Ирада Нури - Шанталь. Ход королевы [litres]

Графа, к несчастью, дома не оказалось, в его отсутствие обязанности главы семьи были возложены на старшего брата, романтичного молодого человека, зачитывающегося рыцарскими романами и наивно считающим всех людей честными и порядочными. Глупец! Как же сильно он ошибался, – Патрис грустно усмехнулся и привычным жестом потер рукой горло, как делал всегда, когда нуждался в выпивке.

В этом я ему ничем не могла помочь. Заселившись в каюту, первое, о чем я позаботилась, так это о том, чтобы отсюда вынесли весь его ромовый запас и сбросили за борт, чтобы не искушать ни капитана, ни его команду. Хочет пить, пусть пьет воду.

Поймав мой красноречивый взгляд, Патрис опустил руку и, с трудом сглотнув, вновь вернулся к повествованию.

– Мачеха, долгие годы вынашивавшая планы по устранению соперника своего сына, посчитала возникшую ситуацию благоприятной для реализации своих амбициозных планов. Зная о нежной любви и привязанности наследника к младшему де Сежену, она не сомневалась в том, что он сделает все возможное, чтобы его защитить. Вместе с перепуганным насмерть Ренардом она пала в ноги юноше, умоляя его спасти «неразумное» дитя и защитить фамильную честь славного рода.

Что ему оставалось делать? Уверенный, что совершает благое дело, он встретился с секундантами и, взяв всю вину на себя, принял вызов на дуэль, которая должна была состояться уже на рассвете следующего дня, даже не предполагая, в какую умело расставленную ловушку себя загнал.

По роковой случайности барон погиб от руки молодого графа, чему стали свидетелями гвардейцы, патрулирующие окрестности во избежание нарушений королевского указа о категорическом запрете дуэлей.

Вынужденный бежать с места сатисфакции, несчастный попытался найти спасение под покровом родных стен, но в последний момент узнал, что коварная мачеха и ее сын предали его, сообщив о дуэли парижскому прево, распорядившемуся тотчас же выслать большой отряд солдат для задержания преступника.

Вот так, в одно мгновение графский наследник превратился в изгоя и убийцу, которого наверняка повесили бы, попадись он в руки преследователей.

Я сидела не двигаясь, в то время как Патрис освобождался от тяжелого груза воспоминаний, столько лет хранимых в его сердце. И по мере того, как ему становилось легче, мне приходилось все труднее и труднее сдерживать переполнявшие меня эмоции. Невыплаканные слезы по несчастному юноше сдавливали горло так, что невозможно было вздохнуть. И я еще когда-то жалела этого проходимца Ренарда! Знала бы тогда правду, придушила бы поганца собственными руками за то, что разрушил жизнь лучшего из людей.

Ну вот, я это сказала. Пусть и беззвучно, про себя, но я это сделала. Несмотря ни на какие подозрения, я любила Патриса и не могла оставаться равнодушной к его горю. Правда, этого было недостаточно для того, чтобы я, отбросив осторожность, кинулась к нему с утешениями. Рассказ еще не закончен, и я по-прежнему не узнала ничего нового о том, какую роль в жизни моего капитана играет Бут. Что ж, подождем…

– Вынужденный бежать, я тайком пробрался на первое же торговое судно, следующее до Кипра, глубоко уверенный в том, что все беды остались позади. Но оказалось, что это только самое начало и все уже произошедшее со мной являлось детской забавой по сравнению с тем, что ждало впереди. До острова оставалось не более двух морских лье, когда наше судно атаковали появившиеся словно из ниоткуда берберы. Завязалось сражение, в котором мы позорно проиграли более сильному и вооруженному противнику. Решив подороже продать собственную жизнь, я бросился с ножом на их главаря, но был сражен его пулей, выпущенной в упор.

Очнулся я лишь на третий день в трюме незнакомого корабля. Как оказалось, на вражеского капитана произвели впечатление мои самоотверженность и горячность, и он решил оставить меня в живых. О, лучше бы он этого не делал…

Участь галерного раба – вот что отныне было моим уделом, и поверь, дня не проходило, чтобы я не обращался к Господу с горячей молитвой забрать поскорее мою жизнь и завершить земные страдания.

Так продолжалось почти год…Я по-прежнему влачил жалкое существование невольника, когда наше судно атаковал могучий фрегат без опознавательных знаков, неожиданно появившийся на горизонте. При попутном ветре, широко раздувающим его паруса, он в два счета догнал нашу галеру. Берберы ничего не успели понять, как оказались взятыми на абордаж и разоруженными людьми огромного медведеподобного капитана с очень яркими рыжими волосами.

– Ангуса?

– Его самого, – утвердительно кивнул в ответ Патрис. – Так мечтающие о свободе галерные рабы после того, как их прежние мучители были уничтожены, из огня попали в полымя, став добычей тахмильских пиратов.

Ради справедливости стоит отметить, что никто нас ни к чему не принуждал, Ангус дал каждому из нас право выбора: стать частью берегового братства и слепо служить под его началом либо отправиться на морское дно с вслед за берберами. Никто не хотел умирать. Мне было меньше лет, что сейчас тебе, и можешь считать меня трусом, но тогда я выбрал жизнь.

Так я впервые попал на Тахмиль, где не понаслышке познакомился с бытом тех, кого называли корсарами, пиратами, флибустьерами, приватирами, буканьерами… Черт, как же много названий у простых разбойников и убийц. Но зато как красиво звучит…

Больше полугода я был у Ангуса на побегушках в качестве юнги, пока однажды не отличился в бою и не прикрыл его собой, рассчитывая заслужить уважение берегового братства и его короля. Зря… По возвращении на Тахмиль, тяжело раненного, меня бросили умирать на берегу, посчитав, что со мной не стоит возиться и я все равно не жилец. Там меня и нашла Нисса…

– Нисса? – против воли я почувствовала, как ревность ядовитой змеей сдавила грудь. Кто она? Почему я ничего до сих пор о ней не слышала?

– Да, самое милое создание на земле, – тихо ответил Патрис и шепотом добавил: – И на небе…

В попытке расслышать его слова я подалась вперед и едва не выронила клинок, который ощутимо уколол меня во внутреннюю сторону бедра.

«Проклятье! Только этого еще не хватало!» – злобно сверля глазами сидящего напротив мужчину, я постаралась взять себя в руки и вновь приняла, как мне казалось, расслабленную позу. Не хватало еще, чтобы он догадался об обуревающих меня чувствах.

– Прямо-таки не терпится узнать, что же было дальше? – вопреки желанию вопрос прозвучал гораздо язвительнее, чем я хотела.

Патрис удивленно вскинул голову. Понимающая улыбка тронула уголки его губ, что только усугубило мое и без того ужасное состояние.

– Нисса выходила меня и буквально вдохнула новую жизнь. Ангел, посланный на землю… в нее невозможно было не влюбиться.