанта свой собственный голос, волнами расходившийся по всему Извне. – Собирай воинство и, когда придет час, пробуди звуками Рога. Помни: пока я – это ты, тебе не упасть!