Виктор Кораблев - Королевства изгоев

Редрик попытался слезть, но просто упал в пыль. Все занемело, а спина и все то, что ниже, нещадно ныло. Смоки посмотрел на парня сверху вниз, немного бахвально, но с сочувствием.

— Вот же, морда, — простонал Ред, засовывая в рот смятую папиросу, конь лизнул ее кончик. После пары затяжек стало полегче. — Спасибо, — парень дал своему скакуну докурить и поднялся.

Уже темнело, благо было полнолуние. Редрик осмотрелся и прикинул время. Вроде все сходилось. Они выкурили еще по одной, когда показался всадник. Бледный и потеющий, лорд Сайдер остановился рядом с ними.

— Неужели бред и жар переросли в морок, или на меня навели его вы, мой юный друг?

— Нет, я, к сожалению, не колдун. Ни иллюзий, ни приворотов не делаю, просто у меня есть волшебный конь и знание местности.

— Ну, тогда я спокоен, — натужно рассмеялся аристократ.

— Вы как?

— Умираю. Медленно, но уверенно.

— Лорд Сайдер, висельные шуточки вам не к лицу. Покажите ногу.

— Нет, я не слезу с коня. Боюсь, обратно уже не заберусь. Простите, что не могу остаться и поболтать. Я должен продолжать, — он дернул поводья.

— Ну, как хотите, — сказал Редрик, похлопав своего скакуна по бабке.

Смоки одним скачком оказался перед Градом и плюнул тому под ноги огнем. Мерин испуганно заржал и остановился. Затоптав пламя, Смоки подошел к белому жеребцу и провел правой ногой линию у него перед копытами. Град склонил голову и перестал реагировать на команды хозяина.

— Волшебный конь, да? — в голосе Бенджамина не было страха, только слабый интерес. — И чем же, мой юный друг, вы его кормите?

— Гравием, — Редрик метко подкинул камешек пальцами правой ноги. Смоки схватил его и прожевал. — По праздникам — уголь и кремень.

— Не конь, а печка.

— Скорее — трутница. Курите?

— Бросил, как родилась Кэтрин. Но давайте, чего уж там.

Редрик достал три самокрутки и протянул ладонь коню. Тот ее привычно лизнул. Парень по очереди раскурил и отдал папиросы всаднику, Смоки и последней затянулся сам, сбивая пламя, отряхивая ладони одну о другую. Увидев вопрос в глазах лорда Бенджамина, он просто сказал:

— Смоки — очень ласковый, постоянно лижет меня. Рук уже почти не чувствую, — парень хрустнул пальцами и начал закатывать штанину наездника.

— Плохо, всаднику нужны чуткие руки.

— Значит, не заводите дочери такого. Девочкам-всадницам тем более нужны милые и маленькие ладошки.

— Ох, и забористая штука, — закашлялся лорд. — Но приводит мысли в порядок. — У нее и правда руки ее матери. Они ждут меня на финише.

Редрик, щурясь в темноте, осмотрел рану.

— Смоки, иди посвети, — конь подошел и высунул язык, тот был черный, как уголь, но на нем играли язычки пламени. Рана под повязкой опять сочилась, а сама нога снова опухала.

— Как мои дела, лекарь? — наигранно заинтересовано спросил лорд Сайдер.

— Я такой лекарь… у меня из лекарств только живица да алкоголь.

— Ну, так давайте.

— От первого вас свалит в припадке.

— Давайте второе.

— Сейчас.

Парень вытащил из седельной сумки бутылку. Откупорил, приложился сам. Несмотря на показное самообладание, он очень переживал за этого человека.

Даже столь краткие знакомства для парня многое значили. Ведь… что он повидал-то, в свои четырнадцать? А что и повидал — забыл. Оторвавшись, Редрик передал бренди всаднику.

— Выпейте столько, сколько сможете, чтоб держаться в седле. Сейчас прижжем вам ногу.

— Как, тут нет костра… А, игривые ласки огнедышащего зверя.

— У него скорее слюна горящая. Дыхание просто несвежее.

Смоки дыхнул Реду в лицо.

— Не пытайся, я привык. Тебе до Гизмо, как до Вольнограда пешком, — погладил он коня по морде.

— Хорошее бренди. Гномье? — спросил аристократ, оторвавшись от горлышка.

— Еще осталось?

Всадник вернул бутылку сыну лавочника. Тот выбросил грязную повязку и, сняв рубаху, начал рвать ее на лоскуты.

— Что это у вас, мой юный друг?

— Мнемоническая блокада.

— Неужели секрет этого коня так велик и ужасен, что под него ушла треть вашего тела.

— Тут не только его секреты, — сказал Ред, обрывая листья с придорожной крапивы.

— Может, вы просто молодо выглядящий колдун, что забыл, кем он был, — хохотнул аристократ.

Редрик на мгновение поднапрягся, но затем и сам рассмеялся:

— Нет, она не так работает, сударь.

— Ну, вам виднее.

Размяв крапиву, Ред положил ее на лоскуты рубахи, чтобы та пустила сок. Он вылил остатки алкоголя на рану, стараясь убрать из нее весь гной. Всадник стерпел, лишь костяшки пальцев, сжимающие луку седла, побелели.

— Хорошо, сударь. Но теперь и правда держитесь, — парень крепко ухватил голень лорда Бенджамина. — Давай, Смоки, язык трубочкой и по самый корень.

Конь неуверенно глянул на хозяина, но сделал все правильно. Черный, словно головня, язык вошел глубоко в рану. Запахло жареным мясом. У лорда Сайдера проступили слезы и вырвался протяжный то ли рык, то ли стон.

Пока аристократ пытался отдышаться, Редрик прикурил еще папирос. Рука Сайдера машинально потянулась за куревом, он глубоко затянулся.

— А выпить еще есть?

— Нет, все кончилось. Простите.

— Опять вы извиняетесь.

Они немного покурили. Редрик дал ране остыть. Затем перевязал, сделав компресс из крапивы.

— Как ощущения?

— Никаких. Я больше не чувствую ничего ниже колена, — грустно ответил всадник. — У меня запасные поводья в заднем мешке. Перетяните мне ногу.

— Тогда вы ее точно потеряете.

— Юноша, вы мне дали надежду и веру, что я выживу. Какая нога? От нее одни беды.

— Ладно, — Редрик сделал то, что просил человек. Расправил ему штанину и сам взобрался в седло. — Вы не против компании?

— Буду только рад.

Вместе они взяли приличную скорость. Редрик постоянно подбадривал, пытался шутить, пытался злить всадника. Тот видел старания парня и бросил все свои силы на то, чтоб оставаться в сознании.

Особенно взбодрило Бенджамина упоминание о его однофамильце в столичной управе. Сайдер ответил лишь, что это его старший сын, и что для него больше нет места ни в его сердце, ни за его столом. Парень не стал расспрашивать.

Ред проникся уважением к этому человеку. Благородная гордость лорда не позволяла пропасть даром труду его попутчика — самого Редрика, а чувство долга — сбавить темп. Показались стены Аусбруха. Спина всадника стала ровнее. Стали различимы ворота. Его плечи будто стали шире. Они остановились, как только стали различимы фигурки людей.

— Вы не поедете со мной?

— Нет, будут лишние вопросы. Наши усилия пропадут даром.

— Вы правы, мой друг.

— Вот, — Редрик передал Сайдеру склянку живицы. — Выпейте это сразу, как сможете.

— Я и так вас разорил. Вы же знаете цену этого снадобья.