Н. Джемисин - Врата Обелиска [litres]

– Ты права насчет сравнения, – говорит Хьярка. Голос ее тих, поскольку она тоже размышляет, стоя над суетой жизни Кастримы. – Мы не смогли бы заставить это место работать без большего количества людей. Я думала, что ты фигней страдаешь, а оказалось, что нет.

Юкка вздыхает.

– Пока все работает. – Она смотрит на Хьярку: – Ты прежде никогда не говорила, что тебе не нравится эта идея.

Хьярка пожимает плечами:

– Я покинула родную общину, поскольку не хотела тягот Лидерства. И здесь не хочу.

– Тебе не придется драться со мной на ножах ради лидерства, чтобы выразить свою точку зрения , Земля побери.

– Когда приходит Зима, а я единственный Лидер в общине, лучше уж придержу я свое мнение при себе. – Она пожимает плечами, затем улыбается Юкке с чем-то вроде приязни. – Не могу отделаться от мысли, что теперь ты меня прикончишь в любой момент.

Юкка издает смешок.

– Значит, на моем месте ты бы это сделала? – Ты слышишь в этих словах раздражение.

– Следовать такой схеме меня учили, да – но я была бы дурой, если бы попыталась сделать это здесь. Подобной этой Зиме никогда не бывало… и никогда не было общины, подобной этой.

Хьярка в упор смотрит на тебя, как на последний пример особенности Кастримы.

– В такой ситуации традиция пересиливает все. Лучше иметь предводительницу, которая не знает, как должно быть , а делает ситуацию такой, как хочется . Предводительницу, которая надерет зад любому, чтобы осуществить свою мечту.

Юкка несколько мгновений в молчании переваривает это. Очевидно, что бы Тонки ни сделала, это не так срочно или ужасно. Затем она отворачивается и снова начинает подъем, вероятно решив, что хватит отдыхать. Вы с Хьяркой вздыхаете и идете за ней.

– Думаю, те, кто первоначально построил это место, не продумали его, – говорит Юкка, возобновляя подъем. – Слишком неэффективно. Слишком зависит от машинерии, которая может заржаветь или поломаться. Да еще и орогения в качестве источника питания, а это крайне ненадежная штука. Но порой я думаю – может, они не намеревались строить все это вот так. Может, что-то внезапно загнало их под землю, и они нашли гигантскую жеоду и сделали, как могли. – Она по дороге ведет рукой по перилам. Это одна из первоначальных металлических структур, встроенных в жеоду. Над ненаселенными уровнями сплошные старые металлические сооружения. – Мне всегда кажется, что они должны быть предками Кастримы. Они уважали тяжелый труд и адаптировались под давлением обстоятельств, как мы.

– Разве не все так? – Кроме Тонки.

– Некоторые. – Она не заглатывает откровенной приманки. – Я открылась всем, когда мне было пятнадцать. Где-то на юге был лесной пожар в сезон засухи. Один дым душил стариков и младенцев в общине. Мы думали, что нам придется уйти. В конце концов я пошла к краю пожара, где группа жителей нашего городка пыталась создать преграду. Шестеро из них погибли в процессе. – Она качает головой: – Это не помогло бы. Пожар был слишком мощный. Но это было ради народа.

Ты киваешь. Это звучит очень по-кастримитски, насколько ты успела узнать этих людей. А также как слова жителей Тиримо, которых ты знала, миовитов, аллиянцев и юменесийцев. Ни один народ в Спокойствии не дожил бы до сих пор, если бы они не были жутко цепки. Но Юкке не нужно думать о Кастриме как о чем-то особенном – она и есть особенная в своем необычном аспекте. Потому ты держишь рот на замке.

Она говорит:

– Я остановила пожар. Заморозила горящую часть леса и использовала его, чтобы создать барьер дальше на юге в качестве защитной полосы на случай нового возгорания. Все видели, как я это сделала. Теперь они точно знали, кто я.

Ты останавливаешься и смотришь на нее. Она оборачивается с полуулыбкой.

– Я сказала им, что уйду, если они хотят позвать Стража и продать меня в Эпицентр. И если они хотят просто вздернуть меня, я не стану никого морозить. Они обсуждали этот вопрос три дня. Я думала, они решают, как лучше меня убить. – Она пожала плечами. – Я пошла домой, поужинала с родителями – они оба знали и ужасно боялись за меня, но я отговорила их от попытки вывезти меня тайком в телеге. На другой день я как всегда пошла в школу. К концу занятий я узнала, что все в городе обсуждают, как лучше меня обучить . Не привлекая Эпицентр, понимаешь.

У тебя челюсть отвисает. Ты видела родителей Юкки, которые все еще здоровы, крепки и по-санзийски упрямы. В их действия ты готова поверить. Но чтобы все остальные? Ладно. Может, Кастрима и впрямь особенная.

– Хм, – говорит Хьярка. – Но как же ты обучилась?

– Ну ты же знаешь, что такое эти маленькие срединные общины. Они обсуждали это до самого Разлома. Я сама обучалась. – Она смеется, и Хьярка вздыхает. – Таков мой народ. Ржавоголовые, но добрые.

Против воли ты думаешь – если бы я привезла сюда Уке и Нэссун сразу после их рождения .

– Не всем вашим нравится, что здесь такие, как мы, – говоришь ты, почти возражая собственным мыслям.

– Да. Я слышала разговоры. Потому я и рада, что ты обучаешь детей и что все видели, как ты вытащила кипячей из Тертейса. – Она мрачнеет. – Бедняга Тертейс. Но ты еще раз показала, что лучше иметь у себя таких людей, как мы, чем убивать или изгонять. Кастримиты практичный народ, Исси. – Ты тут же начинаешь ненавидеть это прозвище. – Слишком практичный, чтобы делать что-то потому, что все говорят, что так надо.

С этими словами она возобновляет подъем, как и вы с Хьяркой через мгновение.

Ты привыкла к беспощадной белизне Кастримы – лишь некоторые дома-кристаллы имеют оттенок аметиста или дымчатого кварца. Здесь, однако, потолок жеоды перекрыт гладкой стеклообразной субстанцией густого изумрудно-зеленого цвета. Это несколько ошеломляет. Последний пролет достаточно широк, чтобы могли подниматься пять человек в ряд, так что ты не удивлена, увидев двух кастримитов-Опор по обе стороны чего-то вроде раздвижной двери чердака из того же зеленого вещества. У одной из Опор маленький нож с множеством лезвий из армированного стекла; второй стоит, скрестив на груди огромные руки.

– Пока ничего, – говорит Опора-мужчина, когда вы втроем подходите. – Мы постоянно слышим звуки оттуда – щелканье, жужжание, иногда она что-то орет. Но дверь все еще закрыта.

– Орет? – спрашивает Хьярка.

Он пожимает плечами:

– Что-то вроде «я знала» и «вот почему».

Похоже на Тонки.

– Как она вскрыла дверь? – спрашиваешь ты.

Женщина-Опора пожимает плечами. По стереотипному представлению у Опор одни мускулы и нет мозгов, но лишь немногие из них подходят под это описание больше, чем следовало бы.

Юкка снова бросает на тебя взгляд, говорящий « это твоя вина ». Ты качаешь головой, затем взбираешься на верхнюю ступеньку и стучишь в дверь.