Марцин Гузек - Слава Империи [litres]

– Значит, убийства.

– Ты так обо мне думаешь? – В его голос вкралась нотка разочарования.

– Я видела твое лицо на той дороге, когда… – К ней внезапно пришло осознание. – Да, конечно, дело не в самом акте лишения жизни. Как мы уже установили, ты стар, измучен, и твое тело отказывается с тобой сотрудничать. Но с мечом в руке ты все еще непобедимый чемпион в расцвете сил. Это даже лучше. Рядом со мной у тебя точно будет много битв, а когда твоя нога все же подвернется – а мы оба знаем, что когда-то это случится, – я тебе клянусь, что сделаю так, чтоб твоя смерть была достойной легенды.

– Ты пытаешься воздействовать на мое эго? – Ульм выбрал тон доброго старичка, отчитывающего маленькую девочку.

– Само собой, а на что еще я могла бы воздействовать? Мы уже установили, что другие желания для тебя давно недоступны. Но вот эго! Это то, чего всегда в достатке у старых импотентов.

Ульм сделал вид, что рассердился на последнюю фразу, но Ольга видела, что он серьезно обдумывает ее слова.

– Я не тороплю тебя с ответом, – заверила она. – Перед нами несколько дней пути, а потом еще наверняка несколько лет войны.

– Обещать – не значит жениться, – заявил он своим театральным голосом. – Я уже не раз это слышал, а потом оказывается, что как представлюсь, так все и кончается. Нет больше врагов, все олени разбежались.

– Не в этот раз, и тут я могу тебе поручиться. После того что происходило в последний месяц, я скорей утоплю Империю в крови, чем у меня кончатся враги. А олени пусть убегают, но ты даже не думай, что они могут спрятаться. И когда все это закончится, то ты совершенно точно не будешь единственным из нас двоих со словом «Кровавый» в прозвище.

Целый день они пробирались сквозь чащобу, на ночь остановившись на поляне, поодаль от главного тракта. Ольга вымоталась полностью, зато Ульм казался даже более отдохнувшим и сильным, чем в начале пути. Он предложил, что будет дежурить всю ночь, и это была на удивление успокаивающая идея. Этой ночью Ольга наконец по-настоящему выспалась. Она находилась под открытым небом, ее окружали враги и дикие звери, из охраны у нее был лишь безумный старик, но при этом чувствовала она себя безопасней, чем в стенах командории. Ее сын тоже дышал спокойней и не метался во сне, как случалось с ним в последние недели.

Утром Ульм покинул их, чтоб проверить капканы, которые поставил с вечера. У них хоть и было с собой достаточно денег, чтоб оплатить кров и стол, но они опасались, что в такой близости от Остробора Ольгу могут узнать.

Княгиня как раз закончила пеленать сына, мурлыча старую мелодию, когда за спиной услыхала хруст ветки.

– Быстро ты вернулся, – сказала она, оборачиваясь, и тут же вскочила. Посреди поляны стояли два легионера.

– Говорил я тебе, надо по лесам пройтись. Чутье не обманешь, – сказал товарищу один из них.

– А это точно она? Не похожа на княгиню-то, – заколебался другой. – Да и к тому же эта самая Ольга так и сидит пока в замке.

– Точно она, я год слугой в ее дворце работал, узнаю ее. И глянь только на ребенка – слепой как крот, – ответил первый, подходя ближе.

– Добро, тогда я ее свяжу, а ты займись ребенком.

– А почему я?

– А потому что я старше, дольше тебя в легионе и вообще командую тут.

– Господа, – вмешалась Ольга, – это совершенно не обязательно делать. Я могу вам заплатить.

– Не столько, сколько Император, – ответил самозваный командир. Он схватил женщину, повалил ее на землю и уселся на ее спине, готовя веревки. Его товарищ поднял ребенка и достал стилет, но явно колебался.

– Франко, может, все же ты это сделаешь? Не хочу убивать ребенка.

Ольга отчаянно завизжала, но солдат воткнул ей в рот какую-то тряпку.

– Садани ты его раз, да и все. Подумай, сколько денег нам Император заплатит. Больше не будем от голода мучиться и молиться, чтоб дожить до весны. Заберем семьи и уедем на Центральные Территории, там тепло и нет проклятых склавян.

– Но она так смотрит…

– Да отнеси ты его в кусты и там убей, – велел Франко, явно пытаясь принять командирский тон. Его товарищ еще минуту колебался, но в конце концов взял ребенка и отошел.

– Прошу прощения за шурина, он молодой еще и нет у него этого… профессионализма. – Солдат схватил ее руки и начал их связывать. – А насчет пацана не переживай, ты еще молодая, родишь еще. Моя Марылька пять раз рожала, а больше двух лет только двое прожили. Такая уж жизнь.

Вспомнив семью, легионер отвлекся и расслабился. Ольга использовала момент его нерешительности, внезапно вскочила, сбрасывая с себя солдата. Откатилась, освобождая руки от неумело завязанных узлов. Попыталась встать и броситься к вьюкам, где Ульм хранил ножи, но Франко успел схватить ее и снова повалить наземь.

– Спокойно! – кричал он, налегая на нее всем телом. – Я же ничего тебе не сделаю.

Они начали бороться. Княгиня сразу поняла, что против более сильного и массивного солдата у нее нет шансов. В отчаянии ей удалось дотянуться до стилета, висящего на боку мужчины. Она выхватила его и начала колоть.

– Перестань! – вскричал солдат. В его голосе звучало лишь удивление. – Я ничего тебе не сделаю!

Наконец мужчина скатился с нее. Бок его покрывала кровь, так же, как и ее руки.

Ольга с трудом поднялась и на четвереньках подползла к легионеру.

– Нет, пожалуйста, нет, – умолял тот, отчаянно пытаясь остановить кровь. – Моя Марылька, у них с детьми никого больше нет. Без меня умрут с голоду. Умоляю, мы только хотели лучшей жизни…

Княгиня не слушала его, раз за разом поднимала и опускала клинок, целясь в шею противника. Сперва он пробовал ее остановить, но с каждым попаданием его усилия слабели. Крик боли постепенно перешел в хрип, а потом совсем затих.

Ольга не сразу смогла остановиться, все колола уже неподвижное тело. Она не осознавала, сколько прошло времени и сколько ударов она нанесла. Рука болела от напряжения, кругом была кровь. Везде – на ее ладонях, одежде, волосах, лице. Чувствовала металлический вкус крови во рту. В шоке, она лишь сейчас вспомнила о втором легионере и…

– Земовит! – вскричала она жутко и вскочила.

– С ним все в порядке, – ответил ей Ульм, продираясь сквозь заросли. На руках он нес ребенка. – Кровь не его, – уточнил, указывая на пятна на одежде ребенка. – К счастью, я услышал твой крик и успел сюда вовремя.

Ольга подбежала и вырвала у него ребенка. А потом рухнула на колени и разразилась истерическими рыданиями.

– Уже всё, – заверил ее Кровавый Пилигрим.

– Я думала, что потеряла его. Что и его у меня отняли.

– Я бы этого не позволил.

– Нет. Это я этого не позволю! – В ее голос вернулась привычная непримиримость. – Больше никогда. Никто. Не обидит моего ребенка. Даже если мне придется уничтожить весь этот проклятый мир.