Кара Барбьери - Король гоблинов [litres]

– Ты слишком утрируешь! – воскликнула я. – Я боялась. И до сих пор боюсь. И не желала признаваться тебе, чтобы не волновать и чтобы не показывать, насколько напугана.

Вот, я наконец выложила всю правду. Сняла с души камень и избавилась от груза вины. Возникшая на их месте боль казалась очищающей, заслуженной. Больше всего мне не хотелось предстать перед Сореном слабой. Не после того, как я потратила столько времени, чтобы убедить его в своей силе духа. Теперь же все тело сотрясалось от мысли, что придется снова иметь дело с Лидианом, желудок сжимался, а к горлу подкатывала тошнота.

– Я думала, что сумею разобраться со всем сама, – тихо добавила я.

– И поэтому рассказала всем друзьям, но только не мне!

– Все было совсем не так! – возразила я. – Они догадались сами. Кроме того, в их ситуации имелся эмоциональный буфер, ведь никто не пострадал от рук Лидиана, как мы с тобой. Но мне в любом случае не следовало ничего от тебя скрывать. Я собиралась во всем признаться сразу, как начала слышать его и получать видения о конце света. Но не смогла. Просто не смогла.

– Уйди с дороги, Яннеке, – сквозь зубы процедил Сорен, его взгляд ничуть не смягчился.

– Но…

– Пожалуйста, – чуть спокойнее сказал он, – отойди.

Я отступила в сторону и беспомощно наблюдала, как возлюбленный скрылся за дверью. Затем рухнула на кровать, так как ноги больше не держали. Даже точно зная, что Сорен разозлится после моего объяснения, я все же не ожидала, что он испытает такую сильную боль. Потому что чувствовала его эмоции через нашу связь. И под рыком, яростными взглядами и гневными речами ощущалась обида. Из-за того, что мы обещали больше ничего друг от друга не скрывать, а я не смогла довериться Сорену. Именно поэтому он выбежал за дверь, едва выслушав признание о Лидиане и Рагнареке. Не страшные новости причинили боль. А я, самим фактом, что несколько месяцев хранила от него секрет.

Надеюсь, Сорен чувствовал мое отчаяние и раскаяние, как я чувствовала его злость. Все верно, он имел право злиться.

Несколько секунд я размышляла, не последовать ли за любимым и не попробовать ли исправить содеянное, но потом рассудила, что только ухудшу ситуацию. Ему требовалось какое-то время, чтобы остыть и успокоиться.

В конце концов я принялась бродить по дворцу. Он был таким огромным, что заставлял чувствовать себя маленьким и незначительным муравьем. Хотелось бы мне вновь оказаться в северном поместье Сорена! Хотя вряд ли мы когда-нибудь туда вернемся. Для короля гоблинов не предусмотрена мирная отставка, как и для оленя.

Как иронично признать какое-то место своим домом и сразу же переехать в другое. Я скучала по деревянным стенам и простому интерьеру, однако обставленному со вкусом и украшенному с душой. Иногда я часами могла любоваться и водить пальцами по изящной искусной резьбе, выполненной на дубовых и ореховых панелях. А еще мне не хватало честного труда. К какой бы расе ни принадлежали обитатели поместья, мы все были заняты работой. Во дворце же безделье убивало меня. Вернее, убивало бы, если бы мысли постоянно не крутились вокруг проблемы вполне определенного призрака.

Я тяжело вздохнула, в последний раз вспоминая поместье, куда нам больше не суждено было вернуться, и направилась к конюшням.

Лошади спали. Меня восхищали эти прекрасные животные, но наблюдать за ними стало болезненно после смерти моего скакуна, Страха. Объединенные связью, мы приходились друг другу не просто наездником и конем. И все же после того, как я стала оленем, все звери признавали меня за свою и принимали благосклонно. И это меня-то, кого в детстве постоянно преследовали злобные гуси! Отплатить же им, пустив стрелу, было запрещено, так как птиц откармливали к праздникам. Я тепло улыбнулась воспоминанию.

Одна из лошадей проснулась, заржала и ткнулась мордой в плечо. Я погладила мягкую бархатистую шкуру и тихо сказала:

– Здравствуй.

– Привет.

Я чуть не подпрыгнула, услышав ответ, который явно исходил не от лошади, и обвела глазами конюшню. На одной из потолочных балок стояла высокая фигура гоблина. Он приветливо улыбался.

– Я чуть сердечный приступ не заработала из-за тебя, Роуз! – нахмурилась я.

– Ты же олень. – Собеседник пожал плечами и с кошачьей грацией спрыгнул вниз. – И вряд ли можешь умереть от сердечного приступа.

– Ты понял, что я имела в виду, – раздраженно фыркнула я. – Что ты забыл там, наверху?

– Ну, – задумчиво протянул Роуз, – заметил, как Сорен дуется в оружейном складе, и решил, что ты должна дуться в противоположной части дворца. Мы с Сеппо кинули жребий, кто пойдет утешать кого. Мне повезло получить человека, который не умеет вырывать сердца голыми руками в приступе ярости.

О, боги! Сорен убьет полукровку, если тот попытается выкинуть что-то в своем духе.

– Вы… – Я оборвала себя и покачала головой: не моя проблема.

– Вы двое иногда бываете мелочны и упрямы, как ослы, – неодобрительно прокомментировал рыжеволосый утешитель. – Даже при том, что гоблины славятся отсутствием навыков общения, как ты, так и Сорен возносите планку на недосягаемый уровень в этой области.

– Неправда, мы отлично ладим между собой! – возмутилась я, бросая на Розамунда враждебный взгляд.

– Ага, и именно поэтому ни один из вас не готов признать, что существует проблема, а вместо этого притворяетесь, словно все в порядке, пока здравый смысл наконец не вернется и вы все же не решите обсудить происходящее, – ядовито ответил собеседник.

– Ладно, у нас есть некоторые сложности, но я не собираюсь принимать советы по отношениям от того, кто целый день гонял лошадь по всему Пермафросту, чтобы преподнести ее в подарок еще не рожденному младенцу.

– Мы полностью контролировали ситуацию, – Роуз напустил на себя оскорбленный вид.

– Как бы не так, – пробормотала я и уже громче добавила: – Слушай, я пыталась все объяснить Сорену, но это обернулось катастрофой. И что теперь? – спросила я, откидываясь на дверцу стойла и прикрывая глаза, чтобы утихомирить нараставшую головную боль.

– Теперь подождешь, пока вы оба успокоитесь, и делаешь новую попытку. И в следующий раз постарайся не доводить до подобного и, ну знаешь, не храни секрет от партнера несколько месяцев. – Последнюю фразу Розамунд произнес настолько серьезно и наставительно, что я даже начала размышлять, не врезать ли ему. – Когда мы с Сеппо только начали встречаться, то тоже столкнулись с похожей проблемой. Он беспокоился, что о нас подумают другие гоблины, так как и без того постоянно страдал от осуждения, будучи полукровкой. А я несколько месяцев не понимал, в чем дело и почему он не желает общаться. Пока не рассудил, что нужно спросить самого Сеппо. – На лице рыжеволосого парня возникла довольная улыбка. – Проблема моментально разрешилась! Оказалось, достаточно заверить, что я вырву позвоночник любому, кто посмеет косо посмотреть на моего возлюбленного.