Кай Майер - Противостояние [litres]

Фурия опустилась на корточки, чтобы получше разобрать мелкие буковки.

– Привет, – ответила она. Уже несколько лет назад она обучила Эюя некоторым современным словам, чтобы та перестала вещать елейно-слащавым языком из древних фолиантов. – Можешь мне помочь?

– Соседи немилосердно вытолкнули четвёрку «е» из своих рядов, и теперь те уязвлённо скакали сбоку.

– Ты за мной наблюдала.

– Что-нибудь новенькое?

– Разве это не обычный процесс?

Она подумала, не объяснить ли ей, что это место превратилось в убежище, но потом всё же решила, что эта информация Эюя перегрузит. А кроме того, процесс начался уже давным-давно. По всему видно, что для Эюя из-за этого ничего не изменилось.

– Чужие здесь были? – спросила она.

Некоторые литеры затеяли драку, перепрыгнули через голову соседа и добавили:

– Никто не должен найти книги в этих коробках. Ни человек, ни какое иное существо.

От букв ответа не последовало: они выжидали. Фурия выпрямилась.

– Можешь их понести? Мне надо держать фонарик, чтобы найти дорогу.

Стайка хлынула к её ногам и подползла под коробки. Скоро они, покачиваясь, плыли по буквенному течению, словно по чёрной воде.

Фурия переступила через Эюя, стараясь не наступить ни на одну из крохотулек, и пошла вперёд.

Вскоре она достигла места, которое искала. Мягкий поток воздуха, постоянно гулявший в проходах, здесь становился слабее, а запах книг ещё интенсивнее. Она сразу же отыскала место, куда однажды сунула «Фантастико». Она быстро вытащила с полки другие книги и сложила на полу. Едва на полке образовался достаточный промежуток, она сунула туда тома «Книг творения», а другие фолианты положила вместо них в коробки.

– Отнеси их как можно дальше отсюда и поставь куда-нибудь. Никто не должен заметить, что здесь что-то изменилось.

.

– Это ирония?

.

Фурия улыбнулась, встала на колени и аккуратно просунула руку под кишащие буквы. Несколько дюжин заиграли на её коже, весело перепрыгивая с пальца на палец.

– Спасибо, – сказала она. – Я снова твоя должница. Я ещё чуть-чуть побуду здесь внизу. Приходи, если захочешь пообщаться.

Эюя затрещала, зашуршала и увлекла коробки по проходу. Фурия светила ей вслед, пока та не исчезла за углом со своим грузом.

Тихо вздохнув, она снова обратилась к «Книгам творения», для верности прислушалась ещё раз, не было ли подозрительных шумов, посветила назад, в направлении главного прохода, но ничего не заметила, кроме нескольких оригами, отворачивавших от света свои бумажные головки.

Фурия провела кончиком пальца по тёмным кожаным корешкам, пока не добралась до римской надписи: «Одиннадцать». Столько накопилось вопросов, ответы на которые Зибенштерн запрятал где-то в этих книгах! Но важнее было прежде всего уделить внимание этому тому. Ведь неспроста убийца Ариэля нацелился именно на него.

Она вынула его, уселась между стеллажами, поджав под себя ноги, и, придерживая одной рукой фонарик, другой – развернула одиннадцатый том «Книг творения».

Окольными путями Изида добралась до Портобелло. После своего бегства от Арбогаста она целые сутки проспала в одном из укрытий в переулках Либрополиса. Ровно столько, сколько было необходимо, чтобы немного восстановиться. Затем она открыла портал, через который прошла между страницами мира. Чем могущественнее был библиомант, тем быстрее он перемещался из одного места в другое. С тех пор как она ощутила в себе мощь экслибры Зибенштерна, её прыжки через пустоту, между страницами, стали делом всего нескольких секунд. Сегодня же она сознательно решила помедлить, чтобы составить впечатление о Портобелло до того, как достигнет цели.

Портобелло был осколком убежища, разрушенного много лет назад. Все прочие части унесло в пустоту – очень может быть, что они и сегодня находились в падении, но определённо этого не знал никто. С тех пор одна-единственная частичка удержалась на золотых сетях и парила над пропастью, словно комета между звёзд. Назвать оторвавшийся обломок «Портобелло», то есть «прекрасной бухтой», было чистейшей издёвкой. Ничто в этом месте не напоминало о прекрасном. На его выщербленной поверхности размножились хижины из досок и старья – чем не нищенский квартал? Узенькие переулочки вели к хлипким мостикам, перекинутым через ущелья в убежище-осколке. Ни полиции, ни гвардии не было дела до порядка. Беззакония не существовало, поскольку не было никаких законов. Для жителей Портобелло, в прошлом библиомантов, снаружи, в обычном мире, всё утративших, это место было последним пристанищем.

И всё же в Портобелло правила бал либромания. Кто здесь оказывался, тот за страсть к чтению отдавал последнюю рубашку, а некоторые – и рассудок. С тех пор как библиомант Александр Абсолон более ста лет назад выпустил первые книги, которые вызывали зависимость, а потому по праву были названы книгами-наркотиками, либромания сделалась делом чрезвычайно прибыльным. Потребовалось несколько десятилетий, пока другие библиоманты не исследовали искусство Абсолона и не состряпали низкосортные копии, сила воздействия которых, как и любой подделки, даже отдалённо не напоминала оригинал. Кто однажды прочёл книгу-наркотик, не мог больше от неё освободиться. Жертвы читали всё время одни и те же страницы, несмотря на то что те давно потеряли своё воздействие: читатель знал их наизусть. Тогда были нужны новые страницы из других книг. Но даже у зажиточных библиомантов через некоторое время иссякали все сбережения. В результате они заканчивали свой путь на этом обломке скалы, в Портобелло, на последней остановке всех либроманов, где торговали копиями с копий книг-наркотиков.

Здесь библиоманты оставляли остатки денег, а потом вели скучнейшее существование, томимые жаждой чтения. Академия наказывала торговцев книгами-наркотиками смертной казнью. Но Портобелло было ничьей землёй, пристанищем в междуцарствии, лишённым всякого контроля, площадью каких-нибудь четыре квадратных километра. Изида посещала эти края неохотно, но она знала: больше нигде она не найдёт того, что ей нужно.