Виктор Кораблев - Королевства изгоев

Ребенком гражданин империи считался до тринадцати лет, после этого давалась возможность заключать помолвку. Совершеннолетними считались все с пятнадцати, тут уже и право на полноценный брак, владение недвижимостью и далее по списку. Также существовал буферный год — с двенадцати. Семьи и интернаты обязывались содержать детей этого возраста по закону, и с такого гражданина уже начинали взимать налоги, но с другой стороны, можно было законно устроиться на любую работу на полную ставку.

Многие считали, что это слишком малый возраст, но закон составляли с учетом всех жителей империи. Большинство рас в Сквизэре либо достигали зрелости раньше людей — гномы, гиганты, полурослики, гремлины; либо жили меньше — практически все зверолюды и те же гремлины. Правда, с гоблиноидами и эльфами вышло не очень красиво. Первые с рождения полностью функциональные взрослые особи, со знанием языка и даже навыками предка. Вторые достигали половой зрелости лишь в возрасте восьмидесяти, и то условно, а вот с метисами было проще, они росли значительно быстрее.

Тихий девичий смешок.

— Что такое? — опомнился Ред.

Парень заметил, что крутит в руках большое желтое яблоко. Похоже, он бессознательно достал его из корзины, когда задумался.

— Просто ты так и продолжаешь замирать на месте и бурчать что-то себе под нос, — сказала Элли.

Редрик, хмыкнув, надавил на яблоко и слегка прокрутил. То разорвалось пополам.

— Не худшая из моих привычек, — сказал Ред, протягивая ребятам угощение. Билли весело вгрызся, а Элли аккуратно надкусила. Даже слишком аккуратно. Что-то с зубами… Нет — просто девочка, маленькие скромные укусы.

— Какое сладкое, — произнесла Элли.

— Я рад, купил его в «Летнем лесу» у эльфийки Лютиэн.

— Понятно, но у нас нет денег, — сказал Билли с набитым ртом.

— Разумеется… живете, кушаете, работаете, учитесь — все в приюте. Изоляция.

Прямо как у тебя, только у этих детей проблем побольше. Да и у многих в этом городе, в большом мире. Да у тебя и проблем-то нет.

— С тех пор, как вернулась Далила, почти все взрослые ушли в экспедиции или целыми днями сидят в библиотеках. Заняты поиском разгадки текстов Странника. Остались только неграмотные.

— Нас некому учить, мы, в основном, убираем и помогаем на кухне, ну и прочее, чем больше не занимаются взрослые.

По очереди проговорили сестра и брат то, что Редрик сначала не понял. Неграмотные. Пятьсот лет. Это же… а кому эти ребята нужны будут безграмотные? Неужели так в каждом приюте?

— Элли, а когда тебе исполнится тринадцать, что ты собираешься делать?

— Не знаю. Если повезет, останусь в приюте, подожду Билли, а там что-то придумаем.

Повезет… Может, удача и задолжала им, но эта сука никогда не играет честно. Не знают… а ты будто знаешь. В городе куча изголодавшейся дармовой рабочей силы с Фронтира. Тоже безграмотной.

Лучше взять резидента, к которому можно как к говну, а не гражданина. Больше трат, больше проблем, притом из культа проклятых сектантов. Далила была вполне образована. Она красива. Она бы устроилась. Но ты знаешь, что их ждет. Пинок под зад, холодный камень, скрипучие клоунские башмаки.

Спасибо, дядь, в последнее время их просто кучи. Мне рук не хватает, а Каднификару — желудков.

Лоснящиеся бока черной коровы. Человеческая жвачка.

— Ладно, ребята. Вы тут закрывайте все. А я… я разберусь.

Странник, Далила и ты. Кого винить? Если винить всех, то никто не возьмет ответственность. Странник помог расставанию пройти без эксцессов и дал девушке то, что ей было нужно. Добрый бог… Смешно. А она лишь хотела для себя лучшей жизни. А ты… ты просто хотел, чтоб она ушла. Это ты нашел то место, это ты задобрил Странника, это ты заставил ее раскаяться, это ты вынудил Странника ее пожалеть. Твоя вина. Только твоя. Но проблемы не твои. Не твое дело. Ну, и что ты с этим будешь делать…

— Ты наступил на мой рисунок…

— Что?

Редрик шел, размышляя, пока не добрел до храма Путников. Приют. Ни хрена себе Странник наваял. Колонны, барельефы, лепка, мозаики. Судя по окнам, потолки метров по пять. Здание просто огромное, но старое. Фасад весь грязный.

— Убери ногу.

Ред огляделся, затем посмотрел вниз. Девочка лет трех или старше, парень не разбирался, в белом балахоне, как и все Путники. На Редрика безучастно смотрели два больших черных глаза. В руке девочка держала белый мелок. Парень посмотрел себе под ноги. Крупная бетонная плитка. Множество квадратов были полностью закрашены белым.

— Прости, — Ред отошел на шаг.

— Прощен, — просто ответила девочка и, сев на корточки, продолжила рисовать.

— А что ты рисуешь? — спросил Редрик, немного придя в себя.

— Его, — девочка указала испачканной мелом ручкой на стену здания.

Барельеф. Очень грубый и схематичный. Редрик сначала не понял, что там изображено, но затем догадался. Девочка встала на ступни мужчины, они держатся за руки. Отец учит дочь танцевать.

— Почему? — тупо спросил Редрик, он будто сбился с мысли, увидев столь мирную картину.

— У меня только белый мелок, — девочка посмотрела на Редрика, как на дурака.

Верно… изображение первого человека на стене последнего храма людей. Что еще это может быть?

— Ты рисуешь Странника?

— Почему его все так зовут? Это же не имя.

— Действительно… как же его зовут… — сказал Ред скорее себе.

— Я знаю, — серьезно сказала девочка.

— Вот как… а что еще ты знаешь? — хмыкнул Ред.

— Все знаю — как взрослые, — девочка выпрямилась и уперла руки в бока.

Ред, даже присев на корточки, оказался выше ребенка. Парень улыбнулся маленькой всезнайке. Самоуверенная и довольная собой. Крошечный и милый комок самомнения — как все маленькие дети.

Хотя откуда тебе знать, ты же не общался с детьми ее возраста?

— Значит, я еще не повзрослел. Вот, например, твоего имени я не знаю. Ты скажешь его мне?

— Доротея, — ткнула девочка себя в грудь. — А ты — Медный… Всадник… — она поочередно показала пальцем на выгоревшие волосы Редрика и в сторону Смоки.

Тот фыркнул.

— Ты же только что это выдумала, Доротея. Да и это не мое имя. Да и не имя вовсе.

— Это вы все выдумываете, а я говорю — что вижу. И вообще, подходит же, — девочка надула щеки.

Редрика попустило. Он расслабился и глубоко вдохнул. Пахло фруктами.

— М-да, ты права… — выдохнул Ред. — Скажи, Доротея… я так, на будущее, с тобой есть смысл спорить?

— Разумеется, нет. Я никогда ничего не выдумываю и не лгу, поэтому — всегда права, — наставнически подняла палец девочка. Она случайно сбила им капюшон. Красивые черные локоны.

Подчиняясь порыву, Редрик вытащил волосы девочки из-за шиворота, расправив в свободную прическу. Затем, удовлетворенный своим решением, потрепал Доротею по голове. Мягкие и густые. Странно, утратившим чувствительность пальцам было очень приятно.