Гаянэ Степанян - Книга аэда [litres]

Миновав охрану, она прошла в деканат. Там уже собрались декан, известные мастера аэдческого искусства и еще несколько незнакомцев.

– А, госпожа Шандэ, мы ждали вас! – обрадовался ей декан. – Перейдем к делу. В Промышленной палате на первом этаже появился альгирдовый портал Шести. Вероятно, утром. Вечером его еще не было, впрочем, как и… кхм… многого другого. И к нему по проспекту Славы Антариона от Заречного храма протянулась альгирдовая дорога. Нам необходимо изучить этот феномен.

– Но, господин Манфрус, чем я могу быть полезна? Я про альгирд знаю не больше, чем геологи…

– Никто и не предлагает вам самостоятельное исследование. Мы все перейдем на ближайший к Промышленной палате портал, а оттуда под охраной Адарата отправимся в здание. Как только появятся первые сведения о природе явления, вы запишете на камеру согласованное с Адаратом сообщение.

– Но почему я, господин Манфрус? – удивилась Сафирет. – Почему не секретарь университета или Адарата?

– Весь Антарион вас знает после истории с исчезновением: вы основали благотворительную организацию, спасаете детей и ради любви к универсалу отказались от аэдического искусства, но разбираетесь в нем. Это дает нам возможность донести до зрителей квалифицированное мнение, не подливая масло в огонь. Сами слышали, что аэдов винят в исчезновении звезд.

– Главное, не в исчезновении денег, остальное поправим! Госпожа Шандэ, мы знакомы заочно – через господина Таэрдоса. Эх, поднял он на уши все мое ведомство, да и меня тоже, когда вы пропали! Сейден Олларио! – и полный лысеющий человек лет пятидесяти подчеркнуто галантно поцеловал ее руку.

– Господин Олларио?! Вы лично?!

– Хаос такой, что передоверить управление некому. К порталу, господа, пока, чего доброго, не исчезло небо!

Они перенеслись на портал в нескольких метрах от главного подъезда Промышленной палаты. Поднимаясь по бордово-гранитным ступеням, Сафирет окинула взглядом тревожно гудящую толпу по сторонам альгирдового пути, в который превратился проспект Славы Антариона. Люди размахивали транспарантами, молились, глазели, снимали…

Директор Промышленной палаты лично проводил их к проявившемуся порталу. Альгирдовый путь протянулся к нему и в самом здании, его огородили: говорили, что в Ярмионе пропала целая экспедиция, рискнувшая пройти непосредственно по альгирду.

– Вот, – указал директор на руны Шести. – Охрана заметила во время утреннего обхода перед открытием.

Мраморные плиты пола оставались гладкими, без единой трещины, словно портал и альгирдовая дорога к нему были частью единого мозаичного замысла.

Сафирет под действием внезапной догадки присмотрелась в поисках ксантийской руны и, изучая знаки, вступила в круг… Точно, вот она!

Сафирет уже хотела поделиться с господином Манфрусом открытием и рассказать ему все, что ей известно, но, подняв голову, не увидела ни спутников, ни сводов, ни стен. Все терялось в мерцающей зеленой дымке, и альгирдовый путь тянулся в ядовито-зеленую даль, как будто портал находился вовсе не в помещении…

– Госпожа Шандэ? Рад приветствовать!

Перед ней стоял господин Силлагорон…

Сон не повторялся, царское чутье замолкло. Днем Вальдерас привычно разыгрывал царскую роль, но мысленно слово за словом повторял разговор с Рагдаром…

Тени… Двойники… С кем пойти? Кровь или слово? Которую из теней ты выберешь? Выбрать тень? Ты и так всю жизнь шел за тенями…

Движимый наитием, будто он уже знает больше, чем понимает, Вальдерас спустился в недра дворца, к тому порталу, в который при строительстве Ксантии вписал руну Мортена, самую сложную из всех рун Атальпас.

Проведя ладонью по рунам света, он снова вгляделся в десятки черт. «Эти руны не для перемещения в пространстве. Ты согласишься до конца дней чаровать руны людей, не познав всевластие демиурга?»

Он вспомнил первую свою руну – Таф. Грубую, рожденную детской обидой и бессильной злостью. Время чаровать свою последнюю руну – руну Демиургов.

Он успокоил дыхание, закрыл глаз и внутренним зрением вперился в давно затверженные черты. Но они не обретали значения, и дхармы не меняли привычные траектории. Вальдерас вздохнул: «Завтра. Продолжу завтра», – и отправился к себе.

Сон не шел. Вальдерас развернул свиток, думая еще раз начертить не поддававшуюся разумению руну, – и неожиданно для себя начертил знак Всадника. «Как такое могло получиться?» – пробормотал он. Знак разгорался зеленым. Стены царского теуна раздвинулись и растаяли, открыв слабо фосфоресцирующую зеленым пустыню, прочерченную альгирдовой дорогой, такой же, как во сне. Впереди на детской тренировочной площадке разминался Нартор с дружками.

– Я предвидел, что ты не откажешься от всевластия демиурга, – вместо приветствия произнес Мортен.

– Я сплю?

– Демиурги не видят различия между снами и явью. Ты в начале Пути демиурга. Ты не Воплощенный и не проводник Воплощенного, ты умрешь, если вздумаешь идти по нему сам.

– И как мне быть?

– Позволь мне стать твоей тенью. И, пройдя Путь демиурга, ты воплотишься Создателем, самым могущественным существом в одной из возможных вселенных…

– Сын Смерти лжет, лжет как всегда! – ядовито рассмеялась Каллеата. – Создатель жив, и он стал Господином Запределья. А ты, сын мой, ты даже не Воплощенный! Если ты выберешь сына Смерти, то станешь бледным подобием Воплощенного, чуть сильнее смертного заклинателя.

– Тогда зачем ему?

– Не хочет сгинуть, открывая портал для Четверых. А Двое из Шести уже воплотились!

– Чего хочешь ты?

– Идем со мной! И мы всегда будем вместе, в одной стае, бессмертные. Время, жизнь, смерть, явь и сон потеряют значение!

И Вальдерас вспомнил. Вспомнил тринадцатилетнего изгоя, который бросил вызов безжалостному вожаку всех высокопоставленных детей наместнического дворца и в одиночку выбрал царский путь.

«Я уже был безымянным воробьем, и царем царей тоже. Они мои тени, мои двойники. Выбирать между ними, не понимая ни их устремлений, ни даже смысла их противоборства? Да и зачем выбирать хозяина, если не хочешь служить никому?»

Вальдерас, не обращая больше внимания на тени, вступил на Путь…

– Ну уж нет! – оскалилась Каллеата. – Или с одним из нас, или сгинь!

И Каллеата рассыпалась стаей воробьев.

– Или с одним из нас – или сгинешь в начале, а не в конце! – Всегда невыразительное лицо Мортена злобно исказилось. Он вскинул ладонь, на которой холодно разгоралась руна.

Внезапно антрацитово-безвоздушное небо, подсвеченное снизу альгирдом, затянулось тучами, как в Ханшелле… Мортен в недоумении поднял к нему взгляд. Задул и усилился ветер.