Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— Я ждал, что все это будет несколько более…

— Величественным? — спросил Темпл. Законник глядел на лавку с выражением самого глубокого отвращения.

— Слава на войне столь же редко попадается, как золотые самородки в земле! — воскликнул Коска. — Или верные женщины, коль на то пошло! Можете использовать фразу.

— Э-э-э… — Суорбрек покрутил карандаш в пальцах.

— Эх, нужно было вас пригласить поучаствовать со мной в обороне Дагоски! Вот там славы хватило бы на тысячу историй! — Одной рукой старик схватил писателя за плечо, а вторую простер перед собой, будто вел в бой легионы в позолоченных доспехах, а не толпу разбойников, обчищающих дома. — Бесчисленные гурки шли на нас! А мы бесстрашно бросили им вызов с зубчатых крепостных стен! И тогда по приказу…

— Генерал Коска! — Берми, спешивший перебежать улицу, отшатнулся от пары лошадей, которые протащили сорванную с петель дверь, а потом пошел дальше, разгоняя клубы пыли шляпой. — У нас беда. Какой-то ублюдок-северянин захватил Димбика, уложил его…

— Постой! — нахмурился Коска. — Какой-то ублюдок-северянин?

— Ну да.

— Ублюдок один?

Стириец пригладил разлохматившиеся золотистые волосы и водрузил шляпу обратно.

— Он здоровенный.

— Сколько людей у Димбика?

Пока Берми соображал, ответил Балагур:

— В подразделении Димбика сто восемнадцать человек.

Берми развел руками, как бы снимая с себя всяческую ответственность.

— Если мы сделаем хоть что-то, он убьет капитана. Он приказал привести самого главного.

Старик сжал пальцами морщинистую переносицу.

— И где этот похититель с гор? Давай поговорим с ним, а то перебьет всю Роту того и гляди.

— Вон там.

Коска окинул взглядом вывеску над входом.

— «Мясной дом Стапфера»… Не самое лучшее название для борделя.

— По-моему, это постоялый двор.

— Для него название подходит еще меньше.

Горестно вздохнув, генерал переступил порог, позвякивая шпорами.

Глазам Суорбрека потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к полумраку. Солнечные лучи пробивались через щели между неплотно пригнанными досками. На полу лежали перевернутый стол и два стула. Несколько наемников стояли, направив оружие — два копья, два меча, топор и два самострела — на возмутителя спокойствия, который сидел за столом посредине комнаты.

Из всех собравшихся только он вел себя невозмутимо-спокойно. Могучий северянин, ничего не скажешь. Волосы пали ему на лицо и смешивались с облезлым мехом накидки на плечах. Он жевал, беззаботно чавкая. На столе стояла тарелка с мясом и яичницей. В левом кулаке северянин немного неуклюже держал вилку, а в правом, с гораздо большей сноровкой, — нож. Лезвие он прижимал к горлу капитана Димбика, чье лицо распласталось на столешнице.

Суорбрек затаил дыхание. Если это и не героизм, то уж бесстрашие в любом случае. Однажды он издал весьма спорный текст, что потребовало использовать всю силу воли, но он не мог представить, как человек с подобным хладнокровием может встречать такие неприятности. Быть храбрецом среди друзей легко. Вот когда весь мир против тебя, а ты идешь напролом, требуется истинная отвага. Суорбрек снова послюнявил карандаш, чтобы записать родившуюся мысль. Северянин глянул на него, и под прядями волос мелькнул блик. Писатель понял, что цепенеет. Левый глаз широкоплечего мужчины оказался сделанным из металла, слегка поблескивающего в полутьме. Да и все лицо обезображивал огромный шрам. А здоровый глаз горел пугающей решимостью. Будто северянин очень хотел перерезать горло Димбику только для того, чтобы проверить — чем закончится дело?

— Вот это да! — Коска всплеснул руками. — Сержант Балагур! Узнаешь нашего старого собрата по оружию?

— Кол Трясучка, — негромко проговорил сержант, не сводя глаз с северянина.

Как здравомыслящий человек, Суорбрек знал, что взглядом убить нельзя, но все равно порадовался, что не стоит между ними.

Не убирая ножа от горла Димбика, Трясучка неуклюже подцепил кусок яичницы и отправил в рот. Неторопливо прожевал, будто ему и дела не было до столпившихся людей. Проглотил.

— Этот мудила хотел забрать мою яичницу, — произнес он скрежещущим голосом.

— Димбик! Вы невоспитанная скотина! — Коска поднял один из стульев и уселся напротив северянина, потрясая пальцем перед побагровевшим лицом капитана. — Я надеюсь, это будет достойным уроком для вас. Никогда не отбирайте яичницу у человека с серебряным глазом!

Суорбрек быстренько записал за ним, хотя полагал, что эта сентенция ограниченного применения. Димбик попытался что-то сказать, но Трясучка слегка усилил нажатие ножа на горло, и капитан сумел выдавить лишь жалкое бульканье.

— Это твой друг? — проворчал северянин, заставляя тяжелым взглядом замолчать заложника.

— Димбик? — Коска выразительно пожал плечами. — Он не бесполезен, однако я не могу сказать, что он — достойнейший в Роте.

Капитану Димбику мешал возразить нож северянина, прижатый к горлу так сильно, что он едва мог дышать, но он явно протестовал, причем до глубины души. Он — единственный в Роте, кто хоть в малой мере заботился о дисциплине, о достоинстве, о надлежащем поведении, и взгляните только, чем все закончилось. Он полузадушен варваром в дрянной тошниловке.

И усугубляя положение — во всяком случае, ничего не делая, чтобы его улучшить, — командир отряда готов бесконечно поддерживать дружескую беседу с его врагом.

— Просто невероятно, — продолжал Коска. — Встретиться через столько лет, за столько миль от того места, где мы познакомились. Сколько миль до тех мест, как ты считаешь, Балагур?

— Не хотел бы гадать, — пожал плечами сержант.

— Я думал, ты вернулся на Север.

— Я вернулся. Потом приехал сюда. — Похоже, Трясучка не относился к излишне разговорчивым людям.

— Приехал для чего?

— Ищу девятипалого.

— Отрежь один Димбику, — беспечно предложил Коска, — облегчишь себе поиски.

Капитан зашипел и задергался, спутанный собственной перевязью, но Трясучка, уколов кончиком ножа в шею, принудил его вновь прижаться к столешнице.

— Он не просто девятипалый. Тот, которого я ищу, — донесся до него голос, похожий на сыплющийся гравий, но равнодушный, без малейшего намека на озабоченность сложившимся положением. — Слышал, он может быть здесь. Черный Кальдер думает, что он мог поселиться здесь. И я тоже думаю.

— Разве ты не видел, как много долгов было оплачено в Стирии? Месть вредит делам. И душе, не так ли, Темпл?

— Да, я слышал, что это так, — согласился стряпчий, которого Димбик видел лишь краем глаза. Как же капитан ненавидел его! Темпл со всем соглашался, всегда подтверждал слова командира и делал вид, будто знает все на свете, но молчит.