Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

Прошло много времени с той поры, как Шай последний раз напивалась всерьез, но сноровка вернулась очень быстро. Ставить одну ногу перед другой оказалось довольно сложной задачей, для решения которой она предельно сосредоточилась и не отрывала взгляда от земли. В гостинице горел слишком яркий свет. Камлинг что-то бормотал о правилах, предусмотренных для гостей, но она рассмеялась ему в лицо и ответила, что в его сраном заведении шлюх всегда больше, чем гостей. Темпл смеялся вместе с ней, забрызгав бороду слюной. Поднимаясь следом за ней по лестнице, он схватил Шай за задницу, что сперва рассмешило ее, а потом разозлило. Она стукнула его и едва не сбила с ног, но в последний миг успела схватить за рубаху и не дала сломать шею на ступеньках. Попросила прощения за рукоприкладство, но он ответил, что это чепуха, и начал целовать ее. Его губы на вкус были, как выпивка, но Шай не нашла, что это плохо.

— А разве Кроткий не здесь?

— Сегодня он останется у Мэра.

К тому времени все вокруг вертелось, как в гребаном аду. Она искала ключ по своим карманам, потом по его карманам. После они привалились к стене и снова целовались. Шай чувствовала, что, кроме его языка и дыхания, у нее полон рот собственных волос. Дверь открылась, и они ввалились внутрь, упав на едва освещенные половицы. Шай забралась сверху, рыча и ощущая жгучую отрыжку, но сглотнула ее — на вкус она ничем не отличалась от пойла на вечеринке. Темпл не собирался возмущаться или скорее всего даже не заметил. Он был слишком увлечен пуговицами на ее рубашке, работая так сосредоточенно, как если бы они не превосходили по размерам булавочной головки.

Шай заметила, что дверь до сих пор открыта, и толкнула ее, но неверно оценила расстояние и лишь отбила кусок штукатурки. Почему-то это ее развеселило. Смеясь, она закрыла дверь со второго удара, а к тому времени Темпл справился с рубашкой и начал целовать ей грудь. Было немного щекотно. Собственное тело казалось ей слишком бледным и незнакомым. Шай задумалась, а когда она последний раз занималась чем-то подобным, сообразив, что очень-очень давно. Вдруг Темпл остановился, только глаза поблескивали в полутьме.

— Мы правильно поступаем? — спросил он так серьезно и вместе с тем комично, что Шай едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.

— Проклятье, откуда я знаю?! Снимай штаны!

Извиваясь, она попыталась освободиться от собственных штанов, но поняла, что поспешила и не сняла сперва сапоги. А теперь уже стало поздно. Она рычала и дрыгала ногой, пояс метался, будто змея, ножны соскочили с него и с грохотом ударились о стену, но в конце концов ей удалось сбросить один сапог и стянуть одну штанину, на чем она и успокоилась.

Скорее раздевшись, чем нет, они забрались на кровать, перепутались руками и ногами, разгораясь и извиваясь от удовольствия. Темпл запустил ладонь ей между ног, Шай подалась навстречу. Меньше хихиканья и больше хриплого дыхания. Яркие точки кружились под опущенными веками. Она поняла, что сейчас свалится с кровати, если не откроет глаза, но стало только хуже — комната летела по кругу. Дыхание становилось все громче, впрочем, как и биение сердца, теплая кожа прикасалась к теплой коже, а пружины старого матраца скрипели и жаловались, но всем было на них начхать.

Смутные воспоминания о брате и сестре, о качающемся Галли, о Кротком и будущем бое пытались пробиться откуда-то извне, но она разогнала их, словно дым, и закружилась вместе с непоседливым потолком.

В конце концов, когда у нее последний раз было хоть какое-то развлечение?

— О-о-о… — простонал Темпл. — Только не это…

Он повторил стон, жалобный, как у грешника в преисподней, который столкнулся с вечными муками, и горько сожалел о жизни, впустую разменянной на потворство греху.

— Боже, помоги мне…

Но очевидно, Бог сам решал, кому помогать, и Темпл никак не мог повлиять на его решение. Уж после минувшей бурной ночи точно.

Боль причиняло все. Одеяло на голых ногах. Муха, несмело гудевшая под потолком. Солнце, которое, крадучись, выглядывало из-за края занавески. Звуки жизни Криза и смерти Криза за нею. Теперь он вспомнил, почему бросил пить. Вот чего не мог вспомнить — откуда взялась решимость начать все сначала.

Вздрогнув от резкого булькающего звука, который, оказалось, и разбудил его, Темпл сумел чуть-чуть приподнять голову и увидел Шай, стоявшую на четвереньках над ночным горшком. Полностью голая, за исключением одного сапога и обмотавшихся вокруг лодыжки штанов, она блевала, судорожно напрягаясь, отчего ребра натягивали кожу на боках. Луч света из окна падал ей на спину, ярко освещая лопатку с большим шрамом, похожим на перевернутую букву.

Она повернулась, уставила на Темпла глаза, обведенные темными кругами, и вытерла «нитку» слюны с уголка рта.

— Еще поцелуй?

Звук, который он издал, — смесь отрыжки, смеха и стона, Темпл не смог бы повторить и после года старательных упражнений. Да и зачем бы ему это понадобилось?

— Надо бы глотнуть свежего воздуха, — сказала Шай, подтягивая штаны.

Застегнуть ремень она не потрудилась, и штаны сползли, обнажая ягодицы, когда она шагнула к окну.

— Только не это… — взвыл Темпл, но не сумел остановить ее.

Да и как это сделать, если не в силах пошевелиться. Шай отдернула занавески и распахнула окно, в то время как он безуспешно пытался спасти глаза от слепящего света.

Ругаясь на чем свет стоит, Шай принялась что-то искать под соседней кроватью. Темпл едва поверил своим глазам, когда она вынырнула с бутылкой, заполненной на четверть. Вытащив пробку зубами и усевшись, она собиралась с духом, как пловец, собирающийся прыгнуть в ледяную воду.

— Ты же не хочешь…

Запрокинув голову, она глотнула, вытерла губы тыльной стороной ладони, напрягла мускулы живота, отрыгнула, скривилась, передернулась и протянула бутылку Темплу:

— Будешь?

— О Боже… Нет. — Его замутило только от одного вида выпивки.

— Единственный способ полечиться…

— Лечить рану от кинжала новым ударом?

— Когда начинается поножовщина, трудно остановиться.

Она накинула рубашку на шрам, застегнула несколько пуговиц, но ошиблась с петельками. Поглядев на перекошенную одежду, махнула рукой и откинулась на спину на второй кровати. Темпл не мог сказать наверняка — видел ли он человека, более измочаленного и подавленного? Ну, если отбросить случаи, когда он смотрелся в зеркало.

Потом он задумался: может, стоит одеться? Некоторые из разбросанных по полу грязных тряпок имели отдаленное сходство с его новым костюмом, но как это проверить? Как вообще проверить хоть что-то? Он заставил себя сесть, так медленно спустив ноги с кровати, будто они были отлиты из свинца. Когда удостоверился, что желудок временно не бунтует, сказал Шай: