Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— Полегче… — Димбик похлопал по плечу одного из арбалетчиков.

— Да срал я на ваше вознаграждение! — ревел Коска, вырываясь из хватки Лорсена и теряя при этом остатки достоинства. — Где мое гребаное золото?

Мэр отступила, прижимая бледную ладонь к груди, но Сармис только сильнее расправил плечи.

— Кто этот наглец?

— Позвольте мне принести извинения, — затараторил Темпл. — Мы…

Сармис ударил его тыльной частью ладони, опрокинув на пол.

— На колени, когда обращаешься ко мне!

Рот Димбика пересох, кровь стучала в висках. Он не желал умирать из-за безумных амбиций Коски. Это казалось вопиющей несправедливостью. Капитан и так поплатился перевязью за участие в сомнительном деле и считал, что с него довольно жертв. Когда-то Димбик услышал истину — самые лучшие солдаты отличаются разумной осторожностью. Еще в те годы, когда начинал карьеру. Поэтому он медленно потянулся к мечу, еще не догадываясь, что будет делать, когда возьмется за рукоять.

— Я не перенесу еще одну потерю! — орал Старик, изо всех сил пытаясь схватиться за свое оружие, чему мешали с одной стороны Лорсен, а с другой — зажатая в кулаке бутылка. — Люди Щедрой Руки! Обнажите…

— Нет! — рявкнул инквизитор, будто дверь захлопнул. — Капитан-генерал Димбик, возьмите предателя Никомо Коску под стражу!

На мгновение повисла тишина.

Пожалуй, не больше, чем один вздох, но казалась она гораздо длиннее. За это время все успели взвесить достоинства и недостатки предложения. Все оценили, на чьей стороне сила. Понимание улеглось в сознании Димбика и, без всяких сомнений, в голове каждого из присутствующих. Один лишь вздох, а все сразу поменялось.

— Слушаюсь, инквизитор, — сказал Димбик.

Два стрелка подняли арбалеты и направили их на Коску. Они выглядели слегка озадаченными, но тем не менее подчинялись.

Балагур поднял взгляд от костей и сказал, нахмурившись:

— Двойка.

Коска, разинув рот, глядел на Димбика.

— Так вот оно как?! — Бутылка выпала из его ослабевших пальцев и покатилась по полу, заливая доски выпивкой. — Вот ты, значит, как?!

— А как должно быть? — ответил капитан. — Сержант Ког!

— Слушаю! — Ветеран шагнул вперед, покоряя всех безукоризненной выправкой.

— Будьте любезны, разоружите мастера Коску, мастера Балагура и мастера Суорбрека.

— На время поездки заковать их в кандалы, — добавил Лорсен. — По возвращении на родину они предстанут перед судом.

— А меня за что? — пискнул Суорбрек с широкими, как блюдца, глазами.

— А почему бы и нет? — Капрал Брайт обыскал писателя и, не найдя никакого оружия, отнял у него карандаш и, бросив на пол, показательно растоптал его каблуком.

— Под стражу? — пробормотал Балагур, неизвестно чему улыбаясь, пока на его запястьях смыкались наручники.

— Я вернусь! — возмущался Старик, разбрызгивая слюни, когда Ког потащил его прочь, преодолевая отчаянное сопротивление. Пустые ножны стучали по ногам. — Смейтесь! Со временем вы поймете — Никомо Коска всегда смеется последним! Я отомщу вам! Я не прощу потерю! Я буду… — Дверь за ним захлопнулась.

— Что это за старый пьянчуга? — спросил Сармис.

— Никомо Коска, ваше превосходительство, — пояснил Темпл, не поднимаясь с колен и прижимая ладонь к окровавленным губам. — Презренный наемник.

— Первый раз слышу… — проворчал легат.

Лорсен низко поклонился, прижимая ладонь к груди.

— Ваше превосходительство, прошу принять мои извинения за вольно или невольно причиненные неудобства, и прежде всего за нарушение границы, и…

— У вас есть восемь недель, чтобы покинуть пределы империи, — сказал Сармис. — Любой из вас, кто останется внутри наших границ по истечении указанного срока, будет зарыт живьем в землю. — Он смахнул пылинку с нагрудника. — У вас найдется здесь такая вещь, как ванна?

— Конечно, ваше превосходительство, — ответила Мэр, едва не падая ниц. — Мы предоставим вам самую лучшую из того, что имеется. — Сопровождая легата к лестнице, она покосилась на Димбика и прошипела: — Убирайтесь прочь…

Новый капитан-генерал никоим образом не намеревался оспаривать ее предложение. С огромным облегчением он и его люди вывалили гурьбой на улицу и принялись готовить измученных переходом через горы коней к новому путешествию. Взъерошенного Коску подняли на руки и водрузили в седло, откуда он обратился к Димбику:

— Я помню, как нанимал вас. Спившегося, отверженного, не стоящего и гроша ломаного. Я благородно протянул вам руку помощи! — Он попытался проиллюстрировать слова широким жестом, но оковы помешали.

— Времена меняются. — Димбик пригладил челку.

— И это правосудие? Как вам, Суорбрек? Это справедливость? Внимательно смотрите, куда может завести излишнее милосердие! Плоды хорошего воспитания и заботы о преемниках!

— Заткните его кто-нибудь, черт побери, — бросил Лорсен.

Ког, порывшись в седельной сумке, затолкал в рот Коски пару старых носков.

Димбик придвинулся ближе к инквизитору.

— Может, лучше для всех было бы убить их? Среди остальных в Роте у Коски есть немало приверженцев, и…

— Предложение понятное и небезынтересное, но — нет. Взгляните на него. — Презренный наемник и в самом деле представлял собой жалкое зрелище — сгорбленный, со скованными руками, в порванном и криво сидящем плаще. Позолота с нагрудника вся облупилась, выставляя напоказ ржавчину. Морщинистую кожу покрывали старческие пятна и сыпь. Изо рта свисал один из носков Кога. — Человек прошлого, если когда-то был человеком. В любом случае, дорогой мой капитан-генерал… — Димбик расправил плечи и одернул мундир. Он просто пьянел, когда его называли этим словом. — Нам нужен кто-то, на кого можно повесить обвинения.

Несмотря на ноющую боль в животе, ломоту в коленях, пот, стекающий под броней, он стоял с прямой спиной, непоколебимый, словно могучий дуб, пока последний из наемников не скрылся в тумане. Разве великий легат Сармис, безжалостный полководец, непобедимый генерал, правая рука императора, которого страшились во всех уголках Земного круга, мог показать хотя бы малейшую слабость?

Мучения длились едва ли не целое столетие, пока на балкон не вышли Темпл и Мэр, которая произнесла долгожданные слова:

— Они уехали.

Он осел всем телом, издавая стон, вырвавшийся из глубины души. Сбросил смешной шлем, трясущейся рукой вытер пот со лба. Вряд ли за все годы выступлений на театральной сцене он носил более неудобный костюм. И никаких букетов цветов из рук восторженных поклонников, которые усеивали широкую сцену Адуи после каждого представления, где он выступал в образе первого из магов, но от этого удовлетворение отлично сыгранной ролью не стало меньше.

— Я же говорил, что мне предстоит еще одно самое лучшее представление! — воскликнул Лестек.