E. V Martinas - Место, которого дважды не было. Часть 1. Черный властелин. Начало [litres]

– Да как ты смеешь дерзить Владыке?! Ты, жалкий червяк пустыни!

– Прочь от сюда! Вон!

– Господин, дозвольте, я его растерзаю.

– Нет, Смерч. Ни у тебя, ни у меня ничего не получится. Вспомни наш договор. Он не может выйти из своих владений, а мы не можем войти в них. Этот хитрец тогда поймал меня на слове. Чувствую, придётся дорого заплатить за моё великодушие. Верно говорят: «Нельзя оставлять врагов в живых, они этого не прощают». Полетели. Нам пора возвращаться. Здесь мы ничего не добьёмся.

– Летите! Чтоб я вас больше не видел! Оккупанты!

Впервые за все прожитые вечности Великий Владыка Ветра оказался вынужден отступить и признать поражение. Он негодовал от собственного бессилия. Гурсу ликовал. Он с видом триумфатора облетал свои крохотные территории. Нуардис, хоть и была камнем, потирала руки. Звёзды снова не подвели её. Благодаря их мудрым советам найдены и нужное место, и нужный союзник. Можно было приступать к строительству Чёрной крепости, о чём она и сообщила внуку вечером того судьбоносного дня.

Для начала заговорщики договорились морально подготовить Гурсу к грядущей войне. Уранум изо дня в день беседовал с ним обо всём, что творилось и творится на континенте за пределами его миниатюрного царства. Его собеседник безнадёжно отстал от жизни. Он был словно злое, но наивное дитя. Сын Великого Владыки Недр, ловко пользуясь легковерием и неосведомлённостью вольного ветра, так искажал историю Южного континента, что складывалось впечатление, будто речь идёт о другой населённой планете. В качестве врагов всегда выступали Великие Повелители Стихий, что оказалось полностью созвучно с мыслями и чувствами Гурсу. Уранум поведал о приходе на континент спасительниц, Великих Ведьм, якобы пытавшихся не только создать жизнь на Южном континенте, но и освободить порабощённых духов и изгнать злобных захватчиков, Великих Повелителей Стихий. Разумеется, этим занимались только самые честные, добрые, могучие и благородные из Повелительниц жизни во главе с Нуардис. Умея, как никто другой, выдавать чёрное за белое, он рассказал о создании разумных существ. Эльфы, люди и гномы предстали в качестве воплощения злых замыслов ведьм, перешедших на сторону Великих Повелителей Стихий. Эдакие исчадия ада, вырвавшиеся на поверхность земли, в то время как огры, гоблины, тролли и люди Мерморта олицетворяли всё доброе, светлое и прекрасное, сущие ангелы с крыльями за спинами и с нимбами на головах. Их жестокость была лишь борьбой за независимость, отчаянным противостоянием мировому злу, самоотверженной войной против оккупантов и узурпаторов. Гурсу пожалел, что до сих пор не имел возможности лично познакомиться с этим живым образцом гуманизма. Безусловно, утраченным венцом творения выступали великаны, все как один павшие в борьбе за свободу, равенство, братство, интернациональную дружбу, мир во всём мире и светлые идеалы добра.

Нуардис, слушавшая в надёжном укрытии эти душеспасительные, а точнее душегубительные беседы, едва сдерживала смех. Она по достоинству оценила талант внука убедительно врать. Ей очень понравился собственный новый образ. Она выступала в качестве миротворца, несущего всем живым существам свет и добро, и играла героическую роль самоотверженного лидера оппозиции в клане ведьм. Разумеется, Диалексия являлась коварной предательницей, перешедшей на сторону заклятых врагов, Великих Повелителей Стихий. Когда Уранум в красках описывал жестокую расправу над несчастной Нуардис, которую подлым обманом заманили в ловушку, Гурсу едва сдержал слёзы. Бабушка аж закашлялась от смеха: «Ну, внучек, так перевернуть всё с ног на голову не смогли бы ни я, ни твоя мать!»

Далее в течение двух вечеров Уранум пересказывал вольному ветру героический эпос великого народа великанов. Когда догорал второй закат над Северной пустыней, а злодей увлечённо расписывал последние мгновения существования на этой земле столицы великанов, Гурсу больше не смог сдерживать переполнявшие его эмоции и заплакал. Уранум и тут достиг высот актёрского мастерства. На заключительных словах душераздирающего повествования он тяжело вздохнул, склонил голову и сам разрыдался. Они ещё долго сидели на песке, изливая скорбь в приятельских объятиях друг друга.

После этого специального урока истории Южного континента Нуардис сказала Урануму:

– Ты потрудился на славу. Теперь он наш верный союзник. Завтра ты посвятишь его в наши планы построить боевую крепость в пределах его «великого» царства и познакомишь со мной, могучей и прекрасной Нуардис.

– Бабушка, вы торопитесь. У нас есть ещё один козырь в рукаве.

– О чём ты говоришь?

– О смерти Хильдегарды. О таком вопиющем преступлении Великих Повелителей Стихий нельзя молчать.

– Это уже чересчур. Он наш со всеми потрохами. Зачем прилагать лишние усилия?

– Бабушка, тут трудно переусердствовать. Этот факт рано или поздно всплывёт, и Гурсу решит, что я был с ним не до конца откровенен, что подорвёт его доверие ко мне. Там, где появляется недоверие, зарождается конфликт. Мы не имеем права потерять ценного союзника из-за вашей лени и недальновидности.

– Не оскорбляй бабушку! Я никогда в жизни не считалась ни глупой, ни ленивой!

– При жизни, возможно, да. Но смерть явно не прибавила вам энергичности.

– Перестань меня задевать за живое!

– При всем желании у меня это не получится.

– Либо ты замолчишь, либо я сделаю тебе больно!

– Хорошо. Кстати, как вам это удаётся?

– Секрет. Умри и узнаешь.

– Спасибо, обойдусь без таких тайных знаний.

– Вернёмся к делам. Сколько времени тебе надо?

– Всего один вечер. На следующей день я смогу представить вас Гурсу.

– Это меня устраивает. Постарайся выставить своего отца в хорошем свете. Так будет правдоподобнее. Всю вину вали на Великого Владыку Ветров, Гурсу его ненавидит, и на Великого Хозяина Морей. О плане строительства крепости в его владениях я расскажу сама, а ты попроси у него разрешения расширить выход на поверхность.

– Обязательно. Мне уже осточертело протискиваться в эту крысиную щель.

– Вот и прекрасно. Действуй!

Перепись отцовского имущества служила надёжным прикрытием заговорщикам. Уранум общался с Гурсу по несколько часов в день, а остальное время для отвода глаз таскался по подземным галереям с учётными книгами. Уранум и Нуардис постоянно ощущали присутствие шпионов, которое выдавали горящие факелы. Ни разу после визита Великого Владыки Ветра к границам царства Гурсу пламя факелов не оставалось ровным. Сквозняки не теряли бдительности ни днем, ни ночью. В их рядах произошли серьёзные изменения, которых, правда, никто из заговорщиков не заметил: для них все ветры были на одно лицо. Узнав от малыша Виусси, что слуги самым наглым образом пренебрегают своими обязанностями, Великий Владыка Ветров пришёл в неописуемую ярость. Это чувство усилилось после неприятной беседы с Гурсу. Получив от ворот поворот, Великий Хозяин Ветров едва пережил позор и унижение. Его гнев и возмущение достигли точки кипения, когда он разыскал старшего ветра, руководившего отрядом шпионов. В глазах Владыки ветер прочитал – ни много ни мало – свой смертный приговор. Впервые за несколько тысяч лет Смерчу было позволено кого-то растерзать. Казнь состоялась на глазах у отряда шпионов. Они ничем не могли помочь обречённому товарищу. Склонив головы, ветры ждали своей участи.