Ирина Фуллер - Лебединая башня

Несмотря на неспокойную ночь, Омарейл уже не хотела спать, поэтому она чуть распрямилась, чтобы видеть, что происходило за бортом. В одной стороне, там, куда они направлялись, еще царила ночь. Но с другой небо уже начало светлеть, и казалось, что, если бы горы немного расступились, можно было бы увидеть солнечный диск.

По мере того как рассвет завладевал небосклоном, все больше преображались берега Рейнфло, открывая взору путников то крутые каменные утесы, то пологие холмы с пасущимися на них овцами, то деревушки с множеством крыш, то одиноко стоявшие лачуги. Они проплыли Храм Солнца, белоснежный днем, но в утреннем свете порозовевший, как клубничная пастила. Тот стоял на самом краю обрыва, возвышаясь над бескрайними просторами. Прекрасное творение рук человеческих. Латунное солнце на его шпиле сейчас горело, отражая длинные лучи восходящего светила.

Они видели оленей, что пришли к реке на водопой и теперь пугливо пятились назад, заметив жужжавшую лодку. Миновали несколько старых водяных мельниц – им на смену давно уже пришел газ, а теперь и электричество. Дважды они проплывали под мощными железнодорожными мостами и бессчетное количество раз – под мостами поменьше, построенными для повозок и пешеходов сотни лет назад.

Время от времени им навстречу проплывали такие же лодки, как «Сестра», совсем мелкие шлюпки и небольшие катера. Однажды величественно пробороздил воду огромный пароход, а вскоре за ним проплыла мимо длинная баржа.

Когда солнце совсем уже встало, они подошли к Фортосдору, городу, который славился лучшими местами для охоты и лесодобычи. Там, где был расположен Фортосдор, лес Тоокан был густым и щедрым на дары. Горы уже давно остались позади, и огромные лесные массивы окружали этот город, делясь своими богатствами.

– Вы чувствуете восторг? – спросил вдруг Даррит.

Его слова прозвучали так настороженно и серьезно, что Омарейл чуть растерялась: либо он совсем плох в светских беседах, либо в вопросе был скрытый смысл.

Она кивнула. С самого того момента, как они отплыли от рыбацкой деревушки, она с большим интересом и приятным волнением наблюдала за окружением. Но теперь, когда Даррит спросил ее, она прислушалась к себе и заметила, что помимо восхищения красотой Ордора испытывала что-то еще.

– Это не я? Это не мое? – прошептала она.

Он покачал головой. Оба одновременно посмотрели на Бурю. Та стояла к ним спиной, и было трудно по взлохмаченному ветром затылку понять, что за эмоции были у нее в душе. Но когда она чуть повернулась, Омарейл увидела расслабленное, где-то даже усталое лицо. Буря бывала здесь, должно быть, сотню раз, да и недостаток сна сказывался. Женщина не была похожа на восторженного человека.

Омарейл и Даррит посмотрели друг на друга. Теперь было совершенно ясно, что это тихонько бурлившее на краю сознания счастье принадлежало кому-то еще. Она застыла. Этого просто не могло быть…

Она посмотрела по сторонам, затем заглянула под скамью, на которой они сидели. Распрямилась.

Когда она встретилась взглядом с Дарритом, он все понял. Его лицо окаменело, глаза заискрились недобрым огнем.

– Самообладание, – прошептала Омарейл, и он нагнулся, чтобы одним рывком вытащить из-под скамьи укутанного в собственную меховую мантию Мая.

Тот сиял. Сидя на дне лодки и глядя на них, он источал восторг и энтузиазм.

– Что за?.. – выкрикнула Буря и остановила лодку. – Это кто такой?

Омарейл спрятала лицо в ладонях. Май тем временем неловко встал, стараясь не упасть в покачивавшемся судне, и изобразил шутливый поклон.

– Май Джой к вашим услугам.

– Ну-ка, иди сюда. – Буря начала закатывать рукава, угрожающе надвигаясь на молодого человека.

Тот шарахнулся назад и едва не вывалился за борт. Даррит поймал его за рукав в последний момент.

– Не надо выкидывать его в реку, – жалобно произнесла Омарейл, – это мой друг.

– Мы так не договаривались. – Буря выставила вперед указательный палец.

– Я не знала, что он с нами. Мы не собирались его брать.

– Я сам залез, пока вы завтракали, – довольно сообщил Май.

Он понимал, что теперь никто не станет возвращаться, чтобы отвезти его обратно в рыбацкую деревню.

– Май, проклятье, зачем ты это сделал? – воскликнула Омарейл.

– Моя жизнь скучна и однообразна. Ты, Мираж, постоянно привносишь в нее свежий глоток, я не хотел это упускать. Я тоже хочу приключений!

Она ударила себя ладонью по лбу.

– Я не могу брать на себя такую ответственность. – Она покачала головой. – Тебе нужно идти в школу. Что скажет твой отец?

– Я сказал ему, что Даррит – мой учитель и что это такой внеклассный проект. Сказал, что меня не будет неделю или около того.

– И он купился на это?

– Я могу быть очень убедительным.

Омарейл застонала и тут же заметила, как переменилось настроение Мая. Уголки его губ опустились, брови сошлись на переносице.

– Мне неприятно, что ты так реагируешь, – сообщил он.

И она вновь поняла, что это ее досада говорила сейчас в нем. Омарейл вздохнула и попыталась отгородиться от собственных чувств. Интуитивно поняв, как это делать, она начала постепенно овладевать этим искусством. Училась чувствовать, когда передавала свои эмоции, а когда держала их при себе.

– Мы сейчас пришвартуемся в Фортосдоре, – строго произнес Даррит, – и оставим вас в порту. Ищите попутку и отправляйтесь обратно в Астрар.

Май упер руки в бока.

– Я хочу помочь!

– Чем вы можете помочь? – Даррит едва не закатил глаза, и Омарейл поняла, что сейчас ему с большим трудом удавалось держать эмоции под контролем.

– А вы чем? – окрысился Май. – Я – ее друг, а вы кто?

– Мне не нужно вешать ярлыки, чтобы делать, что должно. Если вы продолжите спорить, я выкину вас из лодки прямо сейчас, будете добираться до Астрара вплавь.

Май откровенно рассмеялся. Даррит, быть может, и выглядел устрашающе, особенно со своим шрамом, но Май был на полголовы выше его и гораздо шире в плечах. По сжатым зубам и напряженным кулакам Даррита Омарейл поняла, что тот был в ярости. Он неотрывно смотрел сопернику в глаза.

Переведя же взгляд на друга, она не увидела ответной злости. Рот Мая искривился, глаза потускнели, и в них вдруг заблестели слезы. Она почувствовала необъяснимую всепоглощающую тоску.

– Норт Даррит! – воскликнула она, и тот отвернулся, перестав буравить Мая взглядом. – Во имя солнца, что ты делаешь?

Он смотрел куда-то в сторону, и Омарейл цыкнула языком, желая хоть как-то выразить свое негодование. Затем она набрала воздуха в грудь, выдохнула, закрыла свое раздражение и посмотрела на Мая.

– То, что ты сделал, – неправильно. Я бы хотела, чтобы ты вернулся в Астрар.

Она позволила заботе и нежности проскользнуть через ее защиту, чтобы выдернуть Мая из пучины разочарования и тоски, в которую его поверг Даррит.