Катарина Херцог - Фэй. Сердце из лавы и света [litres]

Я последовала за Гюнтером через всю церковь. Мне было не по себе. Он остановился перед древней картиной рядом с алтарем.

– Вот, смотри, – сказал он с трепетом. – Иггдрасиль.

Я взглянула на картину и нахмурилась. Дерево на картинке не имело абсолютно ничего общего со старой больной бузиной на поляне. Оно было намного больше, его ветви тянулись за рамку картины, и оно было пышным и покрытым листвой. По крайней мере, слева. Его правая часть была почти полностью закрашена черной краской, и я смогла различить только тень дерева внизу. Кто мог закрасить картину?

– Человек, который это сделал, его поймали? – спросила я Гюнтера.

Он посмотрел на меня.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, девочка. Кого поймали?

– Ну, того, кто закрасил картину черной краской. Его поймали?

– А-а-а. Нет, никто не закрашивал картину, – он погрустнел.

– Ты имеешь в виду, что это случилось само собой? – я затаила дыхание.

Гюнтер кивнул.

– Изначально это была лишь темная тень на краю картины, – прошептал он, – но теперь с каждым днем она становится все больше и больше. Ты уже видела дерево. Оно ослабло. Раньше дерево было таким красивым и величественным как на картине.

– Что же произошло? – спросила я тонким голосом, не сводя глаз с черной тени, которая уже покрывала половину картины. – Я имею в виду, оно не может просто так умирать после того, как веками было сильным и зеленым.

– Может. Потому что его сердце украли. В ночь, когда закрылись врата в эльфийский мир, ровно восемнадцать лет назад. С тех пор дерево умирает. Его можно спасти, только если вернуть сердце. В Самайн его нужно швырнуть через портал и вернуть в Иггдрасиль.

Его сердце украли? Я рассмеялась. А ведь почти поверила этой ужасной истории Гюнтера. Я не хотела отрицать, что у дерева есть душа, но сердце… Как начинающий биолог, я не могла в это поверить.

– Ты думаешь, я сумасшедший? – резко спросил Гюнтер.

Я пожала плечами. Ну… мог ли он вообще действовать сейчас против меня? Вчера он сказал мне, что он мой великан-защитник и что может делать себя невидимым. Что совсем не так… Сегодня он сплетничал о том, что бузину нельзя рубить, иначе будет вечная тьма. И что у этого дерева было сердце… Какой реакции он вообще ожидал от меня?

– Почему этот ритуал нужно сделать только в Самайн? – мне стало любопытно, какие еще сказки он собирается мне поведать.

– Все довольно просто. Только в эту ночь стены между мирами станут достаточно тонкими.

– А если сердце не найдется?

– Мы все исчезнем, – сказал Гюнтер абсолютно серьезно.

О боже! Какой он плохой актер!

Раздался громкий треск. Это звучало так, будто молния ударила в крышу церкви. Я вскрикнула и посмотрела наверх, в тот же момент все покрылось мраком.

– Что это такое? – закричала я. Все было черным, намного чернее, чем тогда, на поляне. Я вообще ничего не видела. И было очень холодно. Что случилось? Я начала плакать и схватилась за Гюнтера.

– Успокойся! – шикнул он. – Скоро снова станет светло.

– Откуда ты знаешь? – выдохнула я. Мои зубы стучали, что не поддавалось контролю, и страх был настолько велик, что я боялась потерять сознание.

– Потому что Иггдрасиль еще не пал. Кроме того, что-то подобное иногда случается в последнее время, но до сих пор всегда было светло. Я уверен, что отвалилась только ветка, – он грубо схватил меня за руку. – Но тьма уже распространяется.

Мария сказала мне точно такую же фразу. Но она утверждала, что ночи стали длиннее, а дни – короче. Она не сказала ни слова, что иногда даже посреди дня становилось совсем темно. Мои пальцы сжались вокруг пальцев Гюнтера, и когда через несколько минут снова стало светло, мне с трудом удалось их ослабить. Особенно, когда мой взгляд снова упал на картину. Теперь вся половина дерева была полностью черной.

– Сердце, о котором ты говорил, – начала я, потому что теперь все казалось мне возможным, – ты знаешь, кто его украл?

Тень упала на лицо Гюнтера, и на мгновение я подумала, что он ответит на мой вопрос утвердительно, но затем он отрицательно покачал головой:

– Никто не знает.

– Мы должны его найти, – твердо сказала я.

– Да, – Гюнтер нетерпеливо кивнул и затащил меня обратно на скамью. – Это именно то, о чем я думаю. Но время идет. Самайн уже через несколько дней. Если мы вернем сердце именно той ночью, сила Иггдрасиля станет такой большой, что ни один топор в мире не сможет его победить. И только тогда снова откроются врата в эльфийский мир.

– Где его в последний раз видели?

Гюнтер закрыл глаза.

– На черном пляже, – сказал он, не глядя на меня. – Ходят слухи, что вор бросил его в море после того, как украл. Но морское существо нашло его и принесло обратно на пляж. Однако после этого его и след простыл.

Мои напряженные плечи опустились. Черт! Тогда оно могло быть где угодно. И с чего начинать искать? У меня появилось много вопросов.

– Почему ты пришел с этой историей именно ко мне?

Гюнтер пододвинулся ко мне так близко, что почти сидел у меня на коленях.

– Потому что я верю, что именно ты найдешь сердце. Оно близко, я чувствую.

Сомневаюсь. Любой мог его найти и уехать из страны.

– Кроме того, именно из-за работы твоей матери Иггдрасиль могут вырубить, – продолжил Гюнтер.

– Бред! – запротестовала я. – Если бы не она, то Карлссон все равно нанял бы другого архитектора. Кроме того, зачем мне искать это сердце? Я уверена, что многие уже пытались его найти.

На его лице появилось лукавое выражение.

– Ты никогда не задумывалась, почему именно твоей маме было поручено проектировать отель? И почему рекламка попала именно в ваш почтовый ящик?

– Откуда ты об этом знаешь?

Гюнтер зажал рот рукой. Ага! Итак, он сболтнул лишнего!

– Говори сейчас же!

Вместо ответа Гюнтер щелкнул пальцами.

– Прекрати. Я все еще вижу тебя, – сердито сказала я. – В прошлый раз у тебя тоже ничего не вышло. А теперь я хочу знать, откуда ты знаешь о рекламке!

Вместо того чтобы ответить мне, Гюнтер спрыгнул со скамейки и убежал с такой скоростью, с какой только могли унести его короткие ноги.

Эй! Он не мог просто оставить меня здесь! Мне нужен ответ. Я попыталась догнать его, но через несколько метров потеряла из виду.

А карлик-то оказался быстрым. Он был хамом, который постоянно врет, повторяла я себе по дороге домой. К сожалению, я не смогла себя в этом убедить. Потому что его теория о том, что эльфы были заперты в своем мире, казалась правдоподобным объяснением, почему они исчезли восемнадцать лет назад. Но если эта теория верна, возможно, история мирового дерева и украденного сердца тоже…

Когда я вернулась, перед домом стоял мотоцикл. Не старомодный драндулет с коляской, на котором ездила Мария, а огромный байк. Хотя небо было почти черным и казалось, что в любой момент будет шторм, Лиля сидела на скамейке перед домиком. А рядом с ней Арон.