Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— И у тебя прорезалось чувство вины? — прищурился Суфин.

Темпл помнил, каково это — быть в цепях, хотя носил их уже давно.

— Сколько времени ты в разведчиках? — спросил он.

— Восемнадцать лет.

— Тогда ты уже должен понять, что совесть — плохой проводник.

— Ни хрена она не знает эту страну, — добавил Берми.

— А кто же должен указать нам путь? — развел руками Суфин.

Сверху донесся резкий голос Коски:

— Темпл!

— Вот он — твой проводник. Зовет тебя, — сказал Суфин. — Можешь дать им воду потом.

Стряпчий кинул ему флягу и пошел вверх по склону.

— Дай им воды сейчас. А то потом инквизиция заберет их.

— Всегда самый легкий путь, да? — крикнул Суфин вслед.

— Всегда, — буркнул под нос Темпл. Оправдываться он не собирался.

— Мое почтение, господа! Добро пожаловать! — Коска сдернул с головы невообразимую шляпу, когда его достойные наниматели приблизились верхом, плотно окружая большой и прочный на вид фургон.

Несмотря на то что Старик, слава богу, несколько месяцев назад завязал с пьянством, он все еще казался слегка поддатым. Размашистые движения костлявых рук, ленивый прищур иссохшихся век, беспорядочные переливы речи. Из-за этого вряд ли кто-то мог предугадать, что он скажет или сделает. Одно время Темпл находил эту особенность волнующей, будто ты следишь за вращением колеса рулетки. Но сейчас это стало похожим на ожидание, когда из грозовой тучи шарахнет молния.

— Генерал Коска, — произнес наставник Пайк, глава его августейшего величества инквизиции в Старикланде и самый влиятельный человек на пятьсот миль вокруг. Его лицо до неузнаваемости уродовали шрамы от ожогов, глаза темнели на пятнистой розовой маске, а уголки рта кривились то ли из-за разрушительного воздействия огня, то ли из-за попытки улыбнуться. Дюжина его экзекуторов в полном доспехе и черных накидках настороженно входила в развалины.

Коска усмехнулся, указав на догорающий город за долиной.

— Малкова сожжена, как я вижу.

— Лучше обратиться в пепел под властью Союза, чем процветать под мятежниками, — заметил инквизитор Лорсен, спешиваясь. Высокий, изможденный, с ревностно горящим взором. Темпл ему завидовал — хорошо чувствовать свою непререкаемую правоту, независимо от того, в каких бесчинствах ты принимаешь участие.

— Истинно так, — согласился Коска. — Без сомнения, подданные Союза разделяют ваше мнение. Сержанта Балагура вы знаете. А это — мастер Темпл, стряпчий моей Роты.

Генерал Бринт слез с коня последним, поскольку это несложное действие требовало от него значительных усилий. В сражении при Осрунге он потерял большую часть руки вкупе со всем чувством юмора и левый рукав темно-красного мундира подворачивал и прикалывал к плечу.

— Вижу, вы подготовились к юридическим разногласиям, — сказал он, поправляя перевязь и глядя на Темпла так, словно тот был утренней телегой с чумными трупами.

— Второе, что требуется наемнику, — это хорошее оружие. — Коска похлопал Темпла по плечу. — Потому что первое — совет человека, хорошо знающего законы.

— А на каком месте у вас стоит отсутствие совести?

— На пятом, — пояснил Темпл. — После короткой памяти и отменного остроумия.

Наставник Пайк разглядывал Суорбрека, который все еще черкал заметки.

— А этот человек какие советы вам дает?

— О! Это — Спиллион Суорбрек, мой биограф.

— Не более чем скромный собиратель историй! — Суорбрек отвесил наставнику изысканный поклон. — Хотя должен признаться без ложной скромности — над моими книгами плачут даже мужчины.

— В хорошем смысле? — спросил Темпл.

Но писатель, если и услышал его, то был слишком увлечен самовосхвалением, чтобы ответить.

— Я слагаю истории о героях и приключениях, чтобы вдохновлять граждан Союза! Благодаря новой чудесной печатной машине «Римальди» мои книги получили теперь широчайшее распространение. Возможно, вы слыхали о моих «Рассказах о Гароде Великом» в пяти томах? — Молчание. — Или о восьмитомной эпопее «Жизнь Казамира, героя Инглии»? — Тишина. — Ну, в которой я поднимаю на щит минувшую славу, дабы разоблачить моральный упадок дней нынешних?

— Нет. — Застывшее лицо Пайка не выдавало ни малейших эмоций.

— Я обязательно вышлю вам несколько книг, наставник!

— А вы сможете читать их вслух подозреваемым, чтобы выбивать у них чистосердечное признание, — прошептал Темпл.

— Не стоит трудиться, — сказал Пайк.

— Никаких трудов! Генерал Коска разрешил мне следовать за ним в последней кампании, пока он вспоминает подробности своей захватывающей карьеры наемника! Я сделаю его главным героем своей самой выдающейся на настоящее время книги!

Эхо слов Суорбрека кануло в звенящую тишину.

— Уберите этого человека с моих глаз, — приказал Пайк. — Меня коробит от его пустой болтовни.

Сочинитель стремительно слетел по склону холма в сопровождении двух практиков, а Коска как ни в чем не бывало продолжал:

— Генерал Бринт! — Он вцепился двумя руками в единственную ладонь генерала. — Я понимаю, у вас есть сомнения по поводу нашего участия в атаке…

— Меня обеспокоило полное отсутствие вашего участия! — Бринт с усилием высвободил пальцы.

Коска сложил губы в гримасу обиженной невинности.

— Вам показалось, что наш поступок противоречит условиям договора?

— Он противоречит чести, достоинству и профессионализму…

— Что-то я не упомню этих пунктов в договоре, — вмешался Темпл.

— Вам приказали атаковать! Ваш отказ стоил жизни нескольким из моих солдат, один из которых был моим другом!

Коска лениво отмахнулся, будто личные друзья — мухи-поденки, о которых едва ли стоило упоминать в разговоре серьезных людей.

— Мы завязли здесь, генерал Бринт. Тут тоже было жарко.

— Бескровная перестрелка!

— Вы так говорите, будто кровавая выгоднее.

Темпл протянул руку Балагуру, и тот вложил ему в ладонь договор, извлеченный из внутреннего кармана.

— Пункт восемь, насколько я помню. — В мгновение ока он отыскал нужное место и зачитал вслух: — Формально любой обмен метательными снарядами входит в обязанности сторон. Таким образом, каждый член Роты должен получить премиальное вознаграждение.

— Еще и премия? — Бринт побелел. — Несмотря на то, что ни один ваш человек даже не был ранен?

— Но у нас есть случай дизентерии, — откашлялся Коска.

— Это была шутка?

— Не для того, кто подвергся этой жестокой болезни, уверяю вас!

— Пункт девятнадцать. — Темпл, шелестя страницами, листал документ. — Любой человек, выведенный из строя вследствие заболевания, приравнивается к военным потерям Роты. Следовательно, полагается оплата для возобновления этих потерь. Я уже не говорю о пленных, взятых в бою и доставленных…