Джо Аберкромби - Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

— Я всего лишь хочу свою долю, — ответил Хеджес.

— Я тебе такую долю выдам, что охренеешь, вероломный…

— Может, мы сможем поговорить о наших долях после того, как вы отдадите украденные деньги? — предложил Коска. — Ну в качестве первого шага я, как это обычно принято, предлагаю вам бросить оружие.

Шай сплюнула сквозь зубы.

— Да пошел ты! — Наконечник ее стрелы не отклонился ни на волосок.

Кроткий поворочал головой вправо-влево.

— Мы как-то не слишком придерживаемся принятых обычаев.

— Сержант Балагур! — нахмурился Коска. — Если на счет пять они не бросят оружие, убейте кого-нибудь из детей.

Балагур перехватил поудобнее рукоять тесака.

— Которого из них?

— Да какое мне дело? Сам выбирай.

— Я бы не хотел.

Коска закатил глаза.

— Самого большого, и не морочь голову. Я что, должен заниматься каждой мелочью?

— Я хотел сказать, что…

— Раз! — выкрикнул Старик.

Никто даже не попытался избавиться от оружия. Напротив, Шай привстала в стременах, прищурившись.

— Если кто-то из детей умрет, ты будешь следующим.

— Два!

— А потом ты! — Голос героя-полководца Хеджеса взлетел ввысь, несмотря на напуганные нотки.

— А потом вы все, — прорычал Кроткий, приподнимая тяжелый меч.

Суорбрек выглянул из-за плеча Коски, показывая Темплу пустые ладони. Писатель как бы хотел сказать: ну что при таких обстоятельствах могут поделать разумные люди?

— Три!

— Постойте! — крикнул Темпл. — Просто… постойте, черт побери!

Он спрыгнул с коня.

— Что ты задумал, черт побери? — зашипела Шай из-за лука.

— Выбираю трудный путь.

Темпл медленно пересек двор, попирая сапогами землю и разбросанную солому. Ветер шевелил его волосы, а дыхание застывало в груди. Он не сумел идти с улыбкой, как Кадия, выкупивший жизни учеников ценой своей жизни, навстречу едокам, когда среди ночного мрака черные фигуры ворвались в Великий храм. Это потребовало бы слишком большого усилия, как если бы он вздумал преодолеть ураган. Но он все-таки шел.

Солнце, обнаружив просвет в облаках, бросило лучи вниз, заставив сверкать с болезненной яркостью каждый клинок, каждый наконечник. Темпл отчаянно трусил. Задавался вопросом, не обмочится ли от страха на следующем шаге. Этот путь не был легким. Можно сказать, был нелегким. Но он правильный. Если Бог существует, то он, как беспристрастный судья, должен проследить, чтобы каждый человек получил то, что заслуживает. Потому Темпл опустился на колени в жидкую грязь и навоз перед Коской. Глядя в налитые кровью глаза Старика, подумал — сколько же людей тот убил за время долгой карьеры наемника?

— Что ты хочешь? — спросил Темпл.

— Мое золото, само собой, — нахмурился бывший главнокомандующий.

— Мне очень жаль, — сказал Темпл, не кривя душой. — Но его нет. Оно у Контуса.

— Контус погиб.

— Нет. Вы схватили не того. Контус забрал золото и уже не отдаст.

Темпл не пытался изображать искренность. Он просто смотрел в старческое лицо Коски и говорил правду. Несмотря на страх и неизбежность смерти, на ледяную воду, которая просачивалась через штанины, он чувствовал облегчение.

Повисла тишина, грозившая разродиться смертью. Коска смотрел на Темпла, Шай на Коску, Хеджес на Шай, Свит на Хеджеса, Балагур на Свита, Кроткий на Балагура, а Суорбрек на всех сразу. Все напряжены, все наготове, все затаили дыхание.

— Ты предал меня, — сказал Коска.

— Да.

— После всего, что я для тебя сделал.

— Да.

Трясущиеся пальцы Старика поползли к рукояти меча.

— Я должен тебя убить.

— Наверное, — вынужденно признал Темпл.

— Мне нужно мое золото, — сказал Коска, но с легчайшим оттенком неуверенности в голосе.

— Это не ваши деньги. И никогда вашими не были. Почему вы хотите ими завладеть?

— Ну, так… — Коска моргнул, неопределенно взмахнул рукой. — Мне они пригодились бы, чтобы вернуть мое герцогство…

— Когда оно у вас было, вы его не берегли.

— Но… деньги…

— Вы же не любите деньги. Как только они появляются, вы ими сорите.

Коска открыл было рот, чтобы опровергнуть это утверждение, но вынужденно признал его правоту. Так он и стоял, сутулый, дрожащий, покрытый коростой, казавшийся старше даже своих немалых лет, и смотрел на Темпла, как будто видел его впервые.

— Иногда… — пробормотал он. — Мне кажется, что ты совсем на меня не похож.

— Стараюсь. Так чего вы хотите?

— Я хочу… — Старик покосился на детей и Балагура, который стоял с тесаком в одной руке, а ладонь другой опустил на плечо старшего. Потом на Кроткого с обнаженным мечом, мрачного, как могильщик. Потом на Шай и стрелу, нацеленную ему в грудь. Потом на Хеджеса, направившего арбалет на нее. Костлявые плечи Коски опустились. — Я хочу еще одну попытку. Хочу начать сначала… Правильно начать. — Слезы выступили на его глазах. — Почему все так неправильно, Темпл? У меня было множество возможностей. Я их растратил впустую. Упустил, как песок сквозь пальцы. Так много потерь…

— В большинстве из них вы сами виноваты.

— Конечно. — Коска прерывисто вздохнул. — И это обиднее всего. — Он потянулся за мечом… и не обнаружил его на месте. Озадаченно спросил: — А где мой… о-о-о…

Клинок появился из его груди. В равной мере удивленные, Темпл и Коска смотрели на меч. Солнце сверкало на лезвии, кровь стремительно напитывала рубашку. Суорбрек, отпустив рукоятку, пятился с открытым ртом.

— О… — сказал Коска, падая на колени. — Вот как…

Темпл услыхал, как позади щелкнула тетива. И тут же вторая. Он неуклюже обернулся, упав на один локоть в навоз.

Хеджес стонал. Арбалет выпал из его руки. Болт торчал из ладони другой. Свит опустил свой арбалет, сперва потрясенный, а потом весьма довольный собой.

— Я убил его… — промямлил Суорбрек.

— В меня попали? — спросила Шай.

— Жить будешь, — сказал Кроткий, указывая на болт Хеджеса, застрявший в луке седла.

— Мои последние слова… — Со слабым стоном Коска упал в грязь рядом с Темплом. — У меня были приготовлены замечательные слова… И где же они теперь? — Он ослепительно улыбнулся, как мог лишь он один, озаряя благодушием морщинистое лицо. — Ах да! Вспомнил…

И умер.

— Он мертв, — сказал Темпл охрипшим голосом. — Больше разочарований не будет.

— Ты был последним, — сказал Балагур. — Говорил же я ему — в тюрьме будет лучше. — Он бросил тесак на землю и похлопал по плечу сына Бакхорма. — Вы четверо, можете бежать к матери.

— Вы попали в меня! — орал Хеджес, сжимая скрюченную руку.

Суорбрек поправил поломанные очки, словно с трудом владел собой.

— Какое мастерство!

— Я целился в грудь, — прошептал разведчик.

Писатель осторожно обошел тело Коски.

— Даб Свит, могу ли я переговорить с вами о книге, которую я задумал?