Дмитрий Емец - Последний стожар [litres]

Огненный шар полыхнул три раза подряд. И сразу съёжился до прежних размеров.

– Ругаются… Сильно недовольны Пламмелем. Эх, узнать бы, что они ему говорят! – шепнул Еве стожар.

– А можно?

– Узнать-то можно. Только осторожно… – Филат воровато огляделся. От их столика до места, где элементали огненным шаром окутали Пламмеля, было довольно большое пустое пространство. Манипуляций стожара оттуда наблюдать не могли.

Филат быстро придвинул к себе едва горящую свечу и поправил залипший в воск фитиль. Огонёк как живой потянулся к элементалям. Кстати, к ним же тянулись все без исключения огоньки «Тихой пристани» – даже коптящие языки висящих по стенам факелов.

– Я сейчас суну палец в огонь, – тихо сказал стожар. – Мне будет не особенно приятно, но я смогу слышать, о чём они говорят. Я буду шёпотом это повторять, но сам не смогу запомнить ни слова. Так уж устроена эта магия… Ты должна запомнить и мне пересказать.

Ева пообещала, и Филат сунул палец в огонь свечи. Несколько мгновений он просидел, низко наклонив голову, а потом забормотал сквозь сцепленные зубы:

ОГНЕВИКИ. Какая высота Эвереста?

ПЛАММЕЛЬ. Что-то около десяти километров.

ОГНЕВИКИ. А какая глубина у Марианской впадины?

ПЛАММЕЛЬ. Тоже, кажется, десять или одиннадцать.

ОГНЕВИКИ. А какой у Марианской впадины провал на дне? И какой у Эвереста скол на вершине?

ПЛАММЕЛЬ. Понятия не имею.

ОГНЕВИКИ: Оба ровно по двести сорок четыре метра! Если взять Эверест и освободить его от всех наносов и снега, то им как пробкой можно заткнуть Марианскую впадину!.. Не надо было вам её злить! А теперь её уже не успокоишь! И ты хочешь, чтобы мы не вмешивались?! Это касается ВСЕХ! И элементалей, и сказочников, и людей!..

ПЛАММЕЛЬ. Ясень перец… Но мы всё уладим! Только помогите нам найти…

Больше терпеть Филат не смог и, выдернув палец из огня, погрузил его в чашку с водой. Кожа прямо-таки зашипела. Не ограничившись этим, стожар сунул палец в рот.

– Уф! – сказал он с пальцем во рту. – Вшпомнить бы, была ли у меня машь от ошогов… О шем они говоили, ты поняла?

Ответить Ева не успела. Шар опять полыхнул, и из него буквально вылетел злой и красный Пламмель. Бакенбарды его полыхали раскалённым металлом, а куртка дымилась. Пламмель встряхнулся, скрестил на груди руки и, посвистывая, направился к Белаве. Бывшая русалка стояла к нему спиной, капризно постукивая пальцами по аквариуму. Русалки с другой стороны стекла корчили ей рожи. Одна немедленно принялась заманивать в воду Пламмеля, губами и ладонями прижимаясь к стеклу.

– Прочь, рыбина! – раздражённо сказала ей Белава.

Русалка, как-то разобравшая слова, возмущённо ударила хвостом и описала в бассейне целых два круга. Пламмель и Белава сели за ближайший свободный столик и стали о чём-то совещаться. Кажется, Белава требовала, чтобы они ушли, потому что всё время вскакивала, а Пламмель, что-то объясняя ей, просил подождать. Кажется, у него была здесь ещё одна встреча.

Телохранитель-протоплазма возвышался за их спинами. Непонятно было, куда он смотрит. Глаза его были просто как две дыры, просверлённые в том, что условно могло называться головой.

– Это Грун. Работает на Пламмеля. Говорят, Груна нельзя уничтожить, – тихо сказал Филат.

– А кто-то пытался?

