Р. Дж Баркер - Костяные корабли [litres]

Хасрин, когда-то бывшая хранителем палубы, казалось, сильно изменилась из-за доверия, которое Джорон оказал ей на Арканнисе. Она постепенно покидала ядовитое окружение Квелл и все больше времени проводила в компании Серьезного Муффаза и Гавита, когда те стояли у миделя.

Если они приближались к поселениям, Миас давала возможность «Жестокой воде» или «Оскаленному зубу» с флагами Суровых островов обогнать «Дитя приливов», как будто они рыскали в поисках детей, которых собирались забрать на свои острова за Хребтом. Здесь, за пределами центральной линии ничто так же надежно не удерживало мужчин и женщин, заставляя их оставаться за защитными сооружениями, как проходивший мимо военный корабль Суровых островов.

Так что, хотя им приходилось выполнять тяжелую работу, они страдали от сырости, холода, который становился все пронзительнее, и самых разных неудобств, их путь был довольно мирным. Жизнь превратилась в рутину. Холод, тренировки с дуголуками, обычными луками и ручным оружием, аракисиан, плывший рядом, огромный, не знающий усталости и вызывающий благоговение, даже он стал частью их мира и чем-то, на что они уже почти не обращали внимания.

Подъем, еда, работа, вахта, еда, вахта, еда, работа, еда, сон, подъем, работа… и кейшан по правому борту.

Однажды «Жестокая вода» покинул их маленький конвой. Джорон привык считать три корабля триумвиратом, и, когда посмотрел на море и увидел паруса только одного, черные на фоне серого беспокойного моря, ему стало не по себе. Миас молчала про исчезнувший корабль, и Джорон решил, что это часть какого-то плана, которым она не посчитала нужным с ним поделиться, хотя, с другой стороны, могла молчать, потому что не ожидала такого поворота событий – и он испытывал беспокойство. Джорон знал, что команда тоже заметила и обсуждала пропажу «Жестокой воды», но не мог поделиться с ними своими сомнениями.

И хотя его уверенность в себе росла, Джорон чувствовал, что с каждым днем и приказом, который он отдавал, вместе с уважением команды стена между ним и ими становится все прочнее. Даже те, кого он считал достаточно близкими – Фарис, Карринг и Старая Брайрет, – теперь видели в нем офицера, а не обычного человека. Его печалило то, что невозможно быть тем и другим одновременно, но он знал, что так должно быть.

Погода становилась все холоднее.

Но жизнь на корабле продолжалась в том же режиме.

Подъем, еда, работа, вахта, еда, вахта, еда, работа, еда, сон, подъем, работа… и кейшан по правому борту.

Смена привычного уже ритма случилась с возвращением «Жестокой воды». Миас призвала Джорона и приказала ему установить голубые огни на верхушках хребтов.

– Ты вызываешь других супругов корабля? – спросил он. – Но сегодня же не День Мужчин.

– Мне нужно, чтобы ты подчинялся, хранитель палубы, – резко сказала она, – а не комментировал мои решения.

Она отошла, и Джорон отправился выполнять то, что она велела, понимая, что это был настоящий приказ. Через три поворота часов он увидел едва различимое сияние огней на клювах флюк-лодок, направлявшихся к «Дитя приливов», а также уловил запах изысканной рыбы, которую жарили для грандиозного обеда, и сладкий аромат вареного пудинга, и ему стало любопытно, почему Миас решила сделать такой щедрый жест.

– Полагаю, плохие для нас новости, – сказал Динил, подойдя к Джорону и плотнее заворачиваясь в теплую куртку.

– Что?

– Если она велела коку использовать остатки сладкого сока для пудинга, значит, нас ждет что-то не слишком хорошее. Угости их вкусной едой, чтобы они не слишком плохо приняли дурные вести, когда ты их сообщишь, – так говорит Каррад.

– Ну, это не плохие новости, – возразил Джорон, – по крайней мере, не слишком неожиданные. Речь о том, что завтра мы сворачиваем в сторону Суровых островов. Не вызывает сомнений, что «Жестокая вода» разведал путь.

– Она рассказала тебе, но не поделилась со мной. – Динил отвернулся и стал смотреть на неспокойное море.

– Сомневаюсь, что нарочно.

– Это ты так думаешь, но меня не пригласили на обед супруги корабля.

– Потому что она доверила тебе управлять кораблем в это время.

Динил подошел немного ближе и заглянул Джорону в лицо.

– А ты доверяешь мне, Джорон, или мы с тобой не больше чем просто друзья на борту корабля? – спросил Динил.

– Конечно, я тебе доверяю, – ответил он. Но, хотя он чувствовал тепло Динила, его дружбу, и сам ему верил, в глубине души он сомневался, что Миас относится к нему так же, а потому не смог посмотреть Динилу в глаза. – Кто-то же должен командовать кораблем, когда она готовит других супругов корабля.

– К чему готовит?

– К схватке с представителями их собственного народа, разумеется. До сих пор мы сражались только с рейдерами, но убивать женщин и мужчин, в жилах которых течет такая же, как у тебя, кровь, совсем другое дело. По крайней мере, я так думаю.

– Я уверен, что смерть – это смерть, и не более того.

– Возможно, для клинка, который ее несет, – возразил Джорон. – Но я не сомневаюсь, что для того, кто держит его в руке, различия имеют огромное значение.

Динил уставился на него, и Джорону показалось, что смотрящий палубы чего-то от него хочет, только он не понимал, чего именно.

– А ты гораздо более глубокий человек, чем я думал, – сказал Динил.

– Вполне возможно, что я знаю меньше, чем мне кажется, Динил. Может быть, супруга корабля просто хочет, чтобы Аррин поделился тем, что ему стало известно, пока информация еще свежа в его памяти. Многое из того, что мы будем делать дальше, зависит от сведений супруга корабля «Жестокой воды».

– Если он действительно проводил разведку.

– А где еще он мог быть?

– Я не знаю, – ответил Динил, – но и ты тоже, поскольку Миас мало нам рассказывает. – Казалось, он стал меньше в своей теплой куртке, и у Джорона возникло подозрение, что он пытается в ней спрятаться, старается отодвинуться от него и даже самого корабля. – Каррад почти всем со мной делился.

– Она не Каррад, – сказал Джорон.

Через несколько поворотов часов, после того как супруги кораблей оказались на борту, где их приветствовала гораздо более аккуратная и похожая на флотскую команда, чем Джорон когда-либо видел на «Дитя приливов», его пригласили в большую каюту на праздничный обед. Он занял место рядом с Миас и положил свою однохвостую шляпу на спинку стула, последовав примеру остальных хранителей палубы. Плотный Освир сидел с одноногим Аррином, у которого на лице была царапина, а Моззан, мужчина с такой же темной кожей, как у Джорона, и волосами, заплетенными в длинные, толстые косы, напоминавшие змей, устроился возле Брекир. Он, в отличие от своей мрачной супруги корабля, пребывал в прекрасном расположении – духа.