Ирада Нури - Шанталь. Ход королевы [litres]

Взоры всех присутствующих при этих словах обратились в мою сторону. О чем они думали? Неужели прикидывали размеры награды, которую могли получить за мою голову?

В глазах потемнело. Ярость, кипевшая внутри, настойчиво требовала выхода. Проклятая «марка»! Подарок Фонтаны призван был оберегать меня от любой опасности, а вместо этого именно из-за него меня повсюду пытались убить. А главное, кто? Человек, которому я спасла жизнь! Дважды! Ведь не станет же никто отрицать, что именно с его подачи мне пришлось вступить в схватку со Стазисом? И вот какова благодарность! Вместо того чтобы откровенно поговорить со мной и получить исчерпывающие ответы на все беспокоящие его вопросы, он решил попросту избавиться от той, кто и не думал замышлять против него.

У меня не оставалось ни капли сомнений в том, что пленник говорил правду. Бросая полные ужаса взгляды на не сводящего с него алчущего взора дикаря, он и не думал юлить, а честно ответил на все задаваемые ему капитаном вопросы, назвав имена остальных предателей и места, где их можно было разыскать.

Непроизвольно зажав висящую на шее монету в кулаке, я обратила взор к небесам: «Господи, разве я многого прошу? Что же со мной не так? Почему же несмотря на то, что я все время стараюсь держаться в стороне, меня никак не хотят оставить в покое? Каких действий от меня ждут? Не означает ли это то, что раз уж мне все равно вынесли смертный приговор, то почему бы в таком случае хоть раз не поддаться искушению и не воспользоваться тем, от чего я так долго отказывалась?»

Из глубины сознания колоколом прозвучал смутно знакомый голос, когда-то предрекший мне великое будущее: «…Ты будешь королевой среди королей и рабыней среди рабов. Взлеты и падения, смертельная опасность станут подстерегать тебя на жизненном пути…»

Тогда, в прошлой своей жизни, я не поверила ни единому слову «Мадам Секрет», но жизнь показала, что пророчество уличной гадалки содержало в себе гораздо больше правды, чем можно было ожидать.

Помню, как спросила ее о том, смогу ли когда-нибудь испытать любовь? И ее четкий ответ: «О да! Ты будешь любить и будешь любима, но… тебе предстоит сделать очень трудный выбор, и в зависимости от того, что изберешь, будет зависеть твоя дальнейшая судьба…»

Что она имела в виду, говоря о нелегком выборе? Означает ли это то, что мне придется выбирать между любовью и долгом перед своей страной, людьми, которые долгие годы живут надеждой, что однажды возвратится последняя из рода Баттиани и, наказав убийц своих родителей, вернет принадлежащий себе трон? И если так, то имею ли я право ставить свою любовь к Патрису, какой бы сильной она ни была, выше долга перед Родиной и памятью славных предков, по камешку построивших это государство столетия назад? Ответ очевиден: такого права у меня не было, как, собственно, и выбора. Не стоит и мечтать о том, чтобы объявлять войну генералу Айвану не имея в своем распоряжении многочисленной, хорошо подготовленной армии, способной дать бой любому по силе противнику. И я сейчас точно знала, где мне эту армию получить.

Мысленно прося Господа дать мне сил и не струсить в последний момент, я обратилась к команде, с удивлением и некоторым замешательством следившей за сменой выражений на моем лице:

– Правление шакала длится лишь до тех пор, пока волк твердо не встанет на ноги. И, кажется, волк, которого все так боятся, готов прийти и забрать то, что принадлежит ему по праву. Капитан, – чуть повысив голос, твердо произнесла я, – властью данной мне от имени «братства висельников» я намерена взять дальнейшее командование на себя. И вот вам мой первый приказ: Вздернуть негодяя на рее!

– Это безумие! Как тебе вообще могло прийти в голову бросить вызов власти короля? – заложив руки за спину, Патрис мерил шагами деревянный пол каюты. – Неужели не понимаешь, чем все это закончится? Ангус убьет тебя, глупое дитя, и ни я, ни кто-либо другой не сможем ему помешать!

От его беспрерывного хождения туда-сюда у меня закружилась голова. Закрыв глаза и мысленно сосчитав про себя до десяти, я их медленно открыла:

– Успокойтесь, капитан, – мой официальный тон прозвучал несколько холоднее, чем я рассчитывала, но это даже к лучшему. Патрис, мгновенно придя в себя, пораженно застыл на месте. – Не стоит уподобляться врагам и хоронить меня раньше времени. Просто доверьтесь мне, – устало откинувшись на спинку стула, на котором сидела, я вновь прикрыла веки. – Я знаю, что делаю.

– Может быть, и мне объяснишь, чтобы я мог быть таким же спокойным, как ты? – не успокаивался он. Прекратив хождение, он остановился напротив меня.

– Все просто: я отдаю приказы, вы их выполняете. Беспрекословно. Большего, ради вашего же блага, вам знать пока не следует. И, если вопросов больше нет, то будьте добры вспомнить о своих обязанностях и вернуться к управлению шхуной, предоставив мне возможность позаботиться обо всем остальном.

Я была слишком грубой, согласна. Патрис не заслуживал такого обращения, но лучше одним сильным ударом отсечь начавшую гнить плоть, чем резать ее по кусочкам, доставляя более невыносимые страдания нам обоим.

Ни слова не говоря, капитан, хлопнув дверью, покинул каюту, оставив меня одну наедине с терзавшими изнутри демонами. Ничего, он сильный и сможет пережить разрыв. Чем меньше мы будем думать друг о друге, тем больше возможности сосредоточиться на предстоящей миссии, исход которой в целом мог изменить абсолютно все.

Погода, установившаяся после шторма, продолжала радовать путешественников, и даже я, еще накануне давшая себе слово ни под каким предлогом не покидать пределов спасительной каюты, не выдержала и вышла подышать чистым свежим воздухом, едва не мурлыкая от удовольствия, подставляя лицо пока еще теплым лучам зимнего солнца.

Несмотря на твердое решение держаться подальше от Патриса, взор мой то и дело обращался в сторону мостика, где неподвижно застыла фигура капитана, вот уже четверть часа не отрывающегося от подзорной трубы, что-то разглядывая в увеличительное стекло.

Вздох сожаления помимо воли вырвался из груди. Патрис был глубоко уязвлен моим вчерашним поступком и сейчас всем своим видом демонстрировал обиду, которую я сознательно ему нанесла.

– У каждой женщины, по воле Всевышнего появившейся на свет, есть свое предназначение. Одним предназначено стать хранительницами семейного очага в доме мужа, другие созданы для любви, им дарят свои сердца сильнейшие из мужчин. Но есть и третья категория… Этим женщинам уготована великая судьба – править миром. Власть, сосредоточенная в их хрупких руках, способна ставить на колени не то что отдельных людей, но целые государства. Они не склоняют головы перед трудностями, а всеми силами борются за то, что считают правильным. Эти женщины – истинные королевы. Такими были египетская царица Клеопатра, воительница из племени массагетов Томирис или та же Саида аль Хурра, с которой вас очень скоро начнут сравнивать… Каждой из них довелось испытать такую любовь, о которой можно только мечтать, но рано или поздно перед ними вставал выбор…