Гай Кей - Блеск минувших дней [litres]

Он почти направил коня на трек, но ее серый уже занял стартовую позицию. Все еще разворачивая своего скакуна вперед, южанин один раз хлопает себя по левому бедру – и служители бросают веревку. Наездник Башни собирает поводья, что-то кричит коню – он тоже занял нужную позицию на старте, он бросается вперед.

Но Адрия уже опередила его.

Она – член семьи Риполи из Мачеры, не так ли? Она всю жизнь провела в седле. Во время охоты ты прыгаешь – через стены, ограды, речки, канавы, поваленные деревья. Этот навык отличается от скачек по ровной местности или от трех кругов по треку. Ты учишься посылать коня в прыжок и перелетать через преграду.

Ее серый легко перепрыгивает через веревку. Это всего лишь веревка, и она уже опускалась. Простой прыжок.

И вот Адрия уже на скаковом круге, впереди всех. Она шлепает серого по шее, чувствует его реакцию. Саврадия, ее радость в это утро. В Адрии в этот момент столько радости, такой сильный, яркий прилив счастья. Нельзя сказать, что это чувство ей хорошо знакомо, но она его сейчас узнает, если позволит жизнь.

Я был поражен тем, как идеально она рассчитала время, как ее серый перепрыгнул через опускающуюся веревку раньше, чем та упала на землю. И вот она уже впереди всех наездников, включая фаворита от Башни в одежде светло- и темно-зеленого цветов.

– Этот хитрый ублюдок! – взревел Монтикола рядом со мной. – Он узнал сигнал!

– Что?! – воскликнул я.

Монтикола пояснил, не отрывая взгляда от трека:

– Наездник Башни подкупил служителей! Но Фолько за деньги узнал, каким сигналом он обычно дает понять, что надо бросить веревку! Клянусь Джадом, эта женщина отлично скачет! Посмотрите на нее!

Наездники приближались к нам, входили в первый поворот. Я вспоминал руку, обнимающую меня за шею на темной лестнице. Полгода назад она получила удар кинжалом в бедро, думал я, глядя, как Адрия гонит своего коня вперед на глазах у обезумевшего Бискио. Мне казалось, что воздух вокруг меня сотрясается от крика.

Я украдкой бросил взгляд на Монтиколу. Если она победит, если Фолько победит, он тоже выиграет; вероятно, даже больше, так как не давал никаких взяток и делал каждую пятую ставку на ее победу, а не просто на то, что она войдет в первую тройку. Несомненно, он даст знать об этом Фолько.

С радостью, подумал я.

Наездник Башни мчался прямо позади Адрии, двое других – сразу же за ним, остальные уже растянулись в цепочку. Неудачный старт может погубить тебя в такой скачке.

Лидеры в первый раз приблизились к самому коварному повороту трека, прямо под нами. Он был невероятно опасным, потому что имел наклон по направлению к стене, а наезднику нужно было поворачивать от нее. Серый конь Адрии скакал по внутренней, более короткой дуге, чтобы избежать этой опасности. Так как девушка была одна впереди всех, ничто не могло ее остановить, наклон трека к внешней стене не должен был стать проблемой – на этот раз.

Позади нее наездник Башни сильно бил ладонью по шее своего коня. Ему тоже никто не мешал, ни одного соперника не было рядом с ним. Двое за его спиной скакали бок о бок. Тот, кто находился с внутренней стороны, – от района Лис, – нарочно постепенно сдвигался наружу, к стене перед нами. Другой наездник, от района Раковина, попытался отогнать его от себя дубинкой, но удар был отбит. После этого ему пришлось остановиться, сосредоточиться на треке, на стене, куда его толкали, и…

Он столкнулся со стеной прямо перед нами. Я видел, как его левая нога ударилась о каменную поверхность. Толпа взревела, но наездник как-то удержался в своем легком седле, и его конь, продолжая бег, ушел от стены. Но теперь он оказался четвертым, наездник от Лиса вырвался вперед прямо перед стеной и гнался за наездником от Башни, а тот изо всех сил преследовал Адрию в бело-голубых цветах района Сокол.

Небо и облака, подумал я.

– Он наедет на нее на следующем круге! – крикнул Теобальдо Монтикола никому из нас в отдельности и всем сразу. – У него конь крупнее, он постарается скинуть ее. Она не должна упасть!

Как странно, подумал я, складывается ситуация сегодня утром: они оба отчаянно надеются на женщину на сером коне. Желают ей продержаться.

Адрия входила в следующий поворот, низко пригнувшись к шее коня. Я увидел, как она оглянулась, чтобы оценить расстояние до преследователей. Затем они переместились в дальний конец круга, и с наших мест трудно было что-то разглядеть. Если она сумеет остаться далеко впереди, ее не смогут ударить, толкнуть на стену.

Но я сомневался, что у нее получится это сделать.

– Наездник от Башни еще и купил себе лучшего коня из участвовавших в жеребьевке, – уверенно произнес Монтикола. Я услышал это только потому, что сидел прямо рядом с ним. – Будь они прокляты, – добавил он.

Интересно, где сейчас Фолько д’Акорси, подумал я. Видит ли он то же самое? Говорит ли то же самое?

– Посмотрите, как скачет эта женщина! – завопил Антенами Сарди.

Он был возбужден, взволнован. Вдруг осознав, что это могут заметить, Антенами поправил одежду и снова пожалел, что рядом с ним сидит мужчина, а не женщина. Ее рука могла бы скользнуть, будто случайно, когда никто не смотрит на них, и…

Он желал эту девушку на треке. Пускай она ужасно высокого роста, но такая смелая . Это так захватывает! Кроме того, сейчас она в беде. Любой, кто разбирается в лошадях, видит, что конь мужчины в костюме темно- и светло-зеленых тонов, скачущего позади нее, более крупный, а участникам гонки предстоит преодолеть еще два отрезка пути после того, как они сделают поворот вправо и в первый раз пересекут линию старта. И потом, она же просто женщина, а у них дубинки, большие, как палицы. Антенами пришла в голову мысль: если они пускают в ход такие дубинки, то хорошо, что Филларо не участвует в скачках!

Он вскочил, крича вместе со всеми остальными, и тут понял, что у девушки сейчас возникнет еще одна проблема – прямо на участке перед ними. Это действительно очень возбуждало.

– Жираф всегда с нами! – крикнул ему в ухо купец. Ему приходилось кричать.

– Что?

– Тот желтый. Он нарочно отстает, позволяет ей догнать его!

– Я вижу! Зачем?

– Чтобы она сбросила скорость, или чтобы свалить ее. Смотрите!

Ну разумеется, он будет смотреть! Но почему-то Сарди опять бросил взгляд на Фолько д’Акорси. Тот кусал нижнюю губу – его все это явно не радовало. Антенами понятия не имел почему.

Брат, подумал он, вероятно, понял бы. Но черт с ним.

Очень хорошо, думает Адрия, ты знаешь, что тебе надо сделать.

«“Знать” и “сделать” – совсем не одно и то же», – любила говорить ее мать. Вероятно, и до сих пор так говорит – дома, далеко на севере. Адрия могла бы сейчас быть там, радоваться приходу весны в Мачеру, в леса и на холмы.