Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— Я в тебя сейчас так вторгнусь, что ты на всю жизнь запомнишь… — Ладонь Коски непринужденно упала на рукоять меча. — Во имя ада, где мое золото?

С катастрофической неизбежностью дело устремилось к кровопролитию. Зашелестели отброшенные полы плащей, зудящие пальцы поползли у оружию, клинки зашевелились в ножнах, глаза сузились. Двое из людей Димбика вынули предохранительные клинья на спусковых механизмах арбалетов. Протиральщик стаканов сунул руку под стойку в поисках чего-то обладающего на конце острием, уж в этом Димбик не сомневался. Капитан следил за приготовлениями с нарастающим ужасом и осознанием беспомощности. Он не любил кровь. Солдатом стал исключительно ради красивого мундира. Нашивки, парады, балы…

— Стойте! — воскликнул Лорсен, быстро пересекая зал. Димбик вздохнул с облегчением, увидев, что хоть у кого-то хватило сил вмешаться. — Наставник Пайк сказал предельно ясно — никаких неприятностей с империей! — Он выхватил бумаги из рук Темпла. — Не хватало, чтобы наш поход, вдобавок к прочим неприятностям, развязал войну!

— Да не обращайте внимания на это очковтирательство! — усмехнулся Коска. — Он врет ради спасения жизни!

— Не в этот раз. — В зале появилась Мэр в сопровождении пары телохранителей, один из которых когда-то лишился глаза, зато приобрел угрожающий вид. — Этот договор заверен избранными представителями горожан Криза и обязателен к исполнению.

— Я считаю его моей лучшей работой. — Если Темпл и врал, то делал это убедительнее, чем обычно. — Документ использует принцип неприкосновенности частных владений, утвержденный при образовании Союза, отсылает к древнему имперскому закону о самоопределении территорий и полностью соответствует неписаному праву старательских общин. Я уверен — ни один суд не сумеет его оспорить.

— Увы, мой стряпчий покинул службу, подобно облачку под легким ветром, — процедил Коска сквозь зубы. — Если мы начнем оспаривать твое соглашение, то в суде с острыми кромками.

— Бумаги даже не подписаны, — фыркнул Лорсен, бросая соглашение на стол.

— А если бы и были? — Глаза Коски налились кровью. — Разбираясь в законах, Темпл, ты должен понимать, что любые из них должны быть поддержаны правом сильного. А ближайшие войска империи в неделях пути отсюда.

— О… Они гораздо ближе, чем вам кажется. — Улыбка законника расплылась до ушей.

Внезапно двери распахнулись настежь, и на глазах недоумевающих зрителей в Игорный храм вошли, топая, солдаты. Имперские войска в позолоченных нагрудниках и поножах. В руках каждого копье с широким наконечником и круглый щит, отмеченный дланью Иувина, пятиконечной молнией и пшеничным снопом, на поясах — короткие мечи. Казалось, они прямиком прошагали из прошлых веков.

— Вот дерьмо… — проворчал Коска.

В окружении этого нежданного почетного караула шагал старик с белой, как снег, коротко подстриженной бородой. Его позолоченный шлем украшал высокий плюмаж. Он шел медленно, сосредоточенно, как бы через боль, но держался исключительно ровно. Не смотрел ни направо, ни налево, будто Коска со своими наемниками, Мэр с ее головорезами, Темпл, Лорсен и все прочие были не более чем тараканами, недостойными его внимания. Держался высокомерно, словно Бог, вынужденный на время опуститься с небес в средоточие человеческой грязи. Люди из Роты Щедрой Руки отодвинулись, не так из-за страха перед легионами империи, как перед напором мощной ауры несгибаемого старика.

Мэр присела, шурша юбками.

— Легат Сармис, — выдохнула она. — Мы невероятно польщены присутствием вашего превосходительства.

Челюсть Димбика отвисла. Тот самый легат Сармис, который наголову разбил врагов императора в третьем сражении при Дармиуме, а после приказал казнить всех пленных. Тот, кого все в Земном круге прославляли за блестящие военные успехи и проклинали за чудовищную жестокость. Тот, о ком все думали, что он находится на сотню миль к югу. А вот он пред ними во плоти. Димбик смутно ощущал, что видел где-то раньше это выразительное лицо. Возможно, на монетах.

— Да, вы почтены! — провозгласил старик. — Почтены присутствием в моем лице его сиятельного величества, императора Голтуса Первого.

Пускай тело легата с годами высохло, но его голос с легчайшим имперским произношением оставался колоссальным, возносясь к высоким стропилам, и столь же внушающим страх, как гром на расстоянии вытянутой руки. Колени Димбика, всегда слабевшие в присутствии сильных мира сего, так и норовили подломиться.

— Где документ? — потребовал Сармис.

Мэр выпрямилась и почтительно указала на стол, где Темпл уже приготовил бумаги и перо. Легат закряхтел и с трудом наклонился над столешницей.

— Я подписываю это соглашение от имени Голтуса, поскольку моя рука — рука императора. — С небрежностью, возмутительной в любом другом, он расписался. — Таким образом, дело сделано. Вы теперь стоите на имперской земле и являетесь имперскими подданными под защитой его сиятельного величества! Согретые его милосердием! Подчиненные его законам!

Эхо его голоса еще не стихло, когда легат нахмурился, будто только что заметил наемников. Беспощадный пристальный взгляд, скользнувший по ним и по Димбику, заставил капитана похолодеть.

— Кто эти… люди? — спросил Сармис с убийственной прямотой.

Даже Коска замолчал от торжественности процедуры подписания, но теперь он, к вящему беспокойству своих подчиненных, вновь обрел голос, показавшийся тонким, дребезжащим и даже смешным после внушительных обертонов легата. Но тем не менее, взмахнув наполовину опустошенной бутылкой, он заявил:

— Я — Никомо Коска, капитан-генерал Роты Щедрой Руки и…

— И мы как раз собирались уезжать! — воскликнул Лорсен, вцепившись Старику в локоть.

— Без моего золота? — Коска не сдвинулся с места. — И не подумаю!

Димбику ни капельки не нравилось, как разворачиваются события. Пожалуй, и никому не нравилось. С негромким стуком Балагур бросил кости. В руке одноглазого головореза Мэра, словно по волшебству, возник нож. Этот жест не производил впечатления мирного.

— Довольно! — прошипел Лорсен, теперь схвативший генерала за подмышку. — Когда вернемся в Старикланд, каждый человек получит дополнительное вознаграждение! Каждый!

Суорбрек присел у стойки, желая, по всей видимости, провалиться сквозь пол, и писал, как безумный. Сержант Ког отступил к выходу — у него всегда было отличное чутье на неприятности. Равновесие сил изменилось, и не в лучшую сторону. А ведь Димбик уговаривал Коску подождать, когда подтянутся остальные люди, но старый дурак пер напролом, будто разлив реки. А теперь все шло к тому, что он выбьет предохранительный клин, и начнется кровавая баня.