Ричард Бэккер - Воин Доброй Удачи [litres]

Капитан громким голосом приказал им проснуться.

– В сокровищницу, парни! – воскликнул он в жуткой пародии на знаменитое восклицание Сарла.

Безумный сержант захихикал от восторга:

– Ну и Тропа троп! – воскликнул он в ответ, судорожно вздохнув, после чего стал наблюдать за остальными с настороженностью давно побитой собаки.

– Сегодня тот день, когда мы повернем назад!

Акхеймион мельком увидел, как из углубления в земле поднялась Мимара, легкая и стройная. Приоткрыв рот, она стряхивала с руки и плеча прилипшие к ним обрывки листьев. Внезапно над ним навис лорд Косотер – две хоры, скрытые под его кольчугой, как всегда, укололи старика своей пустотой. Он схватил волшебника за плечи и рывком поднял его на ноги, словно ребенка.

– Галиан! – крикнул он бывшему солдату. – Готовься.

Потом капитан схватил веревку, обвивавшую запястья колдуна, и в сопровождении Клирика повел его, как предназначенного для заклания ягненка, прочь от остальных. У него была тренированная рука, он то толкал пленника вперед, то снова хватал его, так что казалось, будто волшебник постоянно спотыкается. В конце концов он позволил ему упасть лицом вниз.

Маг извивался, как рыба, отталкивался от земли, чтобы перевернуться на спину, но только ушиб и исцарапал пальцы о ветку. Лорд Косотер возвышался над ним, больше похожий на тень, чем на человека, а позади него, на востоке, светлело небо. Две его хоры светились пустотой, как пустые глазницы черепа, висящего перед его сердцем. Волшебник наблюдал, как он сунул руку под кольчугу и вытащил одну из них.

– Наша экспедиция подошла к концу, – сказал Косотер, раскачивая эту вещицу перед собой.

Мысли старого волшебника понеслись вскачь. Из этой ситуации должен быть выход. Из любой ситуации есть выход…

И все же был еще один урок, который ему преподнесла карающая рука Келлхуса.

Капитан опустился рядом с ним на колени и наклонился так низко, что его борода коснулась бороды самого Акхеймиона. Его грубые пальцы начали теребить кожаные ремни, удерживающие кляп на месте. Хора была углем, который, казалось, полностью сжигал воздух, она была жгучим забвением. Птичье пение зазвучало в глубине леса медленным пробуждающимся хором.

– Время пришло, волшебник. Ксонгис говорит, что до солнцестояния еще несколько дней.

Старый маг отпрянул от «безделушки», извиваясь, как будто искал люк в лесной подстилке. Капитан вытащил кляп у него изо рта.

– Говори осторожно.

Его язык был покрыт язвами и распух. Разговаривать было тяжело.

– Что?.. – выговорил он, и его слова потонули в приступе кашля. – Сол-солнцестояние?

Лицо капитана не выражало никакой страсти. Его глаза мертвенно поблескивали под черным ободком татуировок. Свирепость его подозрений сконцентрировалась в паузе, которую он выдержал, прежде чем ответить.

– Ты утверждал, что сокровищница защищена мощными защитными заклинаниями, – прорычал он равнодушно. – Проклятиями, которые можно снять только во время солнцестояния…

Акхеймион уставился на него, моргая. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как он говорил это в последний раз. Ложь. Там, где факты были подобны вышивке, когда каждый из них был прошит через всю ткань остальных, ложь была подобна кусочкам льда в воде, всегда скользящим один за другим, всегда тающим…

«Наша экспедиция подошла к концу…»

И это навалилось на волшебника, как некий давний ужас, как глубина его невежества.

Неужели сокровищница все еще запечатана после стольких лет? Была ли она погребена под землей? Была ли она выпотрошена, давно лишена своих богатств?

Насколько он знал, в Голготтерате могла лежать карта Ишуаля…

Даже сейчас он слышал, как его голос скрипит, подбрасывая еще больше льда в воду целесообразности – и с более чем достаточной ненавистью, чтобы звучать убедительно.

– Охранные заклинания полностью зависят от движения планет – вот источник их нескончаемой мощи. Были даны четыре магических ключа, по одному на каждый переход времен года. Переход из лета в осень – единственный ключ, который я знаю.

Капитан несколько мгновений смотрел на него с каменным сердцем.

– Ты лжешь, – сказал он наконец.

– Да, – холодно ответил Акхеймион. – Я лгу.

Лорд Косотер повернулся к Клирику, который маячил позади него. Его хоры подплыли чуть ближе, когда он сделал это, обдавая щеку волшебника солью. Увидев нелюдя, Акхеймион внезапно понял, что ему нужно сделать. Ему нужно было убедить Косотера отправить его наедине с королем нелюдей – с древним другом и союзником Сесватхи.

Ему нужно было добраться до того, что осталось от Нил’гиккаса… Или, если не получится, убить его.

Но как убедить его, это существо, сошедшее с ума от забывчивости?

Капитан крепко сжал хоры в кулаке. Акхеймион смотрел, стараясь скрыть надежду в глазах, пока он вытаскивал нож и начинал разрезать его путы.

– Я чую предательство, – сказал лорд Косотер своему подопечному-нелюдю. – Возьми его с собой. Подтверди его рассказ или убей.

Клирик кивнул. Оранжевая полоска рассвета скользнула по его щеке. У старого волшебника едва хватило сил, чтобы не закричать от облегчения. Сколько времени прошло с тех пор, как Блудница-Судьба в последний раз встала на его сторону? Седжу знал, что ему понадобится еще больше ее капризных милостей, прежде чем это безумие закончится.

Его руки, казалось, кололи тысячи иголок от внезапного возвращения кровообращения. Застонав, он выпрямился, потирая ладони и пальцы о предплечья.

– Ты умрешь, несмотря ни на что, – выплюнул капитан, словно будущее было таким же необратимым, как и прошлое. – Девчонка останется для равновесия.

И вдруг Акхеймион понял, почему Косотер решил остаться здесь. Такова была логика – логика скальпера. Кто знает, какие магические ловушки таятся в таком легендарном месте, как библиотека? Лучше держаться сзади, руководить событиями с безопасного места, с ножом, приставленным к горлу заложника.

– И ребенок внутри ее, – добавил капитан.

Великая библиотека Сауглиша. Даже разбитые до основания части священной крепости возвышались над деревьями. Малейший подъем или просвет в заслоняющих все ветвях позволял ему видеть это мельком. Его страшное предназначение.

И все же старый волшебник обрел неожиданную безмятежность, продвигаясь вместе с нелюдем по заросшим лесом развалинам. Неровные пятна солнечного света колыхались на лесной подстилке. В кронах деревьев щебетали и чирикали птицы, легкие и неистощимые. Тут и там из насыпей торчали куски стен, как гнилые зубы из земляных десен. Слои каменной кладки окаймляли овраги, которые они пересекали. Всевозможные глыбы и фрагменты зданий валялись на земле. Они миновали отдельно стоящий триумфальный зал, первое, что Акхеймион отчетливо узнал из своих снов: Мурусар, символический бастион, отмечавший вход в чужеземный квартал Сауглиша. Лишенный надписей и гравюр, он возвышался под навесом – почерневший камень, потрескавшийся от белых лишайников и покрытый мхом. Ему достаточно было моргнуть, чтобы увидеть толпы, суетящиеся вокруг его мраморного основания: в древней одежде, с бронзовым оружием и доспехами, люди, отобранные из всех народов, от диких аорсийцев до далеких киранейцев.