– Много раз. Он впитывает любую направленную против него магию. Я как-то видел, как он дерётся. Никаких ударов, вообще ничего. Больше это напоминает ведро с чернилами, которое на что-нибудь выливают – и – пшик! – рисунка нет.

Кто-то несильно постучал Еву по колену. Она незаметно опустила глаза под скатерть и увидела знакомую перчатку. Перчатка ползла по её ноге. Ева попыталась схватить перчатку, но та легко увернулась. Тогда Ева, дёрнув коленом, просто стряхнула её. Перчатка свалилась на пол (при этом в ней что-то звякнуло) и, деловито перебирая пальцами, начала подползать к Пламмелю. Потом подпрыгнула и протиснулась в его окутанный дымом карман.

– Что с тобой? – спросил Филат.

– Ничего, – слабо отозвалась Ева, не решаясь объяснить. – Тебе не кажется, что… что яичница шевелится?

– Да не заморачивайся! Ткни её пару раз вилкой, добей – и спокойно ешь! – успокоил её Филат.

Дверь в трактир приоткрылась, и заглянул какой-то оборванец с перемазанным грязью лицом. Осмотрелся, подмигнул хозяину, махнул рукой Пламмелю, которого, похоже, хорошо знал, и опять исчез. Пару секунд спустя заглянуло другое лицо, уже не столь грязное. И тоже скрылось. Через некоторое время просунулась третья физиономия – маленькая, но с очень юрким носом. Обладатель этой физиономии, поёрзав носом, прятаться не стал, а распахнул дверь пошире, после чего все три личности совместными усилиями втащили в трактир большой ящик. Пламмель поднялся и пошёл им навстречу.

– Ворьё… По рыжью работают, – шепнул Еве Филат. – Похоже, у них тут с Пламмелем встреча.

– А почему здесь?

– Тут все свои, не выдадут. И хозяин тоже скупает помаленьку. Если с Пламмелем не сговорятся о цене, то Колотило купит.

Ящик, который волокли трое, был тяжёлым. Ступеньки же лестницы высокими. Бедных носильщиков кренило то в одну сторону, то в другую. Обладатель крысиного носа суетился, командовал и за ящик держался плохо. Командование его протекало столь успешно, что один из носильщиков, на которого приходился основной вес, шагнул с лестницы в пустоту. Второй, конечно, не удержал ящик, и тот упал с приличной высоты на каменный пол.

Обладатель крысиного носа при этом повёл себя странно. Схватился за голову, застонал и бросился наутёк. Ящик разлетелся, и из него вырвалось стремительное, худощавое, мускулистое существо. У него была обезьянья голова с утрированно большими клыками. Руки длинные, жилистые, завершающиеся пальцами-когтями. Короткие крепкие ноги и кожистые, острые, горбом сходящиеся на спине крылья. Ушибленное падением, существо вертело головой и скалилось.

Один из носильщиков, в отличие от крысиного носа не сбежавший, подкрался сзади и попытался ударить зверя короткой дубиной по голове. Однако прежде чем удар был нанесён, существо обернулось, завизжало и, кинувшись на носильщика, исполосовало его когтями. Затем схватило застывшего от ужаса человека и швырнуло его в угол. Сила в его жилистых руках была такая, что массивный мужчина летел как тряпичная кукла, сшибая телом столики.

Такое отношение к столам показалось хозяину двусмысленным. Непонятно, кто будет платить. Тот, кем переломали столы, заплатить уже не сможет. А тот, кто переломал, вряд ли захочет.

– А ну иди сюда! – заорал Колотило, выскакивая из-за стойки. В руках у него возник здоровенный боевой молот, вроде того, которым Карл Мартелл запугивал бедных франков.

Филат и здесь оказался на высоте. Носильщик, летя по воздуху, ещё только сшибал столы, хозяин ещё не выскочил с молотом, а стожар уже нырнул за стоящий в углу сундук, затащив за собой Еву. Причём и свою тарелку с яичницей захватил.