Виктор Кораблев - Королевства изгоев

Самообман… Ред продолжал гладить волосы девочки и не мог остановиться.

— С чего такие нежности? — исподлобья глянула на Реда Доротея.

— Я просто благодарен тебе — за то, что ты есть. Хорошо, что в мире еще остались те, кто не лжет.

— Признайся, тебе просто это нравится, — скрестила руки на груди девочка, победно глянув на Редрика.

— Нравится. И тебе это нравится. Так ведь? — кивнул парень.

— Да, — смущенно опустились черные глаза. — А я тебе нравлюсь?

Девочка со странным выражением уставилась Реду в глаза. Будто испытывала, проверяя его на искренность.

— Конечно, нравишься, Доротея. Ты же прекрасное маленькое чудо.

— И ты мне нравишься, хоть ты и не очень красивый.

— Знаю, гнусная рожа досталась по наследству.

— Да, но ты очень добрый. Мне это нравится.

— Кажется, ты только что выгнала из меня всю черствость, что скопилась за последние годы, — Редрик опустил взгляд. Так легко.

— Обращайся, — прозвучал веселый звонкий голос маленькой девочки, что знает правильные слова.

Редрик закрыл глаза. У него стало очень тепло на душе. Будто оттепель, что прорывает плотину, наружу пролился его смех:

— Хм-хм-кхе-хе-хе-ха-ха-кха, ха-ха, хм-ха-ха…

— Хм-хм-кхе-хе-хе-ха-ха-кха, ха-ха, хм-ха-ха…

— Ты что, меня передразниваешь?

— Ты сам передразниваешь.

— Ладно, — сказал Ред поднимаясь. — Какие фрукты любишь? — спросил он, шаря взглядом по содержимому корзины. —   Ох, и богаты нынче эльфийские закрома. Усвоили урок, —  ожидая ответа девочки, Ред взял веточку с цветками лимона и засунул себе в петлицу нагрудного кармана.

— Я не голодна.

— Тогда вот… — Ред достал тот янтарный виноград, что ему приглянулся еще на прилавке. — Много места в животе не занимает. Можно просто наслаждаться вкусом.

Ред оторвал одну ягоду и, наклонившись, поднес ее к лицу девочки.

— У тебя руки страшные, — недовольно поморщилась Доротея.

— А у тебя грязные.

— Это поправимо.

Девочка подошла и бесстыдно вытерла руки о плащ Редрика. На черной ткани остались белые следы маленьких детских ладошек. Доротея с секунду смотрела на свои руки, а затем подняла их вверх, показывая Реду ладони.

— Чисто, — резюмировала она.

Ред улыбнулся и вложил янтарную гроздь в руки девочки. Ягодку, что у него осталась, парень съел сам. Совсем не кислая и слегка терпкая. Хороший сорт, но не для вина.

Доротея медленно клала в рот ягоды. Она задумчиво глядела в небо, покачиваясь из стороны в сторону. Кап-кап. Точки на бетоне.

— Пошли внутрь. Не то промокнем и запачкаем одежду, — сказал Ред протягивая девочке руку. Другой рукой он поднял корзину на плечо.

— Твоя уже грязная, а я не пачкаюсь, — ответила девочка и взяла Реда за руку.

Дойдя до двери, Ред понял, что не хочет отпускать девочку. Парень просто раскрыл высокие створки пинком и вошел в последний в мире храм. О скакуне Ред не переживал. Смоки где-то спрячется. Шоргон не любил дождь.

Да, этот холл размером с ночлежку и полностью пуст. Пыль да старые картины. Галерея грузных мужчин с бульдожьими рожами. Пройдя вдоль них, Ред понял, что первый был еще ничего, но каждый последующий представлял будто новую ступень деградации. Но выражения лиц у всех страшно одухотворенные и благолепные.

Ред поправил корзину на плече. Он неосознанно отпустил Доротею. Вернувшись на место, меченая рука не нащупала маленькой ладошки. Парень огляделся, но девочки и след просты.

Если твоя рожа кажется ей гнусной, то от этих харь она, наверное, бежит без оглядки.

Зато Редрик обнаружил приближающегося Путника — женщина средних лет. Подойдя, она, чуть помявшись, обратилась к нему:

— Пожертвование, усыновление, становление?

— Первое и разговор с Проводником.

— Проводник проводит утренние обряды, вам придется назначить визит и подождать, — женщина указала на последний портрет в галерее, обозначая лик иерарха.

— Они что, все родственники?

— Проводники возносятся в сан после голосования иерархов.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Это неуместный вопрос.

Удар-удар-удар. Мрамор в сочетании с сапогами Редрика выдавал раскаты грома, что разносились эхом по всему зданию. Парень навис над женщиной.

— Слушай сюда, я решаю, что уместно, а что нет. И в храме бога неуместно лишь невежество. Сначала ты отведешь меня на кухню, где я оставлю гостинцы детям. Детям! Потом ты мне покажешь, где они должны были бы учиться. А затем скажешь Проводнику, что у Всадника к нему есть пара вопросов.

Путница собрала губы в комок и, отойдя на шаг, кивнула Реду, чтобы тот следовал за ней. Приют оказался огромен. Три этажа с высоченными потолками, помноженные на значительную площадь здания. Тут могла уместиться уйма народу, но помещения пустовали.

На кухне трудилось несколько взрослых и множество ребят. Некоторые дети узнали Редрика. На вид сытые и здоровые. Чистые. Они мыли посуду после завтрака. Целая прорва посуды, хватило бы на несколько рот солдат. Продуктов много, простые, но разные блюда. Редрик поставил корзину на каменный стол и проследовал в лекторий.

Доска, парты, книжные полки. Все под двухлетним слоем пыли. На доске так и не стертая, чудом сохранившаяся запись. Похоже, последним был урок истории.

«Основание Вольнограда. Город, построенный одним человеком — миф или подвиг?»

На этаже находилось несколько лекториев — все заброшены.

Редрика повели вглубь здания, там он разминулся с Путником-торгашом, тот неуверенно кивнул, но потом, опомнившись, проделал религиозный жест. Росчерком пальца обозначался горизонт, а затем ладонью указывалось направление.

— Да будет легок твой путь, Всадник, — прошептал торгаш и быстро ушел.

Женщина довела парня до тяжелой двери.

— Проводник ожидает, — сказав это, Путница ушла.

Войдя внутрь, Ред увидел хрупкую девушку лет тринадцати-четырнадцати. Она стояла у стола, на котором располагался набор для бритья. Ред машинально почесал подбородок. Брился перед отъездом, но легкая щетина уже отросла. У парня, как и у его отца, борода росла очень быстро.

На девушке был надет не привычный балахон Путников, а белый хитон из легкой и прозрачной ткани. На нем перечень ее одежды заканчивался. Редрику стало неловко. Острые локотки, острые плечи… да с тем же успехом она могла быть и голой. Парень виновато посмотрел ей в лицо. Но слегка раскосые каре-зеленые глаза старались смотреть куда угодно, только не на Реда.

Помещение представляло собой крупный предбанник. Тут недавно прибрались. Боковая дверь отворилась. В сопровождении облака пара появился лысый мужчина в белой тоге с амулетом в форме яйца на шее. Правда, там не было шеи. Если бы человек мог съесть дракона, то он бы выглядел именно так. Он был больше и жирнее того евнуха и Каднификара вместе взятых, хоть и слегка уступал Реду в росте. Это его лицо изображалось на последнем портрете во входной галерее.