Кара Барбьери - Король гоблинов [litres]

Хель точно знала мои больные места. Удар пришелся точно в цель. Конечно, при пересечении реки мне удалось нечто, ранее неподвластное. Я увидела прошлое водной девушки, заточенной в плену собственного горя, и освободила ее. Но это был практически единственный пример применения способностей оленя. Богиня смерти сказала правду: я пока являлась скорее белым беспомощным олененком, который с трудом держался на ногах в слишком суровом для него мире.

Нет! Нельзя позволять Хель переубеждать себя. Нельзя сдаваться. Нельзя давать негативным мыслям одерживать верх. Я должна перестать жалеть, что не сумела полностью овладеть способностями оленя. Это не важно. Рано или поздно все получится, и вздорная повелительница царства мертвых не сможет меня остановить.

– Если не желаешь принимать в расчет слова оленя, – угрожающе произнес Сорен, делая шаг вперед, – то послушай меня, короля гоблинов. Нравится тебе или нет, нам с ней отведено важное место в мировой игре, так любимой богами. – Он сложил руки на груди и выглядел непоколебимым, как скала.

– Насколько я помню, Фригга не преуспела в испытании, – вступила в обсуждение Диаваль. – Не сумела доказать, что достойна освободить сына из царства мертвых. Не смогла убедить каждое существо под солнцем, что Бальдра следует возродить к жизни из-за того, что Локи, бог-обманщик, отказался. Мы же даже не просим возродить Лидиана, просто хотим забрать его дух. Да и сравнится ли ничтожный, жалкий гоблин с асом?

– Эй! – возмутился пленник.

– Ах да, припоминаю что-то похожее. – Хель откинулась на троне из гигантских корней и самодовольно ухмыльнулась. – И что же вы планируете делать с этим гоблином?

Я подняла ладонь, призывая спутников к молчанию. Мы едва не попались в ловушку. Богиня смерти не могла знать о нашем намерении предотвратить Рагнарек, для чего требовался дух Лидиана. В легендах она всегда выступала за конец света. А потому ни за что не выполнит наши требования освободить пленника, если проведает, для чего он нам нужен.

– Какая тебе разница, что станет с никому не интересным призраком? – насмешливо спросила я, вызывающе подбоченясь. – В конце концов на твоем попечении находится множество других душ. Наверняка забот с ними хватает. Именно мы обрекли этого гоблина на подобную судьбу, оставив его бьющееся сердце в Пермафросте. Какое тебе дело, если мы хотим насладиться пытками злейшего врага? Если ты знаешь, что он со мной сотворил, то не должна удивляться желанию продлить его мучения.

Ложь сорвалась с языка, точно миллион крошечных змей, но лучше пусть обман исходит от меня, чем от остальных спутников, которые вряд ли сумеют ввести чудовищную противницу в заблуждение. Я ощущала их любопытные взгляды, но никто ничего не сказал, доверяя мне вести беседу.

– Диаваль права, – продолжила я. – Неужели тебя так пугает беспомощный олененок, что ты даже не назначишь ему испытания?

– Хм-м, – задумалась Хель, подозрительно сузив глаз, а я с трудом сдержала рвотный позыв, наблюдая за движениями мышц на сгнившей половине лица. – Можно произвести обмен. Кровь за кровь. – Она указала пальцем на Розамунда, который в ужасе застыл на месте, когда понял, о чем идет речь.

– Нет, – отрезала я и увидела безусловное согласие с моим решением на лицах товарищей. Слава богам, никто даже не рассматривал предложение богини. – Это наш друг. Кроме того, вряд ли полностью живой гоблин – это равноценный обмен на призрак врага. Нет, лучше назначь испытание, как поступила с Фриггой.

– Ты не справишься с заданием, которое я дам, – с презрением фыркнула Хель.

– Откуда тебе это знать? – возразила я. – Я выдержала множество такого, от чего многие бы сломались.

Мои слова заставили собеседницу задуматься, но в конце концов она решилась:

– Если ты желаешь освободить душу пленника от заслуженной участи, то должна слепо доверить мне собственную судьбу. Я позволю пройти испытание, но стану раскрывать задания постепенно. А до того момента твоя доля будет висеть на волоске.

– Что ты от нас хочешь? – спросил Сорен.

– Не от вас, – богиня покачала головой. – От нее.

Она поманила меня пальцем. Чем ближе я подходила к мировому древу и Хель, тем сильнее становились дурные предчувствия. По спине пробежал ручеек холодного пота. Под самыми корнями земля расступалась, обнажая провалы в зияющую пустоту.

– Гиннунгап, – помертвевшими губами прошептала я, с недоверием глядя на бездну под ногами.

– Значит, ты знаешь, что это, – довольно прокомментировала Хель.

– Конечно. Я выросла на легендах о мировом хаосе, – ответила я. – Как и все дети в нашей деревне.

– Тогда ты понимаешь, что тебя ждет, – со злорадной улыбкой на губах заявила богиня смерти. – Прыгай в зияющую бездну и обнаружишь там свою судьбу.

Я с ужасом уставилась на собеседницу, невольно сделав шаг назад, когда земля под ногами начала осыпаться и падать в изначальную пустоту. Хотя олень и сотворил всех живых созданий Мидгарда, Гиннунгап существовал задолго до богов и останется после того, как все исчезнет. По легендам, на одной его стороне раскинулся Нифльхейм, земля вечного льда, невыносимого холода и мороза, на другой же располагался Муспельхейм, где царили жара, огонь и дым. Между ними же находился хаос, зияющая бездна – пространство между мирами, которое могло закинуть тебя куда угодно.

Ступить в эту пустоту означало полностью отказаться от контроля и всего того, что делало тебя тобой. И именно в этом заключалось мое испытание. Не прыгнуть в неизвестность, а выполнить любое задание по выбору Хель, пребывая при этом в абсолютно другой реальности в качестве совершенно иного существа.

Взглянув в зияющую бездну, я невольно поежилась. В легендах говорилось, что ее пронизывают корни мирового дерева Иггдрасиля, но в кромешной темноте не было заметно ничего похожего. Лишь с каждой прошедшей секундой усиливался поселившийся в сердце страх.

Из пустоты ко мне протягивали щупальца мрака и отчаяния. Мрак неизвестности и отчаяние от невозможности когда-либо познать вселенский хаос. Куда меня приведет этот прыжок?

– Это же чистой воды самоубийство, – прошипела Диаваль. – Как Яннеке поймет, что от нее требуется, если будет находиться в бездне?

– Твоя подруга – олень, – смерив взглядом даже не дрогнувшую при этом колдунью, сообщила Хель и довольно мелодично хихикнула. – Если кто и в состоянии пережить прыжок в Гиннунгап и услышать мои требования, где бы ни очутилась, то это она и только она.

– Значит, сам прыжок в пустоту не является частью испытания? А только то, что последует затем? – уточнила я, хмуря брови. – Все будет зависеть от того выбора, который я сделаю уже там?