Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— Может, хватит болтать? Принеси чего-нибудь поесть.

— Конечно! — Камлинг поперхнулся и убежал, смешавшись с толпой.

— Это Корлин?

Их спутница по Братству сидела в дальнем углу, сжав губы так плотно, что казалось, потребуется два рудокопа с кирками, чтобы вырвать у нее слово.

— Если ты утверждаешь… — Кроткий покосился в указанном направлении. — Мои глаза уже не те, что были.

— Утверждаю. И Савиан с ней. Я-то думала, они отправились искать золото.

— А я думал, ты в это не веришь.

— Похоже, я была права.

— Как обычно.

— Готова биться об заклад, она меня видела.

— И что?

— И даже не кивнула.

— Может, она не рада тебя видеть?

— Мало ли чему она не рада…

Шай поднялась из-за стола, попутно увернувшись от здоровенного лысого ублюдка, который почему-то решил, что может размахивать вилкой во время разговора.

— …кое-кто к нам еще приходит, но меньше, чем мы надеялись. Нельзя быть уверенным, сколько еще поднимется народа. Кажется, ошибка под Малко…

Савиан замер на полуслове, заметив Шай. Между ним и Корлин сидел незнакомый мужчина, полностью спрятавшийся в тень под плотно занавешенным окном.

— Корлин, — сказала Шай.

— Шай, — кивнула Корлин.

— Савиан, — повернулась Шай к старику.

Тот молча поклонился.

— Я думала, что вы где-то роетесь в земле.

— Мы решили немного задержаться. — Корлин не спускала глаз с Шай. — Может, через недельку отправимся. А может, чуть попозже.

— Тут множество людей, которые носятся с теми же идеями. Любой, кто хочет найти в холмах что-то, кроме грязи, должен бы поторопиться.

— Холмы стоят с той поры, как Великий Эус изгнал демонов из этого мира, — сказал незнакомец. — Я полагаю, за неделю они никуда не денутся. — Он был странным, с глазами навыкате, длинной, нечесаной седой бородой и почти такими же бровями. Но больше всего поразили Шай две маленькие птички, ручные, словно собачки, клюющие зерно с его ладони.

— А вы…

— Меня зовут Захарусом.

— Как мага?

— Вот именно.

С одной стороны, казалось глупым брать имя легендарного волшебника, но имела ли право об этом говорить женщина, названная в честь черты характера?

— Шай Соут!

Она протянула ему ладонь, но мелкая птичка неожиданно прыгнула вперед и клюнула в палец, чертовски напугав и вынудив отдернуть руку.

— А… это… там — Кроткий. Мы приехали из Ближней страны в одном Братстве с этими двумя. Дрались с духолюдами, пережили ураган, переправлялись через реки и очень скучали. Веселые времена, не правда ли?

— Веселые, — согласилась Корлин, прищуривая синие глаза.

У Шай возникло стойкое ощущение, что они очень желают ей оказаться отсюда как можно дальше. Именно поэтому она твердо решила остаться.

— Чем занимаетесь, мастер Захарус?

— Сменой веков, — отвечал он с легким имперским произношением, странно шелестящим, как старая бумага. — Изменением судеб. Возвышением и падением держав.

— На жизнь хватает?

Безумная улыбка явила свету ряд редких желтых зубов.

— Не бывает плохой жизни или хорошей смерти.

— Правда ваша. А что это за птички?

— Они приносят мне новости, весточки от друзей, поют, а когда я грущу, то всякую всячину для гнезда.

— У вас есть гнездо?

— Нет, но они думают, что должно быть.

— Ну да, конечно…

Похоже, старикан был безумен, как гриб, однако Шай сомневалась, что такой ушлый народ, как Корлин и Савиан, тратили бы время впустую на сумасшедшего, даже если бы мир близился к последним дням. И что-то настораживало во взглядах птиц, которые не мигали и сидели, склонив головы в одну и ту же сторону. Будто именно ее они считали дурочкой. Вполне вероятно, старик разделял их мнение.

— А что привело сюда вас, Шай Соут?

— Мы ищем двоих детей. Их украли с нашей фермы.

— Что-то получилось? — спросила Корлин.

— Шесть дней я гуляю вперед-назад по той стороне улицы, что принадлежит Мэру, и забиваю вопросами каждую встреченную пару ушей. Но дети здесь не главная достопримечательность. Никто не видал и волоска их. А если кто-то и знает, то молчит. Когда я упоминаю Грегу Кантлисса, они вообще захлопывают рты, будто это заклинание молчания.

— Заклинания молчания очень трудно соткать, они очень сложные… — задумчиво проговорил Захарус, хмурясь в пустой угол. — Очень много составляющих. — За окном что-то зашевелилось, а потом сквозь занавески протиснулся голубь и негромко заворковал. — Он говорит, что они в горах.

— Кто?

— Дети. Но голуби — льстецы. Они всегда говорят то, что ты хочешь услышать. — Старик слизнул с ладони семечко и разгрыз его желтыми зубами.

Шай уже и без того намеревалась отступать, но тут еще и Камлинг прокричал позади:

— Ваш завтрак!

— С чего ты взял, что эта парочка должна уехать? — спросила Шай, присаживаясь на свой стул и смахивая пару крошек, пропущенную Камлингом.

— Ну, насколько я слышал, золото искать… — ответил Кроткий.

— Ты меня совсем не слушал, да?

— Стараюсь. Если им понадобится наша помощь, то я полагаю, они попросят. Если нет, то это — не наше дело.

— Ты можешь себе представить, как эти двое просят помощи?

— Нет. Поэтому и считаю, что нашими их дела никогда не станут.

— Это точно. Именно поэтому мне и любопытно.

— Когда-то я был любопытным. Давным-давно.

— И что произошло?

Кроткий провел четырехпалой рукой по изуродованному шрамом лицу.

Завтрак состоял из холодной овсянки, яичницы-глазуньи и серого бекона. Овсянка не самая свежая, а бекон, вполне вероятно, не имел ничего общего со свининой. Зато еду выложили на заграничную посуду, разрисованную деревьями и цветами, разукрашенную золотом. Камлинг лучился скромной гордостью и осознанием того, что более изысканных яств не сыщешь во всем Земном круге.

— Это из лошади? — спросила она Кроткого, тыкая в мясо вилкой и ожидая, что оно вот-вот попросит пощады.

— Радуйся, что не из всадника.

— В дороге нам приходилось есть всякое дерьмо. Но это было понятное дерьмо. А это что, черт побери?

— Непонятное дерьмо.

— В этом весь Криз. Тебе могут принести дорогущие тарелки, а на них положить какие-то отбросы. Все упирается в чертово…

Вдруг Шай поняла, что разговоры стихли. Волосы на ее затылке зашевелились. Она медленно обернулась.

Шесть человек впечатывали измаранные сапоги в пол, покрытый коркой грязи. Пятеро — головорезы, которые частенько встречались в Кризе — шагали между столами с той особой неподдельной сутулостью, которая показывала, что они — лучшие. И у каждого имелся меч. Шестой сильно от них отличался. Невысокий, но чрезвычайно широкий, с огромным пузом, обтянутым дорогой тканью, пуговицы на которой были натянуты так сильно, будто портной, шивший платье, решил польстить ему при обмере. Темнокожий, с седым пушком на темени и золотым кольцом, оттягивавшим мочку уха. Если бы Шай захотела, то могла бы просунуть в это кольцо кулак.