Соман Чайнани - Школа Добра и Зла. Принцесса или ведьма

– Во-первых, я сказала тебе приходить вовремя. Во-вторых, я сказала « Не наряжаться»…

– Посмотри на эти очки. Разве не шикарные? Защищают глаза от солнца. Знаешь, девчонки-всегдашницы мне теперь всякое такое таскают: жемчужины, камни, средства для макияжа. Сначала я думала, что это просто добрые дела, а потом поняла – нет, им просто нравится видеть свои вещички на ком-то более модном и обаятельном. Только это всё такая дешёвка . У меня даже сыпь началась.

Агата закрутила кверху усики.

– Просто… просто запри дверь!

Софи задвинула засов, потом услышала грохот и, развернувшись, увидела залитое краской лицо Агаты, прятавшей бледное тело за мешковатой занавеской.

– М-м-м… должно быть, я не рассчитала время… – пролепетала Агата.

Софи смерила её взглядом.

– Как таракан ты мне больше нравишься.

– Нужен какой-то способ доставать новую одежду сразу после того, как превращаешься обратно, – проворчала Агата, сильнее заворачиваясь в занавеску. А потом увидела, как Софи любовно разглаживает листочек, переданный Тедросом. – Так, слушай, не делай никаких глупостей, когда вы сегодня встретитесь. Просто поцелуй его, и…

– Мой принц пришёл ко мне, – протянула Софи, втягивая носом запах пергамента. – И теперь он мой навсегда. И всё благодаря тебе, Агата.

Она подняла глаза, полные любви, и увидела лицо подруги.

– Что?

– Ты сказала «навсегда».

– Я имела в виду «сегодня ночью». Сегодня ночью он мой.

Они обе замолчали.

– Софи, мы будем героинями, когда вернёмся в Гавальдон, – тихо проговорила Агата. – Ты будешь знаменитой, богатой и сможешь заполучить любого мальчика, какого захочешь. А о Тедросе всю жизнь будешь читать сказки и помнить, что однажды он был твоим.

Софи кивнула с горькой улыбкой.

– А я вернусь на кладбище, к коту.

– Когда-нибудь ты найдёшь свою любовь, Агата.

Агата покачала головой.

– Ты слышала, что сказал Директор школы, Софи. Злодейка вроде меня не сможет найти любовь.

– А ещё он сказал, что мы не можем быть подругами.

Агата взглянула в ясные, прекрасные глаза Софи.

А потом посмотрела на часы и вскочила на ноги.

– Снимай одежду!

– Снимать… что ?

– Скорее! Мы не успеем!

– Прости, но я намертво зашита в это плат…

– НЕМЕДЛЕННО!

Через несколько минут Агата сидела рядом с одеждой Софи, закрыв лицо руками.

– У тебя должно быть чёткое намерение!

– Я сижу голая за уродливым диваном. Я не могу вообще ничего делать с чётким намерением, не говоря уж о том, чтобы заставить мой палец засветиться и превратиться в грызуна. Мы не можем выбрать более привлекательное животное?

– Осталось пять минут! Просто представь себя в его теле!

– Может быть, лучше превратиться в голубку? Она больше похожа на меня .

Агата схватила очки Софи, разбила их каблуком её ботинка и выкинула за диван.

– Хочешь, чтобы я то же самое повторила и с жемчужинами?

БАМ.

– Сработало? – спросила Софи.

– Я тебя не вижу, – сказала Агата, оборачиваясь. – Ты там не в тритона превратилась?

– Я здесь.

У Агаты перехватило дыхание.

– Но… но… ты…

– Больше похожа на себя , – выдохнула Софи – восхитительная плюшевая розовая лиса с блестящим мехом, обольстительными зелёными глазами, сочными красными губами и малиновым хвостом. Она надела на шею жемчужное ожерелье и стала любоваться собой в большом осколке стекла. – Он поцелует меня, дорогуша?

Агата зачарованно смотрела на неё.

Софи наблюдала за ней в зеркало:

– Я нервничаю…

– Волки тебя не тронут, – пробормотала Агата, открывая дверь. – Они считают, что лисы разносят болезни, а ещё они не различают цветов. Просто держись ближе к земле, чтобы они не увидели лебедя…

– Агата.

– Что? Ты не успеешь…

– Ты пойдёшь со мной? – Агата обернулась. Софи обвила хвостом руку подруги. – Мы команда, – сказала она.

Агате пришлось напомнить себе, что плакать времени нет.

Лиса-Софи медленно семенила по Синему лесу – мимо ив, на которых спали феи с блестящими крыльями, и стражников-волков, которые разбегались от неё, словно от змеи. Обойдя сапфировые папоротники и кривые дубы Бирюзовой рощи, она поднялась на мостик, пересекавший освещённый луной ручей.

– Я не вижу его, – шепнула Софи таракану, удобно устроившемуся в розовом мехе у неё на шее.

– В записке он написал, что придёт!

– А что, если Эстер и Анадиль решили тебя разыграть…

– Ты с кем разговариваешь?

В темноте на другой стороне моста блеснули два голубых глаза.

Софи застыла.

– Скажи что-нибудь! – зашипела Агата ей на ухо.

Софи не смогла.

– Я говорю сама с собой, когда нервничаю, – шепнула Агата.

– Я говорю сама с собой, когда нервничаю, – быстро ответила Софи.

Из тени вышел тёмно-синий лис, горделиво выпятив грудь, на которой поблёскивал серебряный лебедь.

– Я думал, нервничают только принцессы. Уж точно не лучшая злодейка в школе.

Софи уставилась на лиса. У него были такие же мышцы и такая же самоуверенная улыбка, как и у Тедроса.

– Только истинное Добро умеет притворяться Злом, – вмешалась Агата. – Особенно если ему нужно бороться за любовь.

– Только истинное Добро умеет притворяться Злом, – сказала Софи. – Особенно если ему нужно бороться за любовь.

– Значит, это всё-таки была ошибка? – спросил Тедрос, медленно обходя её кругом.

Софи снова не знала, что ответить.

– Мне пришлось лавировать между сторонами, чтобы выжить, – пришла на помощь Агата.

– Мне пришлось лавировать между сторонами, чтобы выжить, – повторила Софи.

Тедрос остановился.

– Итак, согласно Рыцарственному кодексу, я должен выполнить обещание. – Его шерсть коснулась шерсти Софи. – Что ты хочешь, чтобы я спросил?

Сердце Софи было готово выпрыгнуть из груди.

– Теперь ты видишь, кто я? – подсказала Агата.

– Теперь ты видишь, кто я? – выдохнула Софи.

Тедрос не ответил.

Он поднял её подбородок тёплой лапой.

– Ты понимаешь, какой шум начнётся в обеих школах?

Софи, словно загипнотизированная, смотрела ему в глаза.

– Да, – шепнул таракан.

– Да, – повторила лиса.

– Ты понимаешь, что никто не примет тебя как мою принцессу? – спросил Тедрос.

– Да.

– Да.

– Ты понимаешь, что тебе придётся всю оставшуюся жизнь доказывать, что ты добрая?

– Да, – сказала Агата.

– Да, – сказала Софи.

Тедрос подошёл ближе, их тела соприкоснулись